Легенда о Горностае

Но гонг и барабаны молчали.

И тут раздался звон колокольчика.

По ярусам ипподрома пополз шепот. Люди удивленно переглядывались.

Нет, им не померещилось.

Где-то на первом ярусе звенел колокольчик.

Сперва очень тихий, этот звонок почему-то был слышен везде. А потом он заскользил по ярусам, и повсюду, где он проносился, стихали ропот и брань и наступало спокойствие.

Наконец, звон затих на арене. Все смотрели туда, и разговоры смолкли сами собой.

Словно какой-то морок рассеялся. Поднятая боем пыль опустилась на арену, и зрители словно в первый раз увидели поверженного Северо-Восточного Урагана, а надо ним – худого и изящного варвара-победителя. Горностай тяжело дышал, его руки обвисли, и он уже не пытается ни на кого нападать. Он просто смотрел по сторонам и пытался бодриться.

Тем временем внизу, из-под арки, показался тот, кто звонил в колокольчик. Это был пожилой улыбчивый монах с четками на поясе.

– Я прошу слова, – сказал монах и снова поклонился, отчего стал казаться еще ниже.– Прошу слова!

– Говорите, уважаемый хэшан, говорите! – махнул веером губернатор.

Маленький Парчовый Барс знал, что слово «хэшан» – не имя, а вежливое обращение к монаху. Это слово можно переводить как «хранитель Закона», но получится слишком длинно и будет неясно, о каком законе идет речь, государственном или небесном.

Было немного обидно, что он не может объяснить это светловолосому варвару.

– Боюсь, – заговорил монах, – что эта совершенно немыслимая битва смутила зеркальную гладь нашего разума. Варвар поступил так, словно сражался с монстром. Вы сами набрасываетесь на него как монстры. К чему такая жестокость? Ведь он еще ничего не сделал, а вы уже готовы его хватать!

– Но такое поведение запрещено! – возразил бородач из клана Черного Дракона. – Мы не можем ждать, пока этот варвар усилится настолько, что с ним не сможет справиться даже городская стража! Для чего еще существуют кланы, как не для укращения таких одиночек?

Теперь Ян Бао был точно уверен, что этот грозный человек – глава клана. Угадать это было легко. Достаточно посмотреть, насколько почтительно его все слушают.

А кто монах? Наверное, тоже важная персона. Настолько важная, что пришел в простой рясе – но разговаривает на равных.

Возможно, он даже из бессмертных…

– Но этот Горностай пока еще не усилился, – напомнил монах. – К чему лишний шум? Не станете же вы из-за одного проигранного сражения выставлять против неотесанного варвара, которому просто досталось слишком много жизненной энергии, всю мощь городской стражи! Он не сделал ничего плохого и пока никого не съел. Неужели стоит беспокоить вашего многоуважаемого старейшину мастера У ради подобной ерунды? Варвар выступил, варвар победил. По сравнению с высотами мастерства это представляется такой мелочью… Разве за низкую месть принимают на обучение в прославленные монастыри, не говоря о Шаолине? А нам, ничтожным, надо смириться – нас даже в монастырь Суншань не приглашают. Даже варвары нас побивают, – вот до чего мы дошли!

– Но я еще раз напомню – он пытался убить противника всерьез. А потом съесть его сердечную жемчужину и забрать его опыт, – повторял мастер У.– Варвар по прозванию Горностай поступил против правил. Если судьи сочтут, что он достоин снисхождения, пусть этот проступок останется без наказания, но я требую, чтобы засчитали ничью. Победа, добытая против правил, не может быть засчитана.

– Однако съедать жемчужину не запрещено правилами, – заметил монах.– Просто сложилось так, что никто этого не делает. Но это не имеет отношения к правилам, это просто наш ритуал. В древности случалось, что и его нарушали. Вспомните того почтительного крестьянина, что накормил царя мясом собственных сыновей. Тот крестьянин был полон сыновьей почтительности – а варвару Горностаю и она неизвестна. Проявим к нему снисхождение и будем учиться его искусству – потому что небо одарило его великими запасами ци, а форму придать не успело. Его талант рос как придорожная трава – и все мы знаем, как непросто вырвать такую траву, если она уже укоренилась!

