Легенда о Слепых Богах. Книга 1. Часть 1

– Дай подумать,- Кальвин постучал ложкой по губам.- Да, вроде есть кое-кто, подходящий под твое описание. Не знаю, насколько его можно назвать мятежником. Но он явно действует в каких-то своих интересах. Он даже помог нам, пока мы были во дворце. Хотя я не уверен, была ли это помощь. На самом деле, он странный, есть в нем что-то пугающее. Я не знаю его имени, и мы не встречались лицом к лицу. Но уверен, он принадлежит к знатному сословию..

– Не знаешь имени?
– нахмурилась Охара. Ты уверен, что этот человек из дворян? У него есть доступ во дворец?

– Нет, этого я сказать не могу. Но думаю, он все еще может быть где-то поблизости от дворца. Такое чувство... если описывать его... да, верно! Я опишу его внешность как можно подробнее, думаю, для Тенио не составит труда найти его.

– Без проблем!
– жизнерадостно отозвался мальчишка.

– Его сложно не заметить в толпе. Хотя он невысокого роста, стройный, с острыми тонкими чертами лица. У него черные волосы, уложенные в хвост вот так,- Кальвин показал на свое левое плечо.
– Что еще? Он носит черную блузу и синий камзол без рукавов, вроде синяя лента еще и серьга в правом или левом ухе. И есть еще пояс полосатый. Его взгляд...- Кальвин не успел договорить. Тенио вскрикнул, когда на его руку попала обжигающе - горячая каша. Тарелка выпала из рук Охары.

– Он здесь!
– внезапно выкрикнула она, порывисто поднявшись.

– Сестрица,- осторожно и жалобно произнес Тенио.

– Я должна найти его, немедленно,- не обращая на него внимания, Охара бросилась к своему оружию.
– Не скроется, в этот раз я обязательно...- с этими словами Охара выбежала на улицу.

– Я... что-то не то сказал?
– рискнул спросить Кальвин.

– Не обращай внимания,- вздохнув, Тенио вытер остатки каши со своей руки и начал прибираться на полу.- Она всегда такая, когда думает о нем.

– О нем?

– Это ее нареченный. Она бегает в поисках его с самой их помолвки,- заговорщически прошептал Тенио, стрельнув глазами по сторонам.
– Ее жених даже на помолвке не присутствовал. Она страшно зла на него. Но все не пойму, то ли она убить его хочет, то ли заставить жениться на себе. Взрослые такие странные.

– Наверное, мне все же не стоило рассказывать это,- поморщился Кальвин.

– Тебе нравится расстраивать девушек, да?
– Гвен грозно уставилась на Кальвина.

– Я... я...

– Не волнуйтесь, ничего с ней не случится,- отмахнулся Тенио.- обычное дело. Побегает по городу несколько часов и вернется. Усталая и злая. Такое часто бывает, когда она думает, что нашла его след.

– Часто?
– присвистнул Кальвин. Трудно было себе даже представить, чтобы тот человек мог быть с кем-то помолвлен. Тем более, если невестой была Охара.

Часть 2.

– Стой, Мизар!
– Фон Грассе остановился, полуобернувшись на голос брата.

Высокий, такой же стройный, как и он сам, с рыжими, аккуратно уложенными по плечам волосами, в белом придворном костюме и с тростью в руке. Он вышел из библиотеки, что находилась в родовом поместье Фон Грассе на окраине столицы. Миловидное лицо, усыпанное веснушками, мягкие губы и васильковые глаза. Ему было восемнадцать. Как раз таких любил его отец, герцог Фон Грассе Рейгн. Его усыновили на год позже самого Мизара. Как и многие дети, которых брали на воспитание в знатные семьи, он родился от одной из этих падших женщин, с которыми у отца были интриги до того, как он начал проявлять внимание к своему полу.

– Да, мой брат?
– вежливо ответил Мизар, прежде всего приветствовав его легким кивком головы. Было видно, что его брат, Франциз, был не в самом лучшем настроении.

– Ты зачем вернулся, что тебе нужно в замке? Или при дворе короля тебе не оказывают должного внимания?

– Прежде всего, здравствуй,- неторопливо проговорил Мизар, прямо чувствуя, что с каждым сказанным им словом, его брат все больше выходит из себя.
– Я вернулся, потому, что у меня появились кое-какие дела в замке.

– Предатель, лицемер, ты знаешь, что из-за твоего поступка меня понизили в звании, и твоих братьев также? Отец два месяца не имел права принимать у себя знать, и ты...

– Это была тайная миссия в Астале. Естественно, что меня посчитали предателем. У тебя есть что-то важное?

– Послушай!

– Если нет, прошу извинить меня, мне нужно поговорить с отцом.

– Он не желает тебя видеть!
– наставил на него палец Франциз, с перекошенным от злости лицом.

– В отличие от тебя, отец всегда рад видеть меня,- Мизар сказал чистую правду.

– Только потому, что ты его любимчик, у тебя нет права позорить семью Фон Грассе.

– Мне нет дела до величия семья Фон Грассе.- И не дав этому бессмысленному разговору продолжаться, Мизар прошел мимо сжимающего кулаки брата по направлению к покоям приемного отца.

За своей спиной он услышал, как вынимается из ножен кинжал, и ему было достаточно немного отклонить голову, чтобы кинжал пролетел в пяти миллиметрах правее. Не удивительно. В этой семье все боролись за благосклонность главы семьи,- девять братьев, все в возрасте от четырнадцати до двадцати одного года. Они были словно шавки, лижущие руку хозяина, когда их гладили по голове. Однако, в этом доме предпочитали совсем другие развлечения.

Не глядя, Мизар поймал кинжал двумя пальцами и тут же послал его обратно. Донесшийся сдавленный крик вместе с проклятием доказали, что он попал в цель. За его спиной Франциз старался выдернуть кинжал, пришпиливший ладонь к стене. Кровь стекала из раны на белоснежные манжеты.

Подойдя к двери, ведущей в покои главы семьи, Мизар трижды постучал.

– Входи,- донесся с той стороны мягкий мужской голос.

– Простите,- произнес Мизар и отворил двери.

– А, Мизар, ты все-таки решил навестить своего бедного отца, я думал, ты совсем забыл обо мне.

Мужчина, произнесший эти слова, полулежал на софе, посредине внушительных размеров комнаты. Ноги его, оголенные до колен, покоились в тазу с водой. Хозяин дома был окружен блеском золота, и всеми оттенками, похожими на него. В королевстве Ксанада больше чем цвет крови, любили только цвет золота. Семья Фон Грассе не относилась к правящей ветви, но имела все права на престол в случае необходимости. Один из шести благородных домов столицы мог позволить себе любой образ жизни, не выходящий за те жесткие рамки условностей, что нес в себе придворный этикет. К ним, однако, не относилась свобода личной жизни и развлечений. Страна, разложение которой шло из самого сердца,- - с отвращением думал Мизар, глядя на отца, который являлся воплощенным доказательством этого падения.