Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир

Амалия полностью погрузилась в дела, проверила, как идет подсчет голосов, как настроены приходящие люди. Многие комментировали свои ответы и уже предполагали, как после голосования пойдут на очередной митинг. Ничего хорошего эти митинги не предвещали, но как отговорить людей, которых поразила лихорадка страха и надежды перемен! Амалия даже не заметила, как прошел час, и невольно вздрогнула, когда почувствовала, что кто-то положил ей руку на плечо.

— Там пришла жена Томилина, — вполголоса сказал ей Дан, наклоняясь почти к самому ее уху, — сначала смотрела на меня как на монстра с клыками и молчала, а потом полушепотом стала уверять меня, что муж внезапно превратился в ангела, и попросила отдать им девочку. Ты бы поговорила с ней, может с женщиной она будет более откровенна и скажет прямо, что врет. Ну, или ты, потому что я как это не решился сказать ей: госпожа, вы не очень хорошая лгунья. Она в приемной Лиана.

— Хорошо.

Дан уже собирался отойти от нее, но она успела спросить его.

— Как ты?

— Все нормально.

Когда он успел поговорить с Оливией Томилиной? Он вообще отдыхал? Отдыхал, немного, и то, только то время, когда подле него сидел лекарь, едва он и его помощники ушли, как Дан выждал время, когда те вернуться в отведенную для медчасти комнату в день голосования: кому-то ведь могло стать плохо и помощь должны были оказать на месте, и сразу покинул кабинет. Переодев чистую рубашку, которая на всякий случай висела у него в шкафу, он направился в зал для голосования. Едва Дан вышел в центральный коридор, ведущий в зал, как его сразу же перехватил начальник патруля стражи вокруг мэрии.

— Господин, там подошли стражники храма, они говорят, что пришли на голосование.

— И много их?

— Человек тридцать.

— Они вооружены?

— А то!

— Проводи меня к ним, — попросил Дан.

Едва подумав, что все может повториться, он почувствовал, как на лбу выступил холодный пот. А что если и, правда? Нет, он этого не допустит! Решив, во что бы то ни стало не отвлекаться от действительности, словно это помогло ему в прошлый раз, он смело пошел в след за начальником патруля. Они вышли на площадь. Люди ровным потоком шли на голосование, а вот обратно нестройные кучки людей, многие из которых уходили к сцене, где уже проходило очередное выступление. Пока оратор не говорил ничего криминального, Дан слышал только, как тот говорит о важности выбора каждого, о том, что это решение часть общего ответа, насколько важен этот ответ сам по себе и все в таком духе, но, кто знает, куда могли его завести рассуждения на подобной почве.

— Почему людей не отправляют по домам? — спрашивал на ходу Дан.

— Не было таких указаний.

— Значит, теперь они у вас есть. Нужно только повежливей отправлять их домой.

— Будет сделано.

Со стороны Серебряной улицы перед кольцом стражников меж тем толпились вооруженные люди из храма, один из них о чем-то горячо спорил с городскими стражниками, остальные молчали. На возвращение начальника патруля с представителем мэрии они все сразу обратили внимание, тот, что спорил, замолчал, все вместе они внимательно смотрели на шедших к ним мужчин.

— Я просил переговорить с заместителем мэра города, а не с каким-то секретарем! — возмущенно сказал все тот же мужчина, судя по знакам отличия на эполетах, он был старшим по званию в этой небольшой группе.

— Я и есть заместитель мэра города, — довольно холодно ответил Данислав, — слушаю вас, о чем вы хотели спросить?

Стражник смерил молодого человека презрительным взглядом, оглядев с головы до ног и, сложив руки на груди, требовательно произнес.

— Почему нас не пускают на голосование, господин Ингоев?

— Однако же имя мое вам известно, — как бы между делом вполголоса заметил Дан, стражник сделал вид, что этого не услышал и продолжил.

— Мы, — он указал рукой на стоящих позади него людей, — жители этого города, хотим принять участие во всеобщем голосование, так почему же нам отказывают в нашем законном праве?

— Ваше оружие, — просто ответил ему Дан, — сдайте его и проходите.

— Я на службе, я не могу оставить свое оружие, тем более, что вы предлагаете мне фактически бросить его на дорогу!

— Как вы сами заметили, как жители этого города, вы имеете право принять участие в голосовании, и, если вы действительно в этом заинтересованы, то, пожалуйста, сдайте оружие и проходите. Иначе — никак.

Стражник чуть наклонился и с явной угрозой в голосе сказал.

— Я передам это госпоже настоятельнице города.

— Пожалуйста, я тайны из этого не делаю.

— До свидания, господин заместитель мэра, думаю, мы с вами еще увидимся.

— Непременно, мы ведь жители одного города.

Когда они ушли, стражник, что стоял ближе всего к Дану, едва не выругался.

— Вот ведь гады, специально спровоцировать хотели!

— И вряд ли по своей инициативе, — добавил Дан, — молодцы, что не пропустили их, действуйте также, если еще кто подобный появится.

— Конечно, господин.

Дан направился в общественный зал. По пути его догнал стражник и доложил о просьбе Оливии Томилиной принять ее, только после этого он смог вернуться к работе, погружаясь в более насущные проблемы, он старался не думать над тем, что с ним произошло. Он понимал, что теперь всем этим странностям можно дать короткий ответ: «это магия», но одно дело знать, другое дело понимать. Он не понимал своих сил, не ощущал их и пока не осознавал — то, что произошло в кабинете Лиана, заставило его испугаться самого себя. Теперь уклончивый ответ Анны: «Это долгая история!», его больше не устраивал. Едва к четырем часам ребята появились в мэрии, как Дан сразу попросил их рассказать о возрождении магии, детально и обстоятельно.

— Я объясню, но сначала мы объясним вам, кто вы.

— Мне не нравится, как это звучит, давай сначала ты все-таки расскажешь, как возродилась магия.

— Ну, магия всегда существовала в нашем мире, собственно она никуда не исчезала, но, как вы наверное знаете из легенд, она уснула вместе с царевичем Истмирры. Только уснул он не навсегда.

— Я разбудила его, — продолжила Гедовин, — и вот он, царевич Истмирры, перед тобой, — девочка указал на Драгомира, тот поклонился ему и представился.

— Меня зовут Драгомир Дэ Шор, для меня честь быть знакомым с вами лично, мой господин.

— Почему ты называешь меня господином?

— Потому что вы — властитель магии. Каждый волшебник и каждый правитель признает властителя магии.

— Почему ты так уверен, что я… то, чем ты меня называешь?

— О чем они говорят? — спросила Амалия у Гедовин.

Дан услышал ее вопрос, только сейчас поняв, что он интуитивно перешел на другой язык, язык, который он вспомнил, язык, на котором от него требовали освобождения. Пока Гедовин переводила, Анна объясняла.

— Властитель магии отвечал за сохранение целостности магических силовых полей. Дело в том, что были заклинания, которые слишком сильно или вообще непоправимо искажали поля силы. Считается, что рано или поздно линии поля восстанавливались, однако в данный момент времени это наносило ущерб природе, нарушалось равновесие, и это влекло за собой природные аномалии или исчезновение какого-либо вида животных, например. Само по себе в единичных случаях это было не так страшно, но в целом при регулярном повторении очень опасно. Еще властитель магии контролировал магических существ, они беспрекословно поклонялись ему, но в древности, когда рушилось равновесие, магические существа были не управляемы. Например, были такие существа скрежеты, которые нападали на людей. Поэтому ронвельды избрали одного человека для того, чтобы не допускать подобного в будущем.