– Что еще скажете?

– Я сказал, что хотел. Теперь я жду решения нашего мудрейшего губернатора, – сказал монах и отступил в толпу.

На ярусах ипподрома снова начались перешептывания. Никто больше не смотрел на арену. Всем и так было ясно, что там не будет ничего интересного. Тысячи глаз изучали теперь ложу губернатора. Ведь именно оттуда придет окончательное решение.

Вот два советника в золоченых халатах склонились к губернатору, и они начали совещаться. Глашатай отошел в сторону, показывая, что ему не положено знать, о чем говорят важные люди.

Горностай принял почтительный вид и смиренно дожидался решения.

Тем временем у него за спиной началось движение. Медленно, словно собирая себя по частям, Северо-Восточный Ураган начал подниматься с земли. Вот он встал на одно колено. Вот оперся на руку. А на другой уже извивались молнии медно-желтой энергии, сплетаясь в короткий, но смертоносный клинок.

Он бросился без предупреждения, так, что ахнули даже соратники по клану. Все смотрели на губернатора и не заметили, что поверженный боец из клана Черного Дракона смог подняться.

Желтый клинок, словно выкованный из молний, рванулся к молочно-белой шее Горностая.

Сейчас он его убьет! Никаких сомнений.

Но в самый последний момент варвар вдруг изогнулся, отскочил в сторону и скрутил своего противника сзади.

Северо-Восточный Ураган заревел как бешеный бык. Он принялся вырываться, отчаянно пытаясь достать врага, но только без толку молотил ногами в воздухе и разбрызгивал искры, дергая бесполезным теперь энергетическим ножом. Но Горностай держал его крепко, словно огромный мешок, полный трофеев.

В толпе захихикали.

Губернатор. нахмурившись, оттолкнул законников словно золотой занавес и подошел к перилам. Он хотел увидеть все лично.

– Не беспокойтесь! – крикнул Горностай. – Я крепко его держу!

Губернатор кивнул и поднял сложенный веер. И чем выше губернатор его поднимал, тем больше ослабевало сопротивление Северо-Восточного Урагана. Наконец сложенный веер встал вертикально, словно межевой столб. И боец от клана Черного Дракона со стоном рухнул обратно в песок.

Ян Бао поискал взглядом человека с косами в бороде, но старейшина клана Черного Дракона тоже растворился в толпе.

Жаль, даже очень жаль. Маленький Парчовый Барс отдал бы остаток денег за шанс посмотреть на его обескураженную физиономию.

Тем временем в губернаторской ложе подводили итоги.

– Я полагаю, с этим все ясно, – произнес губернатор и его негромкий голос вдруг наполнил весь ипподром.– Боец Северо-Восточный Ураган лишен отныне права выступать на нашей арене по праздникам или будням. В течение двух недель он будет уволен из стражи без пенсионного возмещения и переведен в крестьянское сословие. Пусть это послужит для вас суровым уроком. У нас – веселый праздник, а не война, и не следует забывать, где ты находишься. Варвары в нашем уезде защищены теми же законами Срединного Государства, что и местные уроженцы. Что же касается поединка, который мы только что видели, я приказываю: подать наградной свиток, ленту и рисовое вино иноземному варвару Горностаю – победителю первого дня!

…А тем временем за городом, в сосновой роще возле Мрачного Озера, в чьих мутных водах водятся диковинные рыбы, похожие на сверкающие кожаные ремни, бородатый старик в коричневой рясе отшельника склонился перед древним каменным алтарем.

Когда-то на берегу стоял храм, но крыша давно рухнула, пол провалился, а деревянные балки сгнили и превратились в ту же землю, из которой они прежде выросли. Остался только каменный алтарь, треснувший пополам, с пятнами мха и едва понятной древней надписью.