Легенда о нефритовом соколе-2: Путь воина

Однако подсознательный страх не остановил его. Эйден стал рассказывать о своей кадетской жизни на Железной Твердыне, о том, как провалил первую Аттестацию и как впоследствии добился звания воина, согласившись стать вольнорожденным.

Джоанна буквально кипела от гнева. Дурак! Тер Рошах предупреждал его, чтобы он никогда не раскрывал своего истинного происхождения. Рошах даже пообещал убить Эйдена, если тот когда-нибудь кому-нибудь раскроет тайну, рассказав о том, как получил второй шанс стать воином. Только глупостью можно было объяснить его теперешнее стремление участвовать в Испытании на право получения Родового Имени.

Однако Джоанна знала и объяснение этой глупости. Сколько раз воин может пытаться заработать Имя? Собственный опыт подсказывал ей, что очень немного и с большими интервалами между попытками. Эйден, вероятно, уже давно задумал сделать свое заявление. Вообще-то Путь Крови Имени Прайд содержал в себе различные линии — и хорошие, и весьма посредственные. Этих линий, как и в других случаях, было двадцать пять. Шли они от исходного владельца этого Имени Эннеаса Прайда. Линия, на которую претендовал Эйден, два поколения назад принадлежала герою Клана Кречета Тенкросу Прайду и совсем недавно — Илайне Прайд. Это была особенно благородная и почетная линия, одна из тех, за обладание которыми состязались лучшие воины. Объявляя новое Испытание Крови, Каэль Першоу поставил всем Илайну Прайд в пример. В яростной битве за территорию на планете Йорк она, прислонив робот «спиной» к высокому утесу, уничтожила огромное число роботов Клана Тигра. Першоу сказал, что Илайна сама погибла в этой битве, и теперь ее Имя свободно.

Ее предшественник, носивший имя Прайд — Тенкрос Прайд, имел послужной список, которому позавидовал бы любой воин. При этом количество уничтоженных им врагов намного превышало необходимое для того, чтобы заработать отличную репутацию. И теперь Эйден, вернорожденный, который потерпел неудачу на Аттестации из-за безумной попытки атаковать всех трех своих противников одновременно и которому пришлось прикидываться вольнорожденным, чтобы вообще стать воином, имеет наглость упоминать свою персону в связи с борьбой за такое благородное Имя? Даже если предположить, что он выиграет Испытание, Родовое Имя все равно будет опорочено из-за его предыдущих провалов. Еще раньше, чем он взойдет на очередную ступень иерархии Клана.

Глядя на Эйдена, рассказывавшего свою историю, и на недоверчивые лица слушателей, Джоанна чувствовала, как ее переполняет ярость, которой, наверное, хватило бы на то, чтобы стереть в порошок половину собравшихся здесь Кречетов. Джоанна знала, что она далека от идеала воина Клана. Всю жизнь она пыталась быть ближе к нему, но слишком часто, когда следовало оттачивать боевое искусство, наружу просто прорывалась ее природная злоба. Да, к сожалению, Джоанна страдала не только от отсутствия вкуса. Если бы это был единственный ее недостаток, она, без сомнения, продвинулась бы куда дальше по служебной лестнице. Но Джоанне мешала ненависть, которую она питала ко всем и каждому.

В сиб-группе у нее было несколько временных связей, но стоило ее партнерам провалиться на тренировках — и она сразу же начинала презирать их как низших. Было также, вероятно, три офицера, которых она уважала, но каждый из них неизбежно падал в ее глазах, когда вдруг обнаруживалось, что он недостаточно упорно сражается или не так бурно выражает недовольство, или не слишком эффектно убивает. Еще Джоанна ненавидела Кочевника. Но это была, по крайней мере, веселая ненависть, от которой она получала удовольствие. Вне всякого сомнения, они снова будут обмениваться язвительными остротами, когда Кочевник выздоровеет после жестокой трепки на болоте.

Да, не было, вероятно, ни одного человека в Клане Кречета, который ненавидел бы все на свете так глубоко или так свирепо, как Джоанна.

При этом она знала, что если бы обладала более ровным характером, более практичным взглядом на жизнь, то, может быть, уже завоевала бы себе Имя. Джоанна отчетливо помнила свое последнее сражение. Она оставалась в числе соискателей почти до конца. В предыдущих попытках она покидала Испытание раньше. На это можно было смотреть либо как на позор, либо как на везение. Она все-таки оставалась жива и могла вновь бороться. Джоанна всегда надеялась, что рано или поздно завоюет себе Имя. Но сейчас ей уже двадцать восемь, и ее время почти истекло. В Кланах старые воины не состязались за Родовые Имена, а заканчивали обычно жизнь, брошенные в качестве пушечного мяса на какую-нибудь опасную вылазку.

Увидев, как спокойно и гордо Эйден потребовал предоставить ему попытку вступить на Путь Крови Прайд, она возненавидела его еще больше прежнего. Еще будучи офицером-наставником на Железной Твердыне, Джоанна решила, что Эйден послан ей в наказание. И последовавшие затем события мало изменили ее мнение. Если б это не противоречило обычаям Клана, Джоанна выхватила бы нож и бросилась на Эйдена, чтобы перерезать ему горло.

Каэлю Першоу очень редко не хватало слов. Но теперь, когда этот Хорхе-Эйден в соответствии с Ритуалом объявлял свое требование, он, Першоу, совершенно не знал, что сказать. Он сожалел, что рядом нет Ланж, которая знаками и жестами так часто помогала ему принимать правильные решения. Першоу подумал о ней в первый раз с тех пор, как объявил о ее смерти этому распинавшемуся перед ним негодяю. Надо постараться не вспоминать о ней, по крайней мере, еще некоторое время.

Наконец речь Эйдена подошла к концу.

— Итак, вот перед вами история вернорожденного воина Клана Кречета — история, рассказанная прямо, откровенно и правдиво. Мое требование справедливо. Я хочу оставить свою службу, чтобы участвовать в состязании на право обладания Родовым Именем Эннеаса Прайда.

Эйден обвел собравшихся взглядом, как будто ожидая, что они вдруг подтвердят справедливость его требования, важно произнеся ритуальное слово — «Сайла». Но все молчали.

— Каково будет ваше суждение, полковник Каэль Першоу? — спросил капитан Шан Зэке — Хранитель Закона. Он выглядел не менее изумленным, чем все, собравшиеся здесь.

Каэль Першоу испытующе посмотрел вокруг, затем громко сказал:

— Я не могу вынести никакого суждения до тех пор, пока кто-нибудь не выйдет и не подтвердит слова этого... воина.

Немедленно вперед шагнул Жеребец. Он выглядел настоящим вольнорожденным, и собравшиеся воины подумали, что здесь, по крайней мере, не может быть сомнения в способе рождения.

— Я могу подтвердить его слова, полковник, — сказал Жеребец. — Командира звена Эйдена перевели в мое подразделение, и мы учились вместе. Я узнал, что он вернорожденный, потому что видел его еще на первом этапе обучения.

Затем Жеребец рассказал все подробно и в деталях. Несколько воинов даже вздрогнули, когда Жеребец упомянул, как он, простой вольнорожденный, чуть не победил кадета Эйдена, установив ранцевую бомбу на «корпусе» боевого робота, который Эйден вел на учениях.

— Воин Жеребец, вы действительно обладаете такой хорошей памятью или вам только кажется, что Хорхе — тот самый кадет, с которым вы дрались во время тренировочного боя?

— Нет, я уверен в этом. И когда я спросил его прямо, он признал свое происхождение.

Каэль Першоу медленно покачал головой.

— Нет, воин, этого недостаточно. Из этого можно заключить только то, что после несчастного случая вольнорожденный по имени Хорхе был переведен в ваше подразделение. То, что он и вернорожденный, с которым вы когда-то сражались, — одно и то же лицо, вовсе не доказано. Кроме того, ваше свидетельство никак не подтверждает многое другое из рассказа Хорхе. Можете вернуться на свое место.

Жеребец заколебался, как будто хотел сказать что-то еще, но затем пожал плечами, отдал Каэлю Першоу честь и отошел в сторону. Некоторые воины ворчали или насмешливо улыбались, когда он проходил мимо них, открыто выражая неодобрение тому, что он вообще вышел. В ответ Жеребец лишь скривил рот в пренебрежительной ухмылке.