Легенда об Истинных

— Здравствуй, дорогуша, — он окинул Анну пристальным взглядом, — рад тебя видеть! Привет, братец! — гибрид перевел взгляд на Элайджу, — не сомневался в тебе…

Последнюю фразу он произнес очень тихо, так, что ее услышал только тот, кому она была адресована. Братья обменялись взглядами, пожимая друг другу руки. Элайджа выглядел спокойным и собранным, Клаус — усталым.

— Ты знаешь, зачем я здесь, — прервал тишину холодный голос Анны, — и чем быстрее мы решим имеющуюся проблему, тем быстрее я вас покину. А этого мне хочется больше всего на свете, уж поверь!

— Проблему?! Ты серьезно называешь смертельное проклятье, от которого погибает твоя сестра «имеющейся проблемой»?! — взвился Клаус и глаза его опасно заблестели. Он двинулся в сторону Анны.

— Никлаус… — предостерегающе протянул Элайджа и мгновенно оказался рядом с братом, удерживая его за предплечья, — мы с тобой договорились.

Клаус со злостью посмотрел на брата, но через секунду его лицо стало непроницаемым.

— Прости, — он посмотрел в сторону Анны, и усмешка тут же украсила его лицо ямочками, сделав почти милым, — думаю, ты не будешь спорить, что у меня отвратительный характер. Но я действительно рад тебя видеть. Твоя сестра ждала тебя.

— Когда я ее увижу? — напряженно проговорила Анна и закусила губу.

— Она сейчас спит, а ты устала от долгой дороги. Элайджа покажет тебе твою комнату.

Анна тут же почувствовала, как сильные пальцы обхватили ее локоть и потянули к лестнице.

— Не спорь, — мягко сказал Элайджа, слегка наклонившись к ней, улыбаясь. И она послушалась.

Элайджа резко сел в постели, проснувшись. То, что он видел было слишком реально, чтобы быть сном. Слишком сильно. Слишком возбуждающе. Слишком правильно.

Он до сих пор чувствовал вкус ее нежной кожи, ощущал тяжесть ее грудей в своих ладонях, слышал учащенное биение ее сердце. Она была такой сладкой, нежной в его руках, и охваченной желанием, как и он. Она развернулась, и он уже хотел поцеловать ее, но сон резко прекратился.

«Да что же происходит?!»

Он пытался успокоиться, но последствия сна — бешенный пульс и теснота в пижамных штанах — никак не желали отступать.

Он хотел ее. Хотел смять в поцелуе ее нежные губы, пропустить сквозь пальцы ее шелковистые темные волосы. Хотел прижать ее к себе, а потом обхватить ее бедра и дать ей почувствовать силу своего желания.

Эти чувства, которых он не испытывал так давно. Он не даст им завладеть его разумом.

Снова.

========== Часть 5 ==========

Двумя годами ранее.

В баре было темно и шумно. На импровизированном танцполе девушки и молодые люди, разгоряченные алкоголем, двигались в такт песни, исполняемой местной группой, и буквально скандировали давно известный текст.

Впрочем, весело было не всем. Одинокий посетитель одним глотком прикончил очередную порцию бурбона и жестом попросил бармена о следующей.

Элайджа не сводил взгляда с танцующей в толпе тонкой фигурки. В коротком джинсовом платье, с распушенными волосами и не сходящей с лица улыбкой, она была так красива. И молода. И чиста.

Она не заслужила получить то, что он мог с ней сделать. А он мог. И хотел.

Эти желания съедали его с того самого первого взгляда в ее огромные зеленые глаза, когда Клаус и Мария познакомили их. Она тогда улыбнулась ему и протянула руку. И совсем не испугалась, хотя уже знала кто они.

Вместо этого она, движимая почти детским любопытством, одолевала его просьбами рассказать ей о своей жизни. О том, что носили в двадцатые и как танцевали на балах в восемнадцатом веке. И он рассказывал. Очень избирательно. Благо историй за его слишком длинную жизнь было более чем достаточно. Но почти все они были связаны с кровью и убийствами, а он не хотел, чтобы она считала его монстром. Но и отказать ей не мог. Как и сейчас, когда согласился пойти с ней в бар на эту вечеринку, где ему было совсем не место.

Словно почувствовав его взгляд, Анна повернулась в сторону бара, и ее лицо озарила улыбка. Она тут же направилась к Элайдже, пробираясь сквозь толпу.

— Эй, крошка, ты куда? Мы еще не закончили!

Какой-то пьяный придурок обхватил руками ее талию, удерживая на танцполе. Элайджа оказался рядом так быстро, что на мгновение ему показалось, что после этого, придется внушать всему бару забыть о том, как он двигался с вампирской скоростью. Но никто даже не обратил на него внимания. Кроме нее. Слишком явное облегчение засветилось в ее глазах, когда Элайджа оказался рядом.

— Он тебе докучает? — холодно протянул вампир, глядя на Анну и все еще удерживающего ее парня.

— Эй, мужик… — начал было тот, но поймав взгляд чернеющих от гнева глаз Элайджи, он тут же замолчал и выпустил Анну из своих настойчивый объятий.

— Нам пора домой, — твердо сказал Элайджа, наклонившись к Анне, чтобы она его расслышала. Они подходили к бару, и он придерживал ее за локоть.

— Ну нет… Мы же только пришли…

— Три часа назад. Все твои подружки уже разошлись. И нам пора. Я провожу тебя.

— Не стоит, правда, — Анна смотрела на него с улыбкой, покачивая головой. Она была слегка пьяна.

— Я провожу тебя, — повторил он, и не отпуская ее локтя, повел к выходу.

Когда они вышли на прохладный ночной воздух, Анна, вздрогнув, обхватила ладонями свои плечи, а Элайджа тут же накинул на нее свой пиджак.

— Ты такой милый… — протянула Анна, глядя на него прищуренными глазами и мягко улыбаясь, — еще и спас меня от этого придурка. Ты мой герой, — закончила она и потянулась, чтобы обнять его за шею.

Элайджа застыл, почувствовав, как ее горячее стройное тело прижалось к нему. Он ощутил запах ее волос, мягкость кожи, слышал, как течет ее кровь. Это было невыносимо. Невыносимо желанно.

Он мягко отстранился и, прочистив горло, хрипло произнес:

— Долг любого джентльмена — защитить леди.

И он исполнит свой долг. Защитит ее. В первую очередь от самого себя.

— А ты совсем не похожа на Марию.

Незнакомый голос прозвучал совсем близко, и Анна, вздрогнув, выронила из рук платье, которое примеряла к себе, прежде чем надеть. Она обернулась и увидела темноволосого, худощавого парня, сияющего широкой улыбкой.

— Я Кол, кстати.

— Брат-ведьмак? — Анна вернула ему улыбку.

— Да ты все обо мне знаешь! Видимо, Элайджа постарался… Но знаешь, я предпочитаю: брат-спаситель…

В его присутствии невозможно было не улыбаться. Он был особенный, отличный от других Майклсонов. В нем не было ни холодного спокойствия Элайджи, ни взрывной эмоциональности Клауса. Он был человеком. И Анна непроизвольно ощутила к нему симпатию.

— Ты милый, — сказала она вслух.

— Я лучшая часть Майклсонов! — тут же отозвался Кол и, уставился на нее, слегка прищурившись.