Легенда

Рядом с ним на одном из двух диванов, поставленных друг к другу лицом, сидела молодая женщина восточной наружности. Турчанка или арабка еще какая-то. Ей было на вид лет двадцать пять-двадцать семь. Почему-то она напомнила мне мою последнюю подругу Нелю - тонкостью и изяществом черт, несмотря даже на нос с легкой горбинкой, и мое сердце сжалось тоскливо. Хотя, впрочем, оно же теперь не может сжиматься, что это я... На "Неле" было шелковое золотисто-коричневое платье свободного покроя с широким рукавом и красивым поясом. Она смотрела на меня с большим интересом и приязнью. В руке ее был бокал с вином.

Возле турчанки сидел черноволосый юноша, который напомнил мне моего директора в школе. Такое же спокойное, надежное лицо, строгая стрижка, сдержанная простая одежда... Ох, да что же мне все так кого-то напоминают... Боюсь, что это лишь защитная реакция разума - в стрессовой ситуации искать знакомое, близкое и понятное. Юноша также внимательно и доброжелательно глядел на меня. В руке его была сигара.

На диване напротив сидели две молодые женщины. И они были очень похожи... нет, нет, не на кого-то - друг на друга. Волнистые длинные волосы разных оттенков одной гаммы - от коньячного до охристо-каштанового; одинаково аккуратные носики, похожие на клювики птиц; лица сердечком и пухлые губы. Одна казалась более жесткой и выглядела немного старше. У нее были миндалевидные зеленовато-карие глаза и платье на бретельках в красно-белую полоску. В руке у нее был бокал белого вина. У второй сестры глаза были зеленые и очень добрые, просто до странного добрые и такие... сочувствующие. Она носила черную хлопчатую рубашку с коротким рукавом и джинсы синего цвета. Пила пиво из баночки.

Рядом с сестрами уселся тот рыжик, что открыл нам дверь, и я с изумлением поняла, что он - их брат.

Седьмым в комнате был молодой мужчина, весьма брутальный и испорченный на вид. Он был хорош собой - да что там, все они были очень красивы. Он курил, сидя на атласном стуле во главе импровизированного диванного общества. У него были широко поставленные большие глаза темно-голубого цвета и небрежные, словно месяц не мытые, светлые волосы до плеч. Он смутно напоминал мне какого-то американского рестлера... ну вот, снова я за свое. Щетина, застиранная серая рубашка поверх черной майки с белым рокерским принтом, грубые пыльные ботинки, которые он водрузил на шикарный мраморный столик - все это плюс ранее перечисленное делало его похожим на бомжеватого, но удивительно привлекательного парня в духе easy rider. Он хамовито затягивался, нескромно улыбался и бесстыдно пялился на меня.

Ким стал перед честной компанией, держа меня за плечи.

– В общем, еле успел, - сообщил Ким.

Сестры ахнули, турчанка тоже, серьезный паренек-директор спросил:

– Неужели мы снова едва не лишились новичка?..

– Да, нашел ее, борющейся с теткой с топором пожарным. Смешно сказать...

Компания зашумела и наперебой принялась вспоминать свои случаи. Ким кашлянул, народ умолк и уставился на нас снова.

– Словом, познакомьтесь: это - Александра. Обращена, как вы знаете, ныне. Ей - 22 года.

– Саша, - наконец, разлепила я губы.
– Почти 22.

Народ с интересом закивал, явно сгорая от нетерпения услышать продолжение.

– И было бы неплохо, если бы вы представились ей сами.

Первым поднялся директор.

– Меня зовут Эдгар. Обращен в 1943 году. Мне 92 года.

Я протянула ему руку. Он с чувством пожал ее.

Далее встала турчанка. Она была высока, почти с меня ростом.

– Меня зовут Бирсен. Обращена в 1913 году, мне 123.

Я также пожала ее руку.

Следом встал Мэл Гибсон. Он улыбнулся тепло и сказал:

– Меня зовут Степан. Обращен в 1974 году. Мне 74 года.

Я хотела пожать ему руку, но он наклонился и поцеловал мою протянутую ему кисть.

Рыжий парень встал, он очень смущенно улыбался.

– Меня зовут Роман, обращен в 1970 году, мне 61 год.

Я пожала ему руку. Ага, значит, его сестрам чуть побольше. По крайней мере, одной.

Рыжие девушки встали вдвоем. Та, что постарше, сообщила:

– Меня зовут Лана, обращена в 1990 году, мне 43 года.

Мда, изумилась я, значит, ошибка. Она не сестра ему. Ситуацию прояснила вторая девушка.

– Меня зовут Людмила, - сообщила она.
– Обращена также в 1990 году вместе со Светкой... сестрой моей. Мне 41 год. Роман - наш отец.

Я пробормотала что-то вроде "Вот как..." и пожала ей руку. Значит, не ошибка и, значит, тут еще и семейные узы... присутствуют.

Последним встал Изи Райдер. Развязной походкой подошел он ко мне и с похабной улыбочкой представился:

– Меня зовут Джейми Нолан. Можно просто Джейми. Я обращен в 1819 году. Мне 213 лет.

Ого, подумала я, он самый старый из всех присутствующих. Наверняка любитель дедовщины, судя по его гадкой морде.

Ким все еще держал меня за плечи. Он кивал, выслушивая каждого, словно одобряя их слова. Я глянула на него. Он улыбался Джейми. Очевидно, что он любил всех этих людей. Если вампиры умеют любить.

Тут Степан засуетился:

– Присаживайся, Саша, если ты себя нормально чувствуешь, что будешь пить?

Бойкая Людмила за руку потянула меня на диван к себе, Роман вскочил, понесся к бару и принес шампанское.

– Выпьем за Сашу, за драгоценного новичка, которого мы, к счастью, не потеряли!
– провозгласила Бирсен, когда Роман налил мне шампанского.

Все загалдели нечто в том же духе. Я выпила.

– А что, часто теряете?
– спросила я.

Эдгар кивнул.

– Последний раз, два года назад, я пришел за новообращенной девушкой в морг. Нашел ее с отделенной от тела головой.

Я содрогнулась.

– Прости, ты, наверное, еще переживаешь свою... свое обращение, - спохватился он.

– Да нет, ничего такого страшного... А еще?

– Еще, - сказала Бирсен, - я нашла последних двух своих обращенных: одного - в состоянии нашинкованной капусты, другого - в состоянии шашлыка.

– Ох...
– я еще раз содрогнулась.
– Неужели... неужели так хорошо работают эти... медики?

Народ молча пил свои напитки и курил свои сигареты и сигары.

– Это вопрос сложный, детка, - подал голос Джейми. Он не улыбался.
– Люди нам не враги, а горячо любимое стадо. Без нужды мы не обидим никого. По крайней мере, сознательная часть нас. А мы для них - враги, причем, враги страшные, так как ни черта не понятные.

– Стадо?...
– гадливо переспросила я.

Джейми расплылся в фирменной ухмылке.

– Не принимай на свой счет. Ты - избранная. Ты не стадо ни в коем разе.

Я аккуратно глянула на Кима, сидящего на стула вроде стула Джейми со стаканом в руке. Он пил кровь. Увидев это, я вскочила и просто вышла из гостиной. За моей спиной загалдели снова. Я услышала голос Бирсен: "Кима, мать твою же", Джейми: "Дайте поесть ему спокойно, он молодцом, уберег девчонку".