Легенда о Чудограде. Книга первая. Властитель магии. Часть вторая. Союз пяти мужей

Верно, где доказательства! — крикнул кто-то из толпы, но сразу нашелся тот, кто возразил ему.

— Великий Алин ничего не должен доказывать!

— А ты ответишь за свои слова, грешница! — грозно во вновь образовавшейся тишине произнес Журан, Дарина не сразу узнала его голос, сначала обратив внимание на смысл сказанного.

— Кому? — дерзко ответила молодая женщина.

— Алину, бесстыдница!

— Перед Алином я готова ответить, но не перед тобой, рабом, воображающим себя господином! Ты предал своих, Журан, но боюсь тебя расстраивать, только до господина дослужиться нельзя!

— Замолчи! — рявкнул Журан и рванулся к Дарине, но его задержали двое коренастых парней.

— Она дело говорит, — пояснил свой поступок один из них.

Мысленно поблагодарив обоих ребят, Дарина продолжила.

— Некоторые из вас слышали голос, призывающий к освобождению. Кто бы не произнес те слова — он прав. Хватит постоянно делить нас на одних и других, утверждая одним права, а других лишая всего, даже возможности говорить! Голос призывает нас покинуть страну, потому что здесь все утонуло в пучине несправедливости, но от нас зависит, станем ли мы просто убегать или же останемся здесь, дома, и сами все изменим, изменим к лучшему!

Отовсюду доносились одобрительные возгласы, даже стражей было несколько голосов, а несколько голосов принадлежали женщинам. Обежав глазами площадь, Дарина отметила одну группу женщин, в которой вперемежку стояли рабыни и хозяйки. Но среди этих голосов Дарина расслышала скрежет, подняв глаза, она увидела, как поворачивается к центру города охранная катапульта у городских ворот. Не веря своим глазам и ушам, Дарина увидела, как срывается камень и летит прямо в толпу.

— Бегите! — закричала она что было мочи.

— Не только она увидела летящий на них камень, теперь его увидели все, люди в панике бросились бежать, но у них было слишком мало времени! Тяжело рухнув в центре площади, камень расплющил два прилавка, на одном из которых менее минуты назад стояла Дарина.

— В следующий миг все утонуло в криках отчаяния, ужаса и страха — цель была достигнута: люди в панике покидали площадь. Бежали и рабы, и хозяева — камень не делал различий, безжалостно убив двух стражников, одного раба и одного господина. Дарина тоже побежала, но услышав позади себя крик: Помогите, умоляю! — развернулась обратно. Ее едва не стошнило, когда она увидела раба с расплющенной ногой, он жутко, истошно орал, утопая в крови и боли. Что она могла сделать! Ведь она не лекарь. И всё-таки вот так оставить его она не могла, резко оторвав полосу от платья, Дарина коленкой прижала мужчину к земле и решительно продела веревку под остатком ноги, прикосновение причинило мужчине страшную боль, в отчаянии тот хотел отмахнуться руками, но внезапно на помощь Дарине подоспел человек — не раб — и, удерживая раненого, приказал.

— Давай!

— Резко и решительно Дарина завязала узел — раб взвыл, и почти сразу потерял сознание.

— Нужны бинты, — сказал мужчина. — Я отнесу его к себе.

— Я помогу!

— Дарина подхватила раба за руку и вместе со своим помощником подняла обездвиженное тело.

— Но кто вы? Куда вы именно вы хотите отнести его?

— К себе домой, я — лекарь.

— Больших пояснений Дарине не требовалось.

— Ведите!

Спустя час Дарина внимательно наблюдала из окна маленького дома лекаря за тем, как прочесывают улицу стражники, выискивая бунтарей. Они заходили в каждый дом, до дома лекаря им оставалось каких-то домов десять.

— Ты бы не стояла у окна, — сказал ей лекарь, вошедший в комнату: тебя могут заметить.

— Пускай!

— Пускай? — подивился тот. — Это после всего, что ты говорила там? Ты хоть представляешь, что с тобой могут сделать?

— Я уже была в тюрьме, — мрачно ответила молодая женщина, — или ты думаешь, что все эти синяки я сама себе поставила? И побои, это еще не самое страшное в тюрьме, по крайней мере для женщины.

