Легенда Провидца

– Я ухожу, Мэг, – ответил он сухо. – И хочу написать заявление.

– Что?! – воскликнула девушка, едва не выронив трубку из руки. – Подожди, Рози, я перезвоню, у меня тут повар, кажется, с ума сошел.

Он хотел бы сказать ей что-нибудь по поводу «сошедших с ума», но воздержался. За полминуты Дэн написал заявление об уходе и попросил девушку передать его владельцу, Сэму. Свою основную зарплату он получил еще неделей ранее, так что беспокоиться о штрафе за преждевременный уход ему уже не приходилось.

– Дэнни, пожалуйста, не надо, – взмолилась Мэг, стоя возле него с листком бумаги в дрожащей худенькой бледной ручонке. – Сэм же взбесится! Ты его знаешь!

– Ничего, переживет. Вызовешь сейчас кого-нибудь из моих сменщиков, они во всем разберутся. А я так больше не могу. Счастливо оставаться! – последняя фраза была единственной из всех тех, что он уже давно мечтал произнести вслух. Дэн позволил себе только ее, потому что знал, что об остальных он бы скорее пожалел, так как все они были лично-оскорбительного характера. Однако и этой экс-повар «Deal with it!» остался вполне доволен.

Закинув рюкзак на плечи, Дэн быстрым шагом направился к входной двери. Перед ней он на секунду остановился и вздохнул.

«Сколько же раз я вас видел, о, прекрасные ворота из стекла и металла? Сколько раз я хотел выпнуть вас, выходя отсюда уставшим и злым? Наконец-то я это делаю! Даже не верится!» – промелькнула мысль в его голове.

Когда «ворота» за парнем захлопнулись, оставив за собой изумленную кассиршу в зале с двумя подростками, попивавшими колу, ему не осталось ничего более, чем рассмеяться, да причем во всю силу. Небо было светлым, почти безоблачным – такая редкость в этих краях. Звезда по имени Клеопатра (название она, конечно же, получила в честь женщины, согласно Земной истории, покорившей сердце великого полководца), которую сопровождал Цезарь, светила, казалось, ярче прежнего. Теплый, но не душный воздух столь любимой Дэном поздней весны будто бы наполнял легкие и все тело бодростью и жизнью.

Это был его день. Он чувствовал, он знал, что все случившееся не было случайным. И так оно и оказалось впоследствии. Вынув из кармана свой отнюдь не новый, однако хорошо работавший мобильный телефон, Дэн написал сообщение Глебу:

«Если что, не ищи меня в бургерной. Встретимся где-нибудь в другом месте.

Дэн Элиенс».

Затем он, вполне довольный собой, сел на велосипед, который изо дня в день в течение нескольких лет парковал в одном и том же месте, невероятно обрадованный тем, что ему не придется больше парковаться там снова. После чего Дэн поехал домой, навстречу к новым, захватившим все его сознание, мыслям.

2

Вернувшись домой на несколько часов раньше привычного для него времени, Дэн продолжил «погружение» в водоем собственного сознания, в котором, как оказалось, было довольно много подводных и притом довольно острых камней, которые он насильно заставлял себя ранее не замечать. Предпочитая оставаться «на поверхности», он делал ни что иное, как плыл по течению, каждый раз будто бы выжидая возможности из него выбраться.

«Кто бы знал, кто бы знал… Хотя если бы и знал, соломки бы не подстелил! – вел мысленный монолог парень, который, приготовив себе чашку чая, вышел с ней на уютную, располагавшую к подобным размышлениям, террасу. – Сейчас же уже пришло время действовать, и действовать решительно. Во-первых, нужно уехать из этого сонного царства, из N. Будь я на месте жизни, что, возможно, будет угасать на Цезаре, начал бы непременно с этого городишка, разницы он, тем более, особой не почувствует. Пора бы, наконец, осуществить свою давнюю мечту и переехать в столицу, в L. Пусть я и не буду там богат и успешен (действительно, на что может надеяться там человек моего возраста без высшего образования, да еще и с опытом работы только в качестве повара фаст-фуда?), зато я в кои-то веки смогу пожить. Да, пожить! Я постараюсь открыться людям и с головой удариться в любимое дело… Во всяком случае, в одно из любимых – в приготовление еды, нормальной еды. Повар-помощник требуется далеко не в одной кафешке L, а там, кто его знает, как оно пойдет?

Во-вторых, перед этим всем грандиозным действом, переездом, неплохо было бы все же встретиться еще раз с Глебом Яковлевым и понять, что это за угроза и сколько, на худой конец, всем нам осталось».

