Легенда об Истинных

— Я хочу уйти. Так, чтобы Элайджа не мог найти меня. Помоги.

— Ч-что? — неверяще протянул парень и его глаза расширились от удивления, — ты что, с ума сошла? Да он тебя ни за что не отпустит! Как и Ребекка… и я… Как ты вообще додумалась до такого?..

— Я все решила, — резко ответила Анна, и ведьмак понял, что она не шутит, — пока я была у Охотников, ведьма рассказала мне о нашей связи. Об Истинной любви. Это проклятье, Кол. Оно не дает счастье, лишь отнимает.

— О чем ты говоришь? — нахмурился колдун, не сводя с нее обеспокоенного взгляда, — что она тебе наплела?..

— Она сказала правду, я это знаю, — медленно проговорила девушка, и ее глаза заблестели от слез, — для того, чтобы наше дитя увидело свет, нужна жертва. Один из нас. Если Элайджа об этом узнает… Ты знаешь, что будет, — она на мгновение умолкла, и по ее щекам заструились горячие слезы. Кол пораженно замер, не веря своим ушам.

— Но я больше никому не позволю умереть за меня, — продолжила Анна и в ее голосе была непоколебимая решимость, — это мой выбор. Я знаю, что он не примет его. Поэтому другого выхода у меня нет. Помоги мне.

— Он убьет меня… — прошептал Кол, опуская глаза, — нас обоих…

— Зато будет жив сам.

— Ты не знаешь о чем просишь, Белоснежка… Это разобьёт ему сердце.

— Нет, если мы сделаем так, как я скажу. Я прошу тебя лишь скрыть меня заклинанием. Когда наступит время, я… — Анна запнулась, сглатывая подступающий к горлу ком, — я позвоню тебе… и ты… Ты совершишь ритуал. И передашь ребенка Элайдже. Я оставлю ему письмо. Он будет думать, что я его бросила. Ему будет больно, но иначе никак. Пройдет время, и он забудет меня. Примет мой выбор. И будет счастлив.

Кол обессиленно опустился на стул и накрыл руками лицо. В комнате повисла мертвая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Анны. Когда Кол, наконец, поднял на нее глаза, на его щеках застыли дорожки слез.

— Ты уверена, что не пожалеешь о том, что хочешь сделать?

— Я пожалею, если поступлю иначе. Я не смогу жить, если он пожертвует собой. Это я знаю точно, — твердо проговорила Анна и посмотрела ему прямо в глаза.

— Тогда я знаю, кто тебе поможет. Но ты должна будешь как-то отвлечь Элайджу.

Анна прикрыла глаза, и секунду молчала, будто раздумывая. Когда она, наконец, заговорила, ее голос был едва слышен от боли.

— Мне нужна будет вербена.

========== Часть 31 ==========

Семь месяцев спустя.

Элайджа,

я не знаю, сможешь ли ты простить меня за то, что я сделала. Но смерть моей сестры окончательно убедила меня в том, что у нас с тобой нет будущего. Все что нас связывает — лишь смерть и боль, а я не хочу такой жизни для себя и нашего ребенка.

Не ищи меня. Прими мой выбор, как я приняла твой, сделанный два года назад.

Я знаю, что не вправе требовать от тебя чего-либо, но все же, прошу — забудь меня и постарайся найти своей счастье.

— Опять читаешь это письмо? — нежные девичьи руки опустились Элайдже на плечи, и он медленно повернул голову, сжимая в руках мятый лист бумаги.

— Я лишь хотел сжечь его, — холодно проговорил он, глядя в карие глаза обнимающей его девушки, — все это в прошлом, Джиа.

— Хотелось бы в это верить… — грустно проговорила новообращенная и прижалась к мужчине сильнее, прикрыв глаза.

Элайджа стиснул зубы, смял старое письмо в кулаке и уже хотел бросить его в горящий камин, но на мгновение его рука замерла.

Это было единственное, что осталось от нее. Последняя нить, которая их связывала. Та, что он не мог разорвать уже больше полугода. Этот чертов лист бумаги, который в первые дни после ее побега он перечитывал раз за разом, пытаясь в этих скупых строках отыскать истинную причину ее поступка. День за днем он перебирал события их последнего дня, силясь понять причину ее бегства, но единственное, чего он добился, была дикая боль, разрывающая сердце на куски.

Он пытался забыть ее. Даже думал о том, чтобы отключить чувства, но их разваливающаяся семья — сходящая с ума после ухода Клауса Ребекка и замкнувшийся в себе Кол, дали ему, наконец, лекарство от несчастной любви, в котором он так нуждался. Ответственность. И Элайджа ухватился за нее, как за спасительную соломинку. Сдобренные изрядным количеством бурбона и меняющимися как яркий калейдоскоп девицами в его постели, обязательства перед семьей немного притупили его боль, но он так и не смог найти в себе силы избавиться от этого чертова письма.

Элайджа отвел взгляд от пылающего камина, его рука, сжимающая грязный лист бумаги дрожала. На пару секунд он замер, будто раздумывая, а потом быстро спрятал письмо в карман брюк. Он сделает это потом. Когда будет готов.

Замершая за его спиной Джиа лишь тихо вздохнула. Она знала, что этот момент никогда не наступит.

Элайджа поднял глаза на девушку, собираясь что-то сказать, но в этот момент в комнату влетела Ребекка, лицо которой ее светилось от радости.

— Ник вернулся!

И обманчиво мягкий голос гибрида наполнил комнату, заставляя сердце Элайджи забиться быстрее.

— Ну, здравствуй, братец, — небрежно протянул Клаус, насмешливо улыбаясь, — ты, я вижу, не скучаешь, в отсутствии своей Истинной любви. Вон отсюда! — он бросил свирепый взгляд на замершую Джию.

— Никлаус… — холодно начал Элайджа, поднимаясь на ноги. Но сидящая с ним рядом девушка, быстро вскочив, уже покинула комнату, движимая силой внушения первородного гибрида.

Клаус сделал шаг в сторону брата, когда он заговорил, его голос был едва слышен от ярости.

— А теперь, когда мы одни, потрудись объяснить мне, куда делась Белоснежка, а вместе с ней и мой племянник? И с каких это пор Майклсоны без борьбы отдают то, что им принадлежит?

Мягкие лучи солнца едва касалось кожи, и Анна, сидя на крыльце небольшого деревянного дома, любовалась рассветом, сжимая в руке глиняную кружку с целебным отваром.

Это были последние месяцы беременности, и она совсем обессилила, измученная бесконечными магическими обрядами. Но все же это были одни из самых счастливых дней в ее жизни. Они могли бы быть самыми счастливыми. Если бы… Анна отогнала эту мысль, слегка нахмурившись. Она должна быть сильной. Времени до ритуала оставалось совсем немного, и она покинет этот мир, подарив жизнь их ребенку. Анна знала, что сделала правильный выбор, но это не избавляло ее от тянущей боли, когда она вспоминала Элайджу.