Легенды старого городка. Том 3

Патологоанатом вышел из зала. Гена остался один со своими переживаниями и шестью целёхонькими покойниками. Как такое может быть? Не от алкоголя же ему всё привиделось. Вопрос был прост. Что реальнее, живые мертвецы или пагубное действие большого количества спирта? Ответ был очевиден. Конечно спирт реальнее. Надо же было так нажраться. Хорошо хоть зачёт автоматом получил. Успокаивая себя подобными рассуждениями, Гена накрыл торс и голову трупа простынёй, при этом он так сильно её дёрнул, что она сползла со ступней. Гена взглянул на ноги мертвеца и побледнел ещё больше. Стопы были испачканы землёй, а вместо бирки на большом пальце левой ноги болталась одна верёвочка. Гена судорожно сглотнул и побежал искать Виталия Анатольевича.

Патологоанатому было некогда разговаривать с практикантом. В морг привезли ещё два тела. Одно с их стационара, второе из больницы, что на графской стороне. С виду они были очень похожи на того пациента, которого не удалось спасти Гене, и того что чуть не убил студента ночью. Желтушные глаза, бледная кожа с багровыми пятнами по всему телу.

– Не дай бог эпидемия, – высказал вслух свои худшие опасения патологоанатом, и, увидев уