Легенды о призраках (сборник)

Рут говорит тихо. Она сейчас чувствует себя более одинокой, чем когда-либо.

– Отец Томас не стал мне помогать. Он хотел только сам получить удовольствие. Сказал, что это были галлюцинации. Как может церковь ничего не знать про дьявола? Как церкви может быть все равно, если я сама иду к ней?

Ласс отпускает руку Бэзила. Это первый раз, когда Рут видит их по отдельности. Ласс смотрит на нее, и радужка ее глаз переливается зеленым, карим и золотым. Это придает ее взгляду глубину. Рут никогда еще не видела у нее такого взгляда.

– Церковь служит только самой себе, – произносит Ласс. – Я знаю, потому что и со мной плохо обращались – и отец Томас, и другие. Он тоже как-то смывал мои грехи. – Ласс улыбается. – Он после этого неделю хромал. Но это не дьявол, а Джек-прыгун. А это совсем другое дело. Будь верна себе, Рут, и, может быть, Джек-прыгун поможет тебе, когда ты его позовешь.

– Что, призывать дьявола? – удивляется Бэзил. – Вот это номер!

– Но зачем мне призывать такое ужасное существо?

– И где его искать? – спрашивает Коротышка.

– Надо смотреть на крыши. – Бэзил указывает наверх и чуть не падает. – Говорят, Джек-прыгун может перепрыгнуть луну.

***

Если Джек-прыгун и появлялся той ночью, он был просто тенью, всего один раз пролетевшей на фоне облаков. Сейчас четыре утра, и Рут ни на шаг не приблизилась к разгадке личности Джека-прыгуна. Воссоединившись с рукой Бэзила, Ласс тут же потеряла способность к яркому озарению, которую она продемонстрировала ранее. Влияние Бэзила как будто вытеснило ее индивидуальность. Несмотря на то что Рут настойчиво расспрашивала ее о Джеке-прыгуне, она ничего не добилась. Бэзил так пьян, что едва дышит. Коротышка забился в ближайшую дверную нишу и спит стоя, прислонившись плечом к стене.

Рут останавливается перед воротами в парк. На востоке, позади черных верхушек деревьев, намечается рассвет. «Это или начинающийся день, или загорающееся пламя, готовое поглотить мир», – думает Рут. Она дрожит, хотя ей и не холодно. Было время, когда она замечала лишь красоту рассвета и не боялась того, что может принести день. Было время, когда демоны и чудовища появлялись только в сказках и страшных снах, которые бледнели и исчезали с первыми лучами наступающего утра.

Но теперь он где-то недалеко, этот призрачный дьявол, пляшущий на деревьях, крышах, облаках и луне. Может быть, он смотрит на нее с холодной высоты. Может быть, он готов слететь вниз, схватить ее и унести в ад, где ее ждут неописуемые страдания. Рут лезет под юбку и чешется. У нее весь лобок в сыпи. Она вздыхает. Каждый мужчина, использовавший ее, все равно понемногу затаскивал ее туда.

***

Сегодня день раздач, и в социальном центре на Лорд-стрит полно народу. Рут сидит и молча ждет, а Бэзил и Ласс толкаются в очереди за одеждой. Стул Рут порезан ножом, и из него вылез поролон. Он едва выдерживает ее вес – да что говорить, Рут и сама его едва выдерживает. У нее перед глазами все кружится, шея горячая. У нее температура, и она ждет, когда ей станет еще хуже.

Над плакатом, на котором написано: «Мошенничество с пособиями по безработице бьет по всем», висит на тусклых цепях старый телевизор. Рут вглядывается в него, стараясь удержать в голове картинку. Цвета размытые и неправильные, по экрану пробегают волнообразные помехи, время от времени передача прерывается черным снегом.

На экране какой-то тип в хорошем костюме тараторит и эффектно заканчивает фразы, рассказывая о мире, откуда Рут исключили за неуспеваемость. Ее мир – это парк, мусорный контейнер позади «Беспечного ездока», кухня в миссии. Вот, пожалуй, и все.

Рут закрывает глаза, но телевизор продолжает работать перед ее закрытыми веками. В квадрате экрана появляется Джек-прыгун – как в комиксе про Человека-паука: ракурс комикса и акробатические трюки, которые Рут сочла бы невозможными, если бы собственными глазами не видела его прыжки и ужимки.

Лицо Джека-прыгуна заполняет весь экран на внутренней стороне ее век. Его глаза выпучены, покрыты паутиной вен и источают желтоватую жидкость. Он наклоняет голову, его губы окаймлены пламенем. Его слова тяжело, словно катящиеся с горы булыжники, падают в голову Рут.

– Я заберу тебя с собой, Рут, – говорит он. – Вот увидишь.

Рут падает со стула. Она теряет сознание еще до того, как касается пола.

***

В голове Рут медленно, словно свиток, разворачивается сумеречный мир. Контуры проявляются и исчезают; цвета меняются, как в калейдоскопе. Она оказывается в парке, но он не похож на тот парк, который она так хорошо знает. В воздухе пахнет дымом, газовые фонари шипят и освещают прогуливающихся джентри тусклым желтоватым светом.

Рут оправляет юбки. Они чистые, шелковые на ощупь. Никто не пачкал их своим семенем. Никто не вытирал о них мочу, сопли и бог знает что еще. Ее хватают сзади за запястье, и она легко поднимается в воздух. Рут прыгает, инстинктивно подстраиваясь под гигантские шаги того, кто несет ее. Они – как два фигуриста, летящие вперед свободно и грациозно, как одно существо. Фонари, покружившись, уходят вниз. Влажный ночной ветер холодит ей лоб.

– Это то, чего ты хочешь, Рут? – говорит Джек-прыгун.

Рут дрожит. Под ними проплывает викторианский Ливерпуль. С каждым прыжком Джек-прыгун уносит ее все выше, дальше от сутенеров и торговцев наркотиками, от тех, кто использует и обижает ее; дальше от той Рут, какой она была, и ближе к узким викторианским улицам и более простым временам.

– Да, – шепчет Рут и крепче прижимается к Джеку-прыгуну. – Это то, чего я хочу.

Рут оборачивается. Дыхание Джека-прыгуна оседает огнем у него на губах, но на мгновение ей кажется, что он мог бы быть Бэзилом, или Ласс, или даже Коротышкой.

– Ты оставишь их, чтобы оказаться здесь? – говорит Джек-прыгун.

– Я могла бы взять их с собой.

– Да, могла бы. Но на это нужно их согласие.

***

Рут приходит в себя. В палате тепло и по-больничному душно. Рут старается вдохнуть полной грудью и не находит воздуха.

– Очнулась, – говорит Коротышка. – Самое время, надо сказать. Ненавижу больницы – они вредны для здоровья.

Бэзил и Ласс, как обычно неразделимые, резко отворачиваются от окна.

– Ну и заставила ты нас понервничать, подруга, – говорит Бэзил. – Я уж подумал, мы тебя потеряли.

Ласс улыбается.

– Хорошо, что ты ошибся, – говорит она. – Видишь, вернулась девочка.

А запах парка никуда не делся. И на губах Рут – вкус огненного дыхания Джека-прыгуна. Белый след от его ладони постепенно пропадает на запястье.

– Где он? – говорит Рут.

– Кто? – спрашивает Коротышка.

– Джек-прыгун.

В палату входит медсестра. От Коротышки пахнет, а Бэзил приканчивает свой бренди. Медсестра даже не пытается скрыть отвращение. Она машет руками: