Легенда о шиповнике

Чтобы конь мог учиться взлетать, его вывели на свободную от деревьев поляну близ замка, но привязали длинной веревкой к вколоченному столбу.

Поначалу конь, как бы ни вскидывал могучие крылья, не мог оторваться от земли.

Он провожал пролетающих над ним птиц внимательным взглядом, а потом подпрыгивал, вытягивал крылья в разные стороны, и падал на землю. Его недовольное ржание разносилось по округе, привлекая голодных ольфаргов, но Морвен всегда оказывалась рядом, готовая защищать любимца.

– Еще разок, Мидхар! – подбадривала она его.

Конь тряс головой, недовольно фыркая, словно говорил: «Сама бы попробовала!», но затем вновь вскидывал крылья, расправляя их, пока однажды налетевший ветер не помог ему. Вороньи крылья затрепетали, ловя порывы ветра, и Мидхар, неловко перебирая ногами, взмыл ввысь.

Изумленная девушка ахнула, испугавшись, что коня унесет на скалы, но веревка тут же натянулась и он повис между небом и землей.

Должно быть, полет пришелся ему по душе. Стоило Мидхару почувствовать новый облик и ощутить свободу, как он принялся рваться в небеса. Конь нетерпеливо дергал веревку, которая удерживала его, и укоризненно смотрел на девушку, не понимая, отчего она медлит.

Об этом же мечтала и Морвен, с замиранием глядя, как над ней проносится легкая тень, но отец раз за разом просил подождать еще немного.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Тэлфрин дочери, пытаясь воззвать к ее разуму. – Понимаешь, насколько это опасно?

Она кивнула, но в ее ушах уже свистел вольный ветер, а сама она касалась серых туч, что цеплялись за шпили башен Блэрхайда.

– Не беспокойся, отец, – девушка подготовилась к следующему разговору и показала на прочный ремень из воловьей шкуры. – Я привяжу себя этим к Мидхару. Посмотри, как он хорош! Обещаю, что мы не станем летать высоко.

Тэлфрин и сам удивлялся тому, как преобразился красавец вороной, но он тоже был порождением Тьмы, а ей нельзя доверять. Впрочем, понимал он, что и не сможет удержать дочь от желания непременно оседлать крылатого коня, чтобы промчаться на нем уже не по твердой земле.

– Хорошо, – сдался он. – Только пообещай, что не станешь рисковать жизнью, чтобы ни случилось.

В душе он понимал, что, хотя дочь и обещает проявить осторожность, она, скорее всего, нарушит обещание даже против воли. Уж слишком нетерпеливо горели ее глаза, все чаще смотрела она в небо, грезя о полете.

Как и ожидалось, Морвен так поспешно согласилась, что на сердце у него заныло. Не желая смотреть, как она усаживается в седло, обтянутое ремнями, он скрылся в замке, поспешив к алтарю Огненной Богини, где просил защитить его дорогое дитя.

Слуги с опаской глядели на бесстрашную молодую хозяйку и перешептывались.

Они замечали, что Тьма благосклонна к ней, что девушка ни разу не подверглась атакам кошмарных тварей, обитающих в Топкой долине, и задавались вопросами, отчего так, хотя она постоянно пропадает в долине, а возвращается порой затемно.

Никто из них не знал о секрете, что скрывал гордый властелин Блэрхайда.

Морвен понимала, что жители долины напуганы, и не могла их винить за это. Но сейчас все ее мысли были о лоснящейся спине Мидхира и шелесте его чудесных крыльев.

Девушка еще раз проверила подпругу, ремни, застегнула до последней пуговицы покрытый мехом кафтан и легко вскочила в седло, замирая от предвкушения.

Она только тронула бока коня кончиками сапог, как он сорвался с места, развернул широкие крылья и оттолкнулся от земли.

Дыхание замерло у нее на губах, а потом вырвалось переполнявшим восторженным криком. Потоки воздуха неслись навстречу, омывая, будто она нырнула в толщу воды. Немного кружилась голова и возникало легкое чувство тошноты с непривычки.

Иногда Мидхар резко падал вниз, и внутри Морвен словно вырастал огромный пузырь, а желудок подскакивал к горлу, отчего она взвизгивала и восторженно смеялась новым ощущениям. Полет будоражил и пьянил, наполняя душу таким счастьем, о каком она не могла и помыслить.

Внизу неслась бурная бело-голубая река, извивалась вокруг замка, терялась в темных изломах скал. Блэрхайд теперь казался вовсе не таким устрашающим и огромным, а его башни, хоть по-прежнему и упирались в тучи, не угнетали мощью. Густые шапки леса уходили вглубь долины, распадались на сине-зеленые реки, огибая дома, и пропадали в серой дымке, ближе к побережью.

С высоты облаков виднелась простирающаяся от края до края чудесная Инглария.

Острые вершины гор брали ее в кольцо, защищали от сильных ветров и вражеских нападений, и лишь с востока открывалась просторная бухта, где раньше постоянно теснились корабли.

Какими маленькими казались люди и животные с высоты!

Долина походила на ущелье, в котором высохла широкая река и на ее склонах выросли могучие ели. Возможно, когда-то давно так и было, когда Ингларию создавали боги, и здесь царствовали извергающиеся вулканы, засыпающие пеплом землю.

Потом, когда ярость воды и огня утихла, этот край постепенно покрылся зеленью, наполнились реки и ручьи, благодаря живительным дождям и тающим шапкам льда, сковавшим некоторые горные вершины.

Девушка направила коня к искрящейся Хрустальной бухте, названной так из-за полосы намытого из глубин кварца, перемолотого мощью стихий. На голубой поверхности бухты искрилось солнце, время от времени пропадая за плотными облаками.

Они неслись так низко, что Морвен могла бы погрузить в них руки, задыхаясь от восторга. Блеклый туман струился у нее между пальцев, когда они мчались под надвигающейся свинцовой тучей. Мидхар взмахнул могучими крыльями и застыл, рея над морской гладью.

Блэрхайд возвышался на западе над долиной, вырастая из скалы, точно сам был огромной горой. Его башни можно было различить и из порта, но теперь Морвен могла разглядеть его целиком.

«А может, Тьма не так и плоха и порой от нее бывает и польза?» – пронеслась у нее пугающая мысль, хотя она тут же отринула ее.

Нет, это вряд ли.

Тьма заражала все кругом тлетворным духом, искажала суть природы, и Мидхару еще повезло, что у него выросли крылья. Он мог обрести половину тела быка или петушиную голову, как уже случалось в долине. И тогда бы погиб, в конце концов, не в состоянии справиться с новым телом и прокормить его.

В остальном, крылатый конь стал лучшим подарком, который она могла получить, не смея даже мечтать о подобном.

Такие полеты стали естественной потребностью. Теперь Морвен не представляла, как проведет день, если они с Мидхаром не коснутся небес. Отец, конечно, возражал и пробовал запретить брать крылатого коня, но девушка пробиралась на конюшню и выводила его тайком, оставляя по монетке слугам, которые присматривали за лошадьми ночью.