— Тогда тем более ты не должна рваться обратно!

— Я и не рвусь, но что поделать!

— Нет, я не понимаю! После того, что ты говорила! Получается, ты говорила неискренне?

— Вот еще! — обиженно ответила Дарина и, отпустив занавеску, отошла от окна. — Если бы я говорила неискренне, лукавила и просто подбирала к бунту, стала бы я сейчас, не дожидаясь твоего разрешения говорить? Это для начала…. Просто я… И эта атака против своих! Люди, наверняка, испугались и попрятались, даже если они услышали меня, то теперь вряд ли со мной согласятся. Все кончилось, не успев начаться!

— Люди, действительно, напуганы, в этом ты права, но нельзя все решить одной речью на площади. Это все равно, что помочь этому бедолаге, — он указал на лежащего на узкой кровати раненого, — мало просто остановить кровь и наложить повязку, нужно еще не один день ухаживать за ним, чтобы он выкарабкался, более того, он лишился ноги, поэтому, выходив его, мы должны помочь ему потом приспособиться жить в новых условиях. Тут тоже самое — нужно бороться за свои слова!

— Нужно бороться за свои слова, — повторила Дарина, в мыслях уже рождался план, для осуществления которого она должна бежать и чем скорее, тем лучше.

Каждый день великому патиру докладывали о волнениях среди рабов. В некоторых случаях рабы захватили власть на местах, а где-то пытались это сделать, что неминуемо приводило к человеческим жертвам с обеих сторон. Можно было закрыть на последнее глаза и, перекрыв повстанцам кислород, выкурить их из захваченных домов, но Намиб ничего не делал, и об этом стало известно в скором времени даже его соседям. Разве могли они оставить такое без внимания? И упустить такой шанс распространить свое влияние с вытекающими отсюда выгодами? Нет, они упускать ничего не собирались! Вечером того же дня, когда патир Запада Хаким получил последние новости, он приказал сформировать отряд и утром следующего дня отправляться в путь. С опозданием на сутки по тому же сценарию пошел и патир Востока. И это не смотря на то, что в своих землях им также хватало забот — отдельные случаи проявления магии наводили ужас на мирных граждан, они просили защитить их от козней Алины. Но оба патира объяснили своим гражданам — источник колдовства на севере, все идет от грешников из-за реки, именно они творят это беззаконие в землях патира Севера, и слухи о некоем властителе магии из Истмирры были более чем красноречивым доказательством. Святым делом патиров, истинных последователей учения Алина, было прекратить это безобразие, защитив свои земли еще на подступах к ним. Из-за разницы в удаленности столиц, оба патира прибыли в Кхабад одновременно, с явным неудовольствием отметив здесь присутствие друг друга, но оба признали: у них есть некоторое преимущество, ведь патиры ближнего и дальнего Юга тоже скоро окажутся здесь, потому им нужно как можно быстрее заключить договоренности с патиром Севера.

Когда Намибу доложили о прибытии высоких гостей — он в это время обедал — у него пропал всякий аппетит. Нет, не так он все себе представлял, не так! Бледный и подавленный он вышел к гостям.

— Мои дорогие братья, гордые мужи земель Востока и Запада! Я очень рад видеть вас в моих владениях, прошу вас, располагайтесь, будьте как дома!

Патиры никогда не кланялись друг другу, поэтому оба поприветствовали Намиба прохладными взглядами. Гости расположились на принесенных им мягких креслах, не скрывая, как показалось Намибу, презрительного и даже насмешливого отношения к нему, однако он нашел в себе силы твердым и спокойным голосом спросить.

— Что привело вас ко мне?

Патир Востока был уже пожилым полноватым мужчиной лет шестидесяти, низкого роста, с длинной седовласый бородой, полная противоположность патира Запада — тот был высоким статным мужчиной в расцвете лет. Первый патир был одет во все белое, второй — в пестрый пышный наряд, одним своим видом давящий на одетого в домашнюю одежду Намиба. Вновь взглянув на них обоих, Намиб прочел в их глазах не только презрение, но и некое предвкушение, они как-то хищно смотрели, как будто ждали, когда смогут его съесть. Отогнав эти мысли, Намиб переключился на речь патира Востока — Хаким, коротко взглянув на старшего патира, отдал ему первое слово.