На сборы и ориентировку парень решил выделить себе две недели. Финансово он мог бы себе это позволить. Ведь помимо того, что Дэн сам сумел за это время отложить, немалая сумма была завещана ему бабушкой Кэтрин, которая умерла три года тому назад, неделю спустя наступления внуком совершеннолетия, коим на Цезаре считался шестнадцатилетний возраст.

Почти всю свое детство и юность Дэн прожил с ней, несомненно, успев привязаться к миссис Элиенс (мать Дэна так и не вышла замуж за его отца, а сыну решила дать свою фамилию). И потому момент ухода из этого мира дорогого ему человека запечатлелся в памяти довольно детально, даже слишком детально, думалось порой Дэну. Иногда, перед сном, ворочаясь, он вспоминал этот день. И каждая ее фраза, каждое движение эхом отдавались в сознании, и от этого эха делалось и тяжело, и больно одновременно.

Но ведь это и есть человеческая жизнь, не так ли? И если она чего-то да стоила, и место ее в Вашей было немаловажным, Вы всегда будете ощущать это. Словно бы легкое прикосновение теплой руки к Вашей, которая затем отчего-то холоднеет, поэтому Вам уже не так сильно хочется брать ее в свою. Рука замирает, ожидая ответа, но Ваша так и остается неподвижной, будто бы боясь пошевелиться. Вы не хотите, чтобы человек навсегда Вас отпускал, но также не можете и позволить себе греть своим теплом нечто, что никогда по-настоящему не согреет в ответ. Вы ищете того, кто будет сопутствовать с Вами на равных, ищете среди двигающихся вокруг Вас, говорящих, чем-то занимающихся существ, ищете человека, друга, кого-то духовно близкого. И рука его намного теплее и крепче сжимает Вашу, она не холодеет, пока человек рядом, пока и он не становится воспоминанием. А затем… Затем к тем призрачным путникам, что всегда идут рядом с Вами, тех, кого Вы так до конца и не отпустили, добавляется еще один.

Кэтрин Элиенс стала для Дэна не просто опекуном, но наставником и лучшим другом. Он всегда был благодарен судьбе за то, что именно Кэтрин была его бабушкой, Кэтрин, стольким пожертвовавшая ради его воспитания. Родители Дэна погибли в автокатастрофе неподалеку от N (если точнее, то катастрофа была автобусной, ибо немногие на Цезаре могли позволить себе личный автомобиль в связи с их заоблачной стоимостью), когда ему было всего три года, и он плохо их помнил. Кэтрин же, живя в другом городе, несмотря на трудную тогда для нее финансовую ситуацию – будучи школьным учителем, она зависела напрямую от государственного бюджета, который, бывало, выделял школам достаточно средств, а бывало, ограничивался какими-то крохами, которых едва-едва хватало на самое необходимое – не раздумывая купила билет на ближайший рейс, который состоялся через два дня, за которые она успела срочным образом перевестись в школу в N и найти арендатора для своего дома. Бабушка с самого начала дала знать Дэну: в мире есть те, кому не все равно. Еще будучи таким мальцом он понял это.

Она никогда не давала ему спуску. Всегда вынуждала учиться, работать по дому, заниматься спортом, прививая тем самым Дэну потребность в каком-то постоянном движении. Вынуждала, потому что, будучи ребенком, сам он не понимал необходимости таких вещей. А, повзрослев, в очередной раз только и смог мысленно сказать, что простое «спасибо».

Кэтрин сама была примером для подражания: умная, образованная, всегда в прекрасной физической форме, при том добрая и в меру щедрая – ей и слова поперек нельзя было сказать, только волей-неволей потянешься к тому, чтобы стать такой же, как она. Поэтому для Дэна тогда и стала потрясением ее болезнь, что в возрасте семидесяти лет унесла ее. Обычно болезнью, которая называлась Новейшей, вернее, именно этой ее разновидностью, заболевали люди с ослабленной иммунной системой. Кэтрин была здорова как бык, за исключением, может, того, что была стара. Только спустя неделю после ее смерти Дэн об этом факторе задумался – настолько бабушка представлялась всегда ему полной сил, что он и забывал временами об истинном возрасте Кэтрин.

В ее последний вечер было очень тепло. В мае в N поздно темнело, воздух наполнялся запахами цветущих растений и выпечки из небольших уличных пекарен, которые «выбирались» из своих нор по весне. Птицы начинали петь, и на душе в этот месяц обычно Дэну становилось приятно, как никогда. Однако болезнь бабушки омрачила навсегда ту весну для него.

– Какой дивный был день, Дэнни, – она не называла своего внука так, наверное, со времен начала его обучения в старшей школе. – Никогда бы не подумала, что умру в один из таких!..