Легенды крови и времени

Маркус успел сосчитать до пяти, прежде чем мать потянулась к чашке. В семье Чонси не набрасывались на еду и не вели себя так, словно забыли, когда в последний раз ели.

В ребра Маркусу ткнулось что-то острое. Деревянная юла, которую держала мисс Анна Портер, внучка мадам Портер. Эта девчонка постоянно напоминала Маркусу, что она старше его на целый год и один месяц. Выпученные карие глаза и кивки рыжей головы подсказывали, что Анна предлагала ему не мешать взрослым вести свои разговоры, а пойти поиграть.

Однако Маркусу как раз хотелось остаться и узнать о происшествии на кладбище. Должно быть, там случилось что-то скверное, раз взрослые не говорили об этом в присутствии его и Анны. Может, призраки появились. Маркус на это надеялся. Он любил истории про призраков.

– Меня попросили помочь, а мне было некого послать, кроме Зеба. – Мадам Портер тоже села и тяжело вздохнула. – Когда ненастной ночью стучат в дверь, я вспоминаю, каково жить без мужа.

Мать Маркуса сочувственно вздохнула и отхлебнула из чашечки.

Муж мадам Портер участвовал в сражении и геройски погиб. Зеб много рассказывал о мастере Портере, но Маркус так и не мог понять, был ли тот хорошим человеком.

– Честное слово, Кэтрин, вам следует нанять дом в городе. Жизнь рядом с кладбищем не лучшим образом сказывается на здоровье, – сказала мадам Портер, поменяв тему разговора.

Она придвинула к себе рукоделие. Игла в ее пальцах запорхала, вышивая яркий узор.

– Бабушка говорила, что твой па – пьяница, – шепотом сообщила Анна, прищурив глаза с веснушчатыми веками.

Она размахивала юлой, отчего руки фигурки двигались медленными кругами. Физиономия юлы с черными курчавыми волосами и смуглой кожей здорово напоминала лицо Зеба Пруитта.

– Неправда, – возразил Маркус, хватаясь за голову юлы.

– А вот и правда, – все так же шепотом продолжала дразнить его Анна.

– Возьми свои слова назад! – потребовал Маркус и вырвал у Анны юлу.

Крик заставил мадам Портер и мать повернуться в его сторону.

– Ой! – Анна держалась за свой длинный рыжий локон, губы у нее дрожали. – Маркус дернул меня за волосы.

– Врешь ты! – возмутился Маркус. – Я тебя и пальцем не тронул.

– Еще и мою игрушку отобрал. – Из глаз Анны хлынули слезы и потекли по щекам.

Маркус усмехнулся.

– Маркус Макнил, – тихо, но сурово произнесла мать, – джентльмены не обижают беззащитных женщин. Тебе известна эта азбучная истина.

У Анны были сильные руки, да и бегала она быстрее, чем ошпаренная кошка. К тому же у нее хватало двоюродных и троюродных братьев – мальчишек крепких и решительных. Кто-кто, а уж она никак не относилась к числу беззащитных.

– В их отношениях с юными леди нет издевательств вроде щипков или дергания за волосы, – продолжала мать, лишая Маркуса надежды оправдаться. – А поскольку ты не умеешь себя вести в приличном обществе, сейчас ты попросишь прощения у Анны и мадам Портер, после чего отправишься в сарай и будешь дожидаться меня там. Когда мы вернемся домой, отец узнает, как ты вел себя в гостях.

То, что отец рассердится, Маркус и сам знал.

– Прошу прощения, мэм, – сказал он, слегка поклонившись мадам Портер и стискивая за спиной кулаки. – Анна, прошу меня извинить.

– Что ж, прекрасное извинение, – одобрительно кивнула мадам Портер.

Маркус помчался в сарай, не дожидаясь ответа Анны. Он старательно гнал страх перед тем, что ожидало его дома, и кусал губы, чтобы не заплакать от прилюдных материнских нравоучений.

– С тобой все в порядке, мастер Маркус? – спросил Зеб Пруитт.

Он стоял в одном из загонов, опираясь на вилы. Рядом с ним находился долговязый, широкоплечий Джошуа Бостон.

– Может, дома что произошло? – спросил Джошуа, выплевывая длинную, тонкую струйку коричневой жидкости.

Если Зеб был в своей обычной замызганной блузе, Джошуа явился сюда в шерстяной куртке с блестящими пуговицами.

Маркус икнул и покачал головой.

– М-да. Сдается мне, мисс Анна опять затеяла проказу, а ты отдуваешься, – сказал Зеб.

– Она назвала моего па пьяницей, – признался Маркус. – Это вранье. Он каждое воскресенье ходит в церковь. Бог отвечает на твои молитвы. Так говорит па. А теперь я должен рассказать па про историю с Анной. Он опять на меня рассердится.

Зеб и Джошуа многозначительно переглянулись. Потом Зеб вонзил вилы в копну сена и присел на корточки, чтобы быть вровень с Маркусом.

– Если человек ненастным вечером заглянет в таверну Смита, чтобы обсушиться у огня, это не делает его пьяницей. А на что мистер Макнил рассердился в прошлый раз?

– Он уходил поздно вечером и вернулся только на следующий день. Я стоял на стуле на коленях и не успел слезть. Па сотни раз повторял мне, чтобы я так не делал. – Маркус вздрогнул, вспоминая недавний разговор с отцом. – Па тогда сказал: если я снова его ослушаюсь, он меня выпорет.

Джошуа что-то пробормотал себе под нос. Маркус не расслышал, зато Зеб расслышал и кивнул.

– Если па в мрачном настроении, старайся не попадаться ему на глаза, – посоветовал Зеб. – Спрячься в курятнике или под ивой у реки и жди, когда гроза пройдет.

– А как я узнаю, что можно возвращаться? – спросил Маркус, беспокоясь, что так ведь недолго и обед пропустить.

– Научишься, – ответил Зеб.

В тот вечер Маркус взял подушку и подложил ее под спину, устроившись на верхних ступеньках лестницы. Жгучая боль в заду и ногах сменилась тупой. Отец задал ему обещанную порку, отходив его не рукой, как бывало, а кожаным ремнем, взятым из сарая. Это чтобы урок запомнился.

Ма и па спорили на кухне. Причину спора Маркус не знал, но догадывался, что она связана с ним. В животе урчало от голода. Обед был скудным. Хлеб, который ма выпекала к обеду, подгорел.

– Знай свое место, Кэтрин! – рявкнул па.

Он стремительно вышел из кухни, попутно схватив с балясины шляпу. Фетр высох, но поля съежились, и шляпа утратила прежнюю треугольную форму.

Маркус открыл рот, готовый снова извиняться, только бы прекратить эти крики. Но ему было запрещено вклиниваться в разговор родителей, и он просто ждал, надеясь, что отец повернется, увидит его сидящим на лестнице и спросит, почему он торчит здесь, а не лежит в постели.