Легенды первых лиц СССР

Как и Хрущёв, Брежнев любил украинский борщ. Его, кстати, как рассказывают ветераны органов государственной охраны, повара готовили под руководством супруги Леонида Ильича, Виктории Петровны. А иногда она и сама могла показать «мастер-класс». Закладывала в кастрюлю большой кусок мяса, делала бульон. Затем в порядке строгой очерёдности добавлялись свёкла, капуста, картошка, помидоры, чеснок, припущенные на сале. Да и сало в борще тоже плавало. Алексей Сальников вспоминал, как однажды приехал поздравлять супругу Брежнева:

— С Сергеем Степановичем Королёвым, одним из руководителей «девятки», мы приехали поздравлять Викторию Петровну Брежневу. День рождения у неё был. А она говорит: «Я вас так не отпущу, угощу своим борщом». И потом, когда мы поели, Сергей Степанович говорит: «А на особой кухне настоящий украинский борщ готовить не умеют». Она отвечает: «А у меня настоящий!» С салом, приятного цвета, не переваренный.

О борще как части меню Леонида Ильича вспоминал в одном из интервью и его личный фотограф Владимир Мусаэлян, который был рядом с Брежневым более десяти лет:

— У него вкусы были простые, обыкновенные. Борщ любил, какой ему Виктория Петровна варила (вообще-то у него повара были, но она за ними присматривала сама). Картошку. Сосиски очень любил. В Завидово был небольшой разделочный цех, где из дичи делали колбаски. Отпуск Брежнев проводил в Крыму, в Нижней Ореанде. Однажды Виктория Петровна приходит на кухню, говорит: «Леонид Ильич просит сосиски». Ей отвечают, что на спецбазе сосиски есть, но просроченные. «Так что, — спрашивает, — мне самой за сосисками в Ялту поехать, в магазин?» Мы переглянулись, улыбнулись, сказали ей, что в городе сосисок в магазинах нет.

После охоты дичь готовили. Леонид Ильич мне говорил: «Володя, ешь дикое мясо, в нём много микроэлементов».

Но иногда бывали случаи, что меню генерального секретаря срочно приходилось перекраивать: убирать борщ, другую калорийную пищу и ограничиваться бульоном. И всему виной весы. Вернее, не сами весы, а тот вес, который они показывали. А показывали они иногда, как вспоминал Владимир Медведев, на 500 граммов больше, чем при предыдущем взвешивании. Брежнев был в бешенстве.

— На пятьсот граммов? — он нервничал, раздражался. — Этого не может быть, я же мало ем.

Он приказывал поменять весы. Мы меняли, он снова взвешивался. Опять 500 граммов…

— Это не те весы… Поменять.

Весы всех видов и марок отечественных и лучших зарубежных стояли и на даче в Заречье, и в охотничьем Завидово, и в кремлёвском кабинете. С утра дома встал — сразу на весы, приехал на работу, с порога — на весы, перед сном — снова взвешивается.

Как вспоминал Владимир Медведев, соратники всё время успокаивали Брежнева и до последнего старались доказать ему, что он находится в отличной физической форме.

Члены Политбюро успокаивали его:

— Вес — это ничего, Леонид Ильич, вес — это даже хорошо, это энергия.

— Нет, мне сказали — на сердце нагрузка.

Иногда с утра взвесится — всё в порядке, вес в норме, даже поменьше, он совершенно счастлив.

— Вот видишь! — улыбается. — Буду ещё меньше есть. А гулять побольше.

И весь день у него радостное настроение, и окружение — дома и на работе — тоже все довольны. Потом встаёт на весы — опять эти лишние 500 граммов!.. Опять меняем весы. Тут ещё провоцировали его верные соратники. Встретятся, он жалуется на полноту, а они дружно успокаивают:

— Да что вы, Леонид Ильич, вы прекрасно выглядите, подтянуто, свежо.

— Да вес же, вес…

— Нет-нет, всё в порядке. У вас весы врут.

И, конечно, советы: побольше двигаться, гулять. Леонид Ильич спросит кого-нибудь:

— Ты что на завтрак ешь?

— Одно яйцо и чай.

Он, может быть, сутра десять яиц ест, но разве скажет… «Одно…»

На другое утро повара спрашивают, что приготовить на завтрак. Леонид Ильич отвечает:

— Одно яйцо и чай.

Проблема с медицинскими приборами для взвешивания у генерального секретаря стояла очень серьёзно. Сотрудники 9-го управления КГБ должны были держать десятки весов в полной исправности, откалиброванными и не допускающими разночтений. Бывало и так, что Брежнев взвешивался на одних весах, а потом шёл «проверяться» в другую комнату. И упаси бог, если разница была в рамках допустимой погрешности в 50 граммов! Тогда генсековского гнева было не избежать.

Алексей Алексеевич Сальников вспоминал:

— Брежнев ел в начале 1970-х всё подряд, а потом у него появились проблемы с зубами, и он стал отказываться. Как-то раз говорит мне на приёме: «Лёша, я есть не буду!» Я ему: «Давайте я вам чернослива положу или салатика, чтобы для приличия на тарелке было…».

Врачи, я помню, говорили ему, что некоторые продукты ему есть противопоказано. Но он не всегда придерживался рекомендаций. Помню, во время визита в Болгарию ужинали. А там есть напиток типа нашей простокваши. Всем поставили, а Брежневу — нет. Он: «А мне?» Я говорю: «Вам нельзя!» Он: «Поставь!»

Потом утром встаёт, а у него проблемы с желудком. Доктор Михаил Титыч — ко мне, говорит: «Зачем дал ему простоквашу?» Я отвечаю: «Просил!»

Конечно, другие члены Политбюро не были настолько патологически озабочены своим весом, как Леонид Ильич. Но все они находились под врачебным наблюдением, с одной стороны, а с другой — имели свои пищевые привычки, или, как выражаются профессиональные диетологи, «пищевое поведение».

Конечно, сейчас трудно собрать информацию о том, какие диеты соблюдали (или не соблюдали) советские руководители в 1970-1980-х годах, поэтому снова предоставим слово Алексею Алексеевичу Сальникову: