Легенды полуночных драконов

Я иногда с тревогой посматривала на стража, боясь, что такая сила может вскружить ему голову. Но Иллиадар оказался весьма странным человеком. Он каждый раз смотрел на своё колдовство с изумлением, а потом почему-то всегда переводил взгляд на меня, и я видела в его глазах восхищение.

Однажды я спросила его, почему он так смотрит. На что он мне прямо ответил, что это не его сила, а моя. Что он всего лишь заимствует ее. Теперь уже мне пришлось говорить, что эта сила и не моя тоже, я всего лишь связующий элемент между магией и им.

Другой на его месте захотел бы употребить подобную силу себе на пользу, но Иллиадар сразу сказал, что отчетливо чувствует – все, чего он желает, это защищать меня. Конечно, он не отрицал, что несколько раз размышлял о том, что еще можно сотворить, имея такие возможности. И признался – стоит об этом подумать, как внутри возникает дискомфорт. Сама магия против такого ее использования. Вероятно, обычные маги и могли делать, что хотят, но вот страж такой возможности не имел. Впрочем, как он признал, это вполне правильно – любую силу необходимо чем-то сдерживать. А если нет никого, кто мог бы это сделать, то значит, этим занялась сама магия.

Но не только постоянные эксперименты с магией поднадоели. Правда, если бы только они, то пребывание в столице в замке короля было вполне нормальным. Больше всего меня раздражали балы. Каждую неделю!

Вы представляете? Целая толпа народу раз в неделю собиралась, чтобы покрасоваться в новых нарядах, поесть, потанцевать, посплетничать.

Казалось, в замке не делают больше ничего, кроме как ходят на балы и готовятся к этим самым балам. Стоило одному закончиться, как тут же начинались приготовления к следующему.

Постоянные разговоры о новых платьях и украшениях меня, честно говоря, несколько выводили из себя.

Однажды я не выдержала и спросила короля, зачем столько.

– Иначе у людей появится время, чтобы думать о чем-то ином, милая моя, – усмехнулся он. – Пока их головы забиты тряпками, побрякушками, тем, кто с кем спит и кто с кем разговаривает, у меня меньше проблем.

– Но ведь столько балов… Это же сколько денег королевство на них тратит? – пробормотала я, рассеянно размышляя над тем, что в некотором роде такая политика должна приносить свои плоды. Дай людям поесть, получить удовольствие, приготовь развлечение. И они перестанут задумываться о многих вещах, которые в другое время непременно пришли бы в голову. Фактор отвлечения внимания.

– Много, – король вздохнул, отпивая вино из кубка. – Но это лучше, чем если бы все они лезли, куда не стоит. Конечно, даже при таком раскладе бывают и заговоры, и прочие неприятности, но предоставление аристократии отдушины позволяет держать их подальше от серьезных дел.

Иллиадар с Тобероном тут же напряглись, переглядываясь.

Да, мы сейчас сидели в комнате, которую король выделил для наших упражнений с магией. Аргот присутствовал каждый раз, постоянно задумчиво разглядывая нас так, словно размышлял над нашей дальнейшей судьбой. Иногда я ловила этот его взгляд и невольно вздрагивала. А еще, хочу сказать, он отлично мог сопротивляться моим чарам, хотя частенько делал вид, что это не так.

Я напряглась, вспоминая рассказы Иллиадара о том, что они с отцом не любили бывать в замке короля и каждый раз старались не приезжать в столицу.

– Да-да, мой друг, – король усмехнулся, салютуя Тоберону кубком. – Ты знаешь, сколько мне стоило сил и времени, чтобы выяснить, что ты ничего не замышляешь? Ну в самом деле, нельзя же быть такими домоседами. Пока вы сидели в своем замке, не показывая из него носу, мне приходилось отправлять к вам людей, чтобы выяснить, что вы замышляете. А что вы думаете? Ваше затворничество заставляло подозревать вас в планировании какого-то заговора. Хорошо хоть я довольно быстро понял, что это не так.

Тоберон криво улыбнулся, мельком глянув на Иллиадара. Мой муж при этом выглядел явно виноватым. Как он потом признался, обычно именно он не хотел ехать в столицу, поэтому Тоберону приходилось выкручиваться.

– Стойте, – я встрепенулась. – А почему вы, ваше величество, это нам рассказываете? Зачем, то есть?

– И в самом деле, – поддержал меня Тоберон.

Король повертел в руках кубок, задумчиво рассматривая, как играет свет в драгоценных камнях, которыми он был буквально осыпан.

–Королевство за последние десять лет потеряло двадцатую часть своей территории, – начал король. Причем говорил он так тихо, что нам всем пришлось податься вперед, чтобы лучше его слышать. – Если я не умру насильственной смертью, что не исключено, всё-таки быть королем довольно опасно, то есть шанс, что уже при моей жизни от королевства ничего не останется – его поглотит Хаос, который распространяется по нашим землям все быстрее и быстрее. До этого момента я не представлял, что делать. Конечно, я испробовал многое за эти годы. Да, я знал, что справиться с этой мерзостью можно только с помощью магии. Вернее, не знал, но подсознательно догадывался. Именно поэтому в нашем королевстве привечают колдунов, хотя, как вы знаете, граф, есть страны, где деятельность колдунов давно уже под запретом. А в некоторых колдовство считается болезнью. Я сделал все, чтобы подобные люди со всего мира стягивались именно к нам, в надежде, что однажды придет человек, способный справиться с Хаосом или хотя бы знающий, как это сделать.

– Но мы пока не знаем… – начала я, боясь дать напрасную надежду человеку, который приложил столько усилий для решения этой проблемы. Хоть я и уверена, что мы на правильном пути, но это еще не значит, что мы правы.

– Я понимаю, – перебил меня Аргот, посмотрев так, что мне сразу расхотелось спорить. Всё-таки королями просто так не становятся, есть в этом человеке нечто царственное. Конечно, я уверена, что не все такие, но харизма Аргота явно соответствует его положению. – Только и вы меня поймите. Я искал выход все годы, что нахожусь у власти, и вы единственные, у кого хоть что-то вышло. Даже то, что вы запечатали крохотную щель Хаоса, уже достижение. К тому же… – король на минуту отвернулся, словно раздумывая, говорить или нет, а потом тяжело вздохнул и продолжил: – К тому же когда-то давно наша семья была вовсе не королевской. Мы были хранителями. Хранителями знаний. Кажется, меня начали обучать с самого рождения. Например, я отлично знаю о чарах альваров. – Аргот усмехнулся, увидев мою растерянность, а потом расстегнул ворот своей рубашки и достал кулон.

– Что это? – спросила, рассматривая бледно-розовый камень в оправе.

– Этот артефакт хранится в моей семье столько же, сколько существует наш род. Раньше он мне не требовался. Честно говоря, я никогда не думал, что мне он вообще пригодится, так как никого из вашего народа никто давно уже не видел. Это артефакт, защищающий хозяина от чар альваров.

– О, – я была очень удивлена. Так вот почему на него не действуют мои чары. Выдохнула. – Весьма полезная вещь.

– Весьма, – согласился со мной король. – Хотя у меня есть еще глаза, – он вздохнул тяжело. – Моя милая, ваша внешность даже без чар весьма эффектна. Боюсь, если бы я не запретил своим придворным бросать вызов вашему мужу, то он погряз бы в дуэлях, позабыв о сне и пище.

Иллиадар удивленно вскинул брови.

– Так вот почему…

– Именно, мой мальчик, – Аргот усмехнулся. – Хотя, может, мне следует разрешить тебе укоротить некоторых неудобных господ ровно на голову? Как ты думаешь, мой друг? – обратился он к Тоберону.

– Уверен, что вы, ваше величество, найдете более подходящий способ избавиться от неугодных, – отозвался граф, хмурясь. – Я не сомневаюсь в мастерстве моего сына, но не уверен, что на него не начнется охота, если он убьет хотя бы одного из тех, кем вы недовольны.