Легенда о воре

– Это ложь!
– выкрикнул шулер.

– Присмотритесь повнимательнее, и вы увидите, что это правда, сеньоры, - сказал Санчо, взяв несколько карт и бросив их на стол рубашкой вверх.
– Вот, посмотрите: здесь, на углу карты - значок. Он почти незаметен, однако, если приглядеться, то можно разобрать некие буквы. Вот, взгляните, здесь явственно просматриваются цифра 7 и буква Ч. А теперь перевернем карту, - он перевернул карту рубашкой вверх, и все увидели, что это семерка червей.

– 1Т, - указал он на другую карту.

Это оказался туз треф.

– 12П.

Карта оказалась королем пик.

– 11Б.

Карта оказалась бубновым валетом.

– Он подменил колоду! Это не моя!

– возмутился Краплёный, не в силах скрыть своей ярости. Все глаза были устремлены на него. Он вскочил и, расталкивая посетителей, бросился к шкафчику, где хранились колоды карт, и долго сражался с замком, пытаясь открыть дверцу. Санчо даже прикусил губу, стараясь сдержать улыбку. Уж кому, как не ему было знать, что замок тугой, ведь сегодня утром он лично в этом убедился, забравшись в дом, когда все еще спали. Он хотел даже капнуть в него чуточку масла, но побоялся, что Краплёный может это заметить.

– Вот мои карты. Они совершенно новые, чистые, Папен их только что отпечатал. Видите?

С этими словами он выложил на стол обе колоды, сломал на одной из них восковую печать и разорвал бумагу. Колода рассыпалась, несколько карт упало на пол, но большая часть осталась на столе.

Все они лежали рубашками вверх.

– Это невозможно!
– прошептал шулер, белый, как полотно. Быть уличенным в мошенничестве в присутствии тридцати самых важных и влиятельных людей города - это был худший из его ночных кошмаров.

– Мой друг, печатник Папен, уже давно подозревал, что кто-то подделывает его карты. И это именно он направил меня сюда, чтобы разоблачить обманщика, от козней которого вы все страдаете столько лет. Если вы внимательно присмотритесь к подлинной печати Папена, то увидите, что его знак - королевская лилия - имеет три лепестка, а не четыре, как у сеньора Рамоса. Думаю, что лучшее доказательство его мошенничества трудно даже представить.

– Это невозможно, - повторил Краплёный, снова опустившись на стул и не сводя глаз с меченых карт. Публика начала возбужденно кричать, а вышибалам у двери пришлось подбежать к столу и окружить своего хозяина, чтобы его защитить. Все собравшиеся так или иначе теряли в этом притоне деньги, и вскоре Краплёному пришлось бы давать объяснения мухлежу, который он даже не совершал. В этом городе с ним было покончено.

Санчо воскресил в памяти отчаянное выражение лица шулера, наслаждаясь зрелищем падения человека, который причинил столько зла Бартоло. Осознание того, что этот мерзавец, наживший состояние на несчастьях и слабости других, получил по заслугам, наполнило Санчо злорадством.

– Взбодритесь, сеньор, - произнес Санчо, вставая на ноги и надевая хубон.
– В конечном счете никогда не знаешь, что принесут карты.

Он протянул руку к центру стола и взмахнул ей над картами, вытащил одну из них указательным пальцем и положил ее перед шулером. Тот медленно поднял карту и перевернул. Это была не простая карта из колоды. На ней имелась лишь одна фраза:

ГОСПОДСТВУ

МОНИПОДИО

ПРИДЕТ КОНЕЦ

И в эту минуту шулер всё понял.

– Это он! Один из "Призраков"!
– крикнул он своим бандитам, указывая на Санчо, который уже покидал игорный дом, не оглядываясь.
– Хватайте его!

Но его крики потонули в общем гвалте, полном негодования, а головорезы были слишком заняты тем, чтобы не подпустить к хозяину посетителей, что так и рвались сломать стул о его голову.

– Сеньор! Одну минутку!

Санчо никем не остановленный удалялся от притона и надевал хубон, когда из-за спины его окликнули. Он попытался оторваться от преследователя, не привлекая внимания, но в конце концов тот настиг его через пару кварталов, у подножия фонаря, освещавшего вход на Рисовую площадь. Когда кто-то потянул его за руку, он обернулся.

– Я так вас и не поблагодарил.

Это был комиссар, запыхавшийся после бега за Санчо.

– Не стоит благодарностей.

– Мне бы хотелось всё же узнать ваше имя.

Молодой человек было заколебался, но в глазах комиссара мелькнуло нечто, что заставило Санчо ему поверить.

– Меня зовут Санчо из Эсихи.

– Вы, должно быть, потеряли здесь много денег.

Молодой человек пожал плечами.

– Это всего лишь кусочки металла, которые служат определенной цели.

– Вы и впрямь необыкновенная личность, - удивился комиссар. После неловкого молчания Санчо решил заговорить. Он показал на парализованную левую руку собеседника.

– Что с вами стряслось?

Комиссар, казалось, на мгновение смутился, словно даже простое упоминание о ранении перенесло его куда-то далеко.

– Это результат трех ударов, которые я получил при Лепанто. В самой знаменитой битве столетия. И если окажете мне любезность и выпьете со мной стаканчик, то я с удовольствием расскажу вам о том, что произошло.

– Возможно, в другой раз, сеньор.

Санчо наконец надел хубон. При этом он повернулся к комиссару правым боком, и тот пристально уставился на его шею и уродливые шрамы размером с монету, отметины от чумы, которые ни с чем не спутать. Во время игры Санчо сидел справа от комиссара, и тот не видел шрамов.

– Простите, что спрашиваю, но вы сирота?
– поинтересовался комиссар.

Во второй раз этой ночью Санчо поколебался, прежде чем открыть подобные сведения, но в этом человеке было нечто, казавшееся ему знакомым. Он опять по непонятным причинам ему доверился.

– Я вырос на постоялом дворе, но когда мать умерла, меня привезли в севильский приют.

Он никогда не рассказывал эту историю, поскольку ненавидел, когда его жалели. Но он и вообразить не мог, что кто-нибудь, услышав такое, захохочет, как это сделал комиссар. Санчо напрягся и сжал кулаки, решив, что тот над ним насмехается, но тут же увидел, что в глазах комиссара нет жестокости.

– Ох, простите меня, дорогой друг Санчо. Я просто вспомнил одно вложение, которое сделал много лет назад. Шесть эскудо. Вы знаете, какие доходы оно принесло?

Санчо удивленно посмотрел на него и ничего не ответил. Он и понятия не имел, о чем говорит этот человек, да и не мог представить, поскольку ушел из приюта не попрощавшись, и брат Лоренсо так и не сказал ему, кто привез туда Санчо. Такие откровения монах приберегал до последнего дня пребывания каждого мальчика.

– Ой, не обращайте внимания на чепуху, которую несет старый солдат, - сказал комиссар, заметив, какой эффект его слова произвели на юношу.
– Я получил слишком много ударов по шлему. В общем, меня зовут Мигель де Сервантес, королевский комиссар по закупкам. Если когда-нибудь у вас найдется время, чтобы выпить по стаканчику, или я могу быть вам чем-то полезен, приходите на постоялый двор Томаса Гутьерреса.

Санчо попрощался с этим странным человеком, ошибочно посчитав, что больше никогда в жизни с ним не встретится.

LVI

Она всё никак не решалась войти.

Деревянные двери были обиты железом, двустворчатые, чтобы могла проехать большая карета, а сбоку вход поменьше. Там имелась караульная будка с парой альгвасилов, которые с иронией поинтересовались, не вооружена ли она. Перед ними на длинном деревянном бруске на стене висел десяток шпаг, принадлежащих клиентам борделя.