Легенды Оромеры. Великий Орёл

Тарелка подлетела и осторожно выпустила ящера из луча. Тот, едва освободившись, полез к Косте, с восторгом приплясывая и, вероятно, что-то рассказывая на своем языке. Костя торопливо отпрыгнул, избегая тесных объятий. Эми захихикала.

Из корабля вылез их недавний знакомый и тоже с восторгом полез обниматься, пришлось Косте отпрыгивать и от него, а то мало ли что… сейчас пообнимаешься, а потом окажется, что у них это значит согласие на брак, или еще что…

– Спасибо, спасибо, спасибо! – тем временем восклицал зелененький, - Все замечательно, все подошло, ваш гржжимывх даже мощнее, чем родной, спасибо! А теперь позвольте вас отблагодарить! Я оставлю вам переговорник. На вашей планете пробуду еще около пятнадцати циклов, если что, нажмите зеленую кнопочку, потом синюю, синюю, желтую и зеленую. Помогу чем смогу.

Костя задумчиво посмотрел на увесистый кирпич космической рации и произнес фразу, которую не понял никто из присутствующих:

– Ну ничего себе Нокия тридцать три десять!

Глава 42 ПУТЕШЕСТВИЕ НАЧАЛОСЬ. (Оксана Лысенкова. Александр Игнатьев)

...И наука узнала. Пусть не немедленно, но всё равно быстро — в ближайшие полчаса. Оддбэлл и Оберон, правда, тоже кое-что узнали. А именно — получили подтверждение крайне переменчивого характера осенней погоды. Казалось, ничто не предвещало катаклизмов, но с первыми чернильными кляксами наползающей темноты у западных склонов заклубились тяжёлые свинцовые тучи, отразившие причудливыми изломанными отблесками давно скрывшееся из зоны визуального наблюдения светило.

И эти тучи стремительно накатывались на ставший вдруг беспомощно маленьким на их грандиозно-равнодушном фоне дирижабль, разрастались, вздувались, словно выползающее из квашни тесто, при замешивании которого небесный повар явно переусердствовал с дрожжами.

— Ураган! — Оберон подошёл к капитану воздушного судна вплотную и недвусмысленно похлопал по блестящей рукояти рычага управления оборотами. — Шквал идёт, первый, «гребневый». Судя по характеру туч, нам не светит ничего хорошего, если останемся в небе.

— Надо спускаться вниз и искать пристанище, идя на бреющем, — понятливо закивал Оддбэлл, уверенно взявшись за рычаг.

Движением от себя он прибавил обороты двигателя, одновременно подавая вперёд и веретенообразную рукоятку тангажа. Затем, дождавшись, когда дирижабль клюнет носом, быстро включил насос на откачку, убавляя количество газа в баллоне.

«Летящий на...» дрогнул и, нехотя завалившись вперёд, медленно пошёл на снижение.

Мистер Блэст довольно крякнул, отключил насос и убавил обороты до минимума. Судно выровнялось, почти зависнув на высоте не более пятидесяти метров над пологой поверхностью склона. Ящеры давно скрылись в начинающемся чуть восточнее ущелье, и внимание Оддбэлла ничто не отвлекало от управления. Поэтому коварно зашедшего низового шквала он, конечно, не пропустил. Пытаясь уклониться на юг, мистер Блэст буквально оседлал его, угодив точнёхонько в центральную вихревую зону. Оддбэлл был хорошим техником, и ещё лучшим учёным-изобретателем. А вот пилот из него вышел так себе.

Шквал мгновенно окружил дирижабль, подхватил его, как котёнок подхватывает внезапно вывалившийся из хозяйкиной корзинки для вязания клубок, попытался подкинуть и перевернуть. Раскорячившись пьяным кракеном, отчаянным усилием Оддбэлл привёл горизонтальные рули в противоположные положения и положил рычаг акселератора на ограничитель. Двигатель протестующе хрипло взвыл, и «Летящий на...» горным козлом скакнул вперёд, выравнивая положение в пространстве за счёт скорости.

Справа из стремительно сгустившихся сумерек и облачной канители неожиданно вынырнул скальный утёс, голый, поблескивающий от капель начинающегося дождя. Оддбэлл, удерживая рычаг правого горизонтального руля коленом, обеими руками вцепился в штурвал, отклоняя судно влево, туда, где по идее должна была проходить ведущая к побережью дорога.

Никакой дороги испуганные воздухоплаватели не увидели, зато заметили внизу, впереди и слева, блеснувший огонёк. Трактир? Жилище? Не важно. В любом случае — повезло!

Отчаянно сопротивляясь никак не желающему стихать шквалу, «Летящий на...», старательно опровергая неожиданно ставшее его именем утверждение, стал продвигаться в сторону огня. Мощные плети тугого дождя хлестали практически горизонтально, норовя если не высадить толстое оконное стекло, то хотя бы пролезть внутрь кабины сквозь любую самую микроскопическую щель.

Внизу уже показались нечёткие контуры строений, когда прямо перед острым носом дирижабля из колышащегося и выбрасывающего сочащиеся влагой языки облака вывалился дракон.

Нелепо растопырив крылья, заворачиваемые оголтелыми порывами ветра, как зонтик припозднившегося прохожего, дракон нёсся прямо в лобовое стекло гондолы. Длинная зубастая пасть летуна была раззявлена, раздвоенный язык болтался, как у безуспешно гонявшегося по полю за зайцем деревенского тузика, а глаза распахнуты так, словно дракон проходил последний этап тренировки на конкурс столичных красавиц года.

Кто испугался больше — экипаж дирижабля или дракон, сказать было сложно. Однако страх и абсолютно непредсказуемая стихия деморализовали животное настолько, что тот уже даже не пытался повернуть крылья в попытке хотя бы смягчить удар, и путешественникам пришлось волей-неволей брать инициативу на себя.

— Охтыжёкарныйиндюк!!! — дружно завопили они, и, не сговариваясь, одновременно вцепились в штурвал, рискуя выдрать его из гнезда ко всем чертям вместе с креплениями, тросами и всем, что ещё к нему прилагается.

Одновременно Оддбэлл, распластавшись в позе, глядя на которую мгновенно помер бы от зависти любой мастер-единоборец, ногой вжал в ограничитель спаренный рычаг рулей высоты, а Оберон, невзирая на видимую неуклюжесть и кругленький животик, с другой стороны проделал то же самое с рукояткой акселератора.

Негодующе ревя и отыфркиваясь, дирижабль подпрыгнул, задрал нос и рванул вперёд. В это же время ветер, решив в кои-то веки не помешать своей игрушке, а подыграть ей, изо всех сил навалился на оболочку снизу. «Летящий на» почти свечкой понёсся вверх, пропустив уже приготовившегося к мучительной и бесславной смерти дракона в нескольких сантиметрах под днищем мотающейся на вантах гондолы. Стреловидный кончик драконьего хвоста, бестолково и заполошно мечущийся во все стороны, мелькнул перед стеклом, затем два раза мягко стукнул по днищу, придав гондоле дополнительную амплитуду, и благополучно исчез где-то в облачном месиве за кормой.

Стремительный восходящий вихрь, подхвативший «Летящего на...» и, фактически спасший его от неминуемого столкновения, иссяк, развеявшись в густом, перенасыщенном влагой воздухе. Дирижабль, истерично подвывая отказывающимся работать в таких режимах двигателем, вернулся в естественное горизонтальное положение, а воздухоплаватели наконец-то осознали себя обессиленно висящими на штурвале и рычагах в положении один — левого, другой — правого шпагата.

— Хррюк!!! — хором выдохнули путешественники и повалились в противоположные стороны, затем мистер Блэст всхлипнул что-то вовсе уж неудобопроизносимое и снова вцепился в механизмы управления, убавляя обороты и выводя судно на спиральную траекторию.