Легенда об Ураульфе, или Три части Белого

— Ковард, нам нужен пень. Здесь есть какой-нибудь пень?

— Пень?

— Пень, пень. Есть поблизости пень?

Духи! Зачем ему пень? Ну, вот там, поближе к Лесу, вроде бы есть. Пень. Правда, странный какой-то.

— Странный? Он кажется тебе странным? Что в нем такого, Ковард?

Ковард пожал плечами. Мирче не увидел, но, видимо, как-то растолковал молчание спутника.

— Значит, придется ждать темноты.

Ковард не понял, зачем, но спорить с Мирче не стал. Он смертельно устал — от страха, от тяжких мыслей, от неясности, что они ищут…

Мирче словно догадался о том, что творится внутри у Коварда.

— Знаешь, надо поспать, сынок. Думаю, в этот раз ты не будешь считать баранов.

Ковард без возражений опустился на землю. Было еще светло, но сон мгновенно взял его в плен — и он не запомнил, что в этот раз ему снилось.

* * *

То, что они везли, тяготило Коварда: будто не лошадь, а он тащил на спине это груз. Стоило Мирче с мешком приблизиться, как Ласточка испугалась, отпрянула. Слепой что-то долго шептал ей в ухо, гладил, хлопал по шее. Потом отошел в сторонку и долго шарил в кустах: рвал какие-то травки, нюхал, снова искал:

— Вот! То, что нужно. Поможет ослабить запах!

Он обложил мешок свежей травой и листьями и приторочил к седлу.

Ковард и Мирче, не сговариваясь, решили не ждать утра. Лучше скорее добраться до человеческого жилья — и только потом отдыхать. Теперь они двигались по тропе — то ехали, то шли пешком, чтобы дать передышку лошади. Луна ободряла путников как могла — щедро расплескивала свой свет по ночному Лесу. Но путь, как и ночь, казался Коварду бесконечным. Он то и дело спотыкался о корни и ежился от шлепка какой-нибудь ветки или когда его шеи касались холодные листья.

Наконец темнота стала редеть. Но это не принесло Коварду облегчения.

На смену ей явился холодный туман. Он поднимался из ложбинок и ям, из болотистых складок, оврагов. Воздух сделался влажным и густо-серым. Все вокруг — кусты и деревья, старые гнезда и пни, — ускользая от лунного света, теряли свои очертания и старались примериться к призрачной жизни.

Вместе с туманом нарастала тревога: еще немного — и Ковард тоже растворится в тумане. Они никогда не дойдут, никогда, никогда…

— Сынок, осталось недолго. Скоро выйдем на тракт. Хочешь, давай поболтаем. О чем-нибудь интересном.

Ковард с сомнением взглянул на слепого: Мирче вроде бы улыбается?

— Не веришь? А зря. Я знаю много историй.

Они помолчали немного. Но молчание помогало тревоге. И Ковард решился:

— Мирче, ты правда знал моего отца?

— Не только отца, но и маму. Я ж тебе говорил. Знаешь, Ковард, да ты чуть не стал моим сыном! — Мирче рассмеялся и хлопнул Коварда по спине.

Тот передернул плечами. Мирче засмеялся громче.

— Веренея сделала так же. Предпочла твоего отца доброму старому другу. Смотри-ка, тропинка пошла под уклон. Мы можем прибавить шагу. Знаешь, чем взял твой отец? Сказал: «Посмотри, Веренея! У меня большая усадьба. Ты будешь жить богато и безопасно. Сможешь выращивать травы — все, какие захочешь. Это будет остров внутри Лосиного острова. Остров редких растений». Ну, не хитрец, скажи? И она согласилась.

Ковард подумал: хлебом его не корми, этого Мирче, дай подколоть отца.

— Нет, сынок, это ты напрасно. Мы с Моховником очень дружили. Это потом нас жизнь развела: я же ушел на Север. А в саду Веренеи каких только травок не было! Ты представить себе не можешь. Был даже синий цветочек под названьем «геркал'e». «Геркале» по-кейрэкски — «желание умирающего». А у нас его называли «цветок Веренеи». Очень редкий цветок. Он, считали кейрэки, помогает исправить ошибки.

— Цветок?

Мирче кивнул:

— Кейрэки-охотники умели считать зверей. Умели сказать себе «нет». Но и они ошибались. К примеру, охотник бьет белок. И вдруг понимает: много, слишком много убил. Когда такому охотнику придет черед умирать, для него в Лесу отыщут цветок Веренеи. Отнесут охотника в Лес и оставят рядом с цветочком. Глядя на геркале, охотник должен сказать: «Я убил много белок. Не хочу, чтобы Леса убыло. Я заменю ему белку!»

— И что?

— Геркале исполнял желание умирающего.

— Мирче, и ты в это веришь?

Мирче сделал вид, что не понял:

— Верю? Во что?

— В цветочек.

— Ну, на себе я не пробовал. Видишь ли, я еще жив, — Мирче опять рассмеялся, но потом стал серьезен. — Тело такого охотника исчезало бесследно. Лес принимал его выкуп в искупленье вины. Но среди большеглазых охотников слишком мало таких, кто признал вину перед Лесом. Может, цветок Веренеи поэтому и исчез: в нем никто не нуждался.

Так вот почему отец снимал перед Лесом шляпу! Признавал себя виноватым.

— Ты правильно понял, сынок. Моховник верил преданиям. Верил кейрэкским сказкам. В этом они с Веренеей были очень похожи.

— Да уж, теперь в сказки мало кто верит. Разве сверхмастер Вальюс… Мирче, это все-таки странно. Он же сын древоруба! Откуда сын древоруба знает преданья кейрэков? Кто ему рассказал?

— Я.

— Ты? Ты рассказывал сказки сверхмастеру?

— Не сверхмастеру, нет, конечно! Но Вальюс, насколько я знаю, не родился сверхмастером. Ты же сам говорил: сначала он был древорубом — маленьким и чумазым. И у него топор то и дело валился из рук. Забавный такой мальчишка. Слышал, как стонут деревья.

* * *

Синее Солнце взобралось на верхушки высоких елей и протянуло лучи навстречу озябшей Земле, подбадривая, лаская. Туман тут же съежился и поспешил убраться, отметив листву и траву следами предутренней влаги. Лес наполнился птичьими голосами и звуками утренней жизни. Ковард повеселел.

В жизни все так забавно: раньше он старался держаться подальше от знахаря. Знахарь среди охотников казался нелепым, жалким и от этого — неприятным. Но в последнее время, из-за болезни Найи, многое изменилось. Теперь рядом с Мирче Коварду хорошо. Так хорошо ему было только с отцом. Но отец погиб на охоте. Стечение обстоятельств! Так говорили Коварду, так объясняла Сьяна: охота — опасное дело. Всякое может случиться. Отец сорвался в пропасть, преследуя дичь в предгорьях. Сьяна ему как сестра. И такая разумная. Раньше Ковард считал, что Сьяна всегда права.

— Мирче! Я хотел спросить… Про то, как погиб отец. Сверхмастер Вальюс сказал, это не был несчастный случай.

— Сверхмастера Вальюса никто не тянул за язык. — Мирче придержал лошадь. — Ласточка, передохни. Мы пройдемся пешочком.

— Он сказал, Моховник покончил с собой. Это правда?

— Точно никто не знает. Но на несчастный случай это не очень похоже. Твой отец не мог простить себе смерть Веренеи. И было еще кое-что. Твой род, Ковард, очень древний. (Ковард кивнул: его род вписан в Книгу Основ.) Твой прадед был другом кейрэков и учился у них. Кейрэки его посвятили в секреты охоты. Так вот, я тебе говорил, Моховник считал охотников наследниками кейрэков. Когда же в силу вступил Закон о лосиной охоте, появились такие люди…