Легенды российских тамплиеров

Я почувствовал, что рядом со мной стоит какое-то гигантское существо, и подумал почему-то, что это сверх-существо что-то общее с Элоимом имеет… Но это был сам Элоим!

Я смотрел в другую сторону бесконечности, и мне показалось, что около нее стоит ангел прекрасный. Когда я поднялся и встал на уровне космоса ангелов, мне показалось, что около бесконечности стоит архангел сияющий, а после того, как я поднялся до обителей архангелов, мне показалось, что по ту сторону бесконечности стоит гигант, голубым светом осиянный… Чем выше я поднимался, тем резче менялся образ, по ту сторону бесконечности стоящий, принимая вид того существа, которое одной ступенью выше по лестнице мистической находилось. Мне показалось, что я понял: Он, Всемогущий, может казаться тем, чем хочет: ведь когда-то Он к людям в виде ангела нисходил, и для ангелов представал архангелом… Всем сущим Он кажется пришедшим из космоса, на одну ступень выше лежащего, поскольку Он, Всемогущий, пожелал из не-сущего — сущим стать, из бесформенного превратиться в имеющего форму. Понял я, что Он, превыше всяческого Сущий, любую форму принять может, хотя бы форму бактерии и инфузории живущей. А если Он принял какую-либо форму, значит Ему надо было принять её. Понял я, что передо мною Бог Великий… Слышу я, как Он отвечает на вопросы Элоима, и я понимаю небольшую часть этого разговора. Что понял я, скажу о том вам, стараясь возможно точно смысл передать.

Спрашивает Элоим: „Почему много горя в космосах, почему страдают в них сущие? Почему так сильны низы глубокие?“

Слышу я ответ Бога Великого:

„Страдание потому существует, что сами страдающие посеяли его в одной из жизней своих… Во всяком случае, тот, кто пострадал хотя бы и за свои прошлые поступки, получит вознагражденье за страдание это и забудет о нем“.

„Не лучше ли было бы, если бы не было заблуждений, ошибок, если бы не было ничего, что влечет за собой страдание?“

„Что же ты хочешь, чтобы ничего, кроме Меня не было?“

„О, нет!“

„Все, что есть, становится все лучше, все прекраснее. Но все живущее может сбиваться с пути добра в жизни своей, и тогда задерживается его подъем к лучшему, в космос более высокий“.

„Что делать тому, кто затёмнился по воле своей в одной из жизней своих?“

„Надо захотеть стать светлее“.

„А если не думает об этом зло сделавший?“

„Он все-таки сможет подняться, когда изгладится зло, им причиненное, из памяти тех, кому оно причинено было, и когда всякий след этого зла исчезнет в космосах“.

„Возможен ли более скорый подъем?“

„Да, возможен, если причинивший страдание сам не побоится стать объектом страдания для того, чтобы кого-либо другого от страдания избавить“.

„Неужели Ты хочешь, чтобы страдали сущие?“

„Я допускаю, чтобы так случилось, раз захотел этого кто-либо из сущих“.

„Есть ли другой исход?“

„Если он захотел пользой приносимой искупить зло причиненное, то и это считается воздаянием за зло содеянное“.

„Ведь это разновидности возмездия. Возможно ли прощение без возмездия?“

„Да, если ты раскаянье не называешь возмездием. Если раскаяние это связано с невозможностью когда-либо и где-либо зло делать“.

„А если творение Твое будет делать зло?“

„Само станет объектом зла в бесчисленном количестве метаморфоз“.

„На землях?“

„На землях, на других планетах, в других космосах и других бесконечностях“.

„Когда же окончатся метаморфозы эти?“

„Эон положит им конец Учением Своим. Где оно прозвучало, рано или поздно оно даст плоды желательные“.

„А Ты, Многообразный? Как же Ты? Как назвать Тебя, несуществующего или существующего так, как никто не существует? Святым? Высшим Умом? Справедливостью? Добротой? Знанием? Красотой? Мудростью? Радостью? Утешителем? Любовью? Что можно знать о Тебе?“

„Ничего. Дав мириады определений, так же далеко будешь от понимания Меня, как не дав ни одного… Даже себя не могут определить люди и духи, но все они все больше и больше приближаются ко Мне… Подойдя ко Мне и войдя в Меня, Моим ионом станут, а после мирниар вхождений, Мною станут, ибо Я множественен и Един… Минует миг и то, чему Я временем повелел быть, и тогда что-то новое из Первоисточника возникнет..“.

„Как назвать Тебя в низах глубоких? Как назвать Тебя в землях бесчисленных?“

„На землях и в низах нет представления обо Мне: как хотят, так пусть и называют Меня. В низах и на землях нет Мне подобия, хотя бы и неточного. Нигде и ни с кем нет подобия у Меня. Даже Тебе не подобен Я. Нет у Меня ничего похожего на подобие с Димиургами, один из которых нас сейчас слушает“.

„Почему люди думают, что сотворены они по подобию Твоему?“

„Потому, что в начале жизни человеческой они имели невесомые, почти нематериальные тела…“

Многого не понял я в речи приведенной. А затем совсем перестал понимать, но вот снова услышал понятное.

„Не постигаю. Ты — Всемогущий. Ты — Творец всего, а, стало быть, и виновник зла в мире. Если Ты не хочешь устранить зло, Ты не Всеблагой. А если не можешь — не Всемогущий!“

„Повторяешься. Если бы Я не хотел, или если бы Я не не хотел — Я был бы ограничен в обоих случаях. Я был бы не Я. Пойми: вне всего этого Я, и все же от всего, что существует (и от того, что существует зло), высшее благо получится, ибо не будет безразличия. Высшее благо — в этом все. Остальное — лишь мысли и слова людей“.

„Стало быть, я и все, что есть, — только потёмнение Твое, никуда не годная часть Твоя, пока не наступит для нее преображение?“

„Что значит „потёмнение“? Все, что есть, все нужно, и все нужно для того, что-бы великим счастьем загореться. Для этого счастья, которое не было бы понято и воспринято, если бы не было того, что ты несчастьем называешь, все сотворено, и не только для одного этого“.

„Для чего же еще?“

„Для многого другого, для жизней несказанных все, что от Меня низошло, предназначено“.

„Скажи, разумно ли желать полного отсутствия мук существования?“

„Можно желать полного отсутствия мук существования, дав этим мукам жизнь в фантазии тёмной. Без контраста радости и горя не смогли бы познать счастья сущие земель и космосов…“

Больше я ничего не слышал, и сомкнули передо мной строй свой в доспехи облеченные, и я видел только космосы, передо мной сверкающие.

Я не хотел в нашу семью возвратиться. Я стал человеком для того, чтобы сказать людям то, что я видел и слышал. Но в теле человека я только немногое помнил и понимал из того, что слышал от Бога Великого. Я говорил немногое, о чем помнил, но незначительны были слова мои, и я видел, как тьма тяжелая заливает разум людей. Тогда я сбросил оболочку человеческую, снова принял вид Димиурга и страшным напряжением поднялся в космос тех, кто сияли сиянием величавым. Я, ничтожный перед ними, решил проповедовать им, и они слушали меня.

Я говорил им: „Я не видел вас на землях и знаю, что их несравненно больше, чем вас. Я знаю и то, что пеплом рассыплется любая из земель, если кто-либо на нее из вас встанет. Но я прошу вас: пусть каждый из вас рассыплется на мирны частей. Пусть каждая такая частица сойдет на землю в тело человека и отблеском вашего учения наполнит мир земной…“

И я почувствовал, что Эоны согласились со мной. Услышали Великие просьбу — совет малого, ибо знали они, что устами малых нередко говорит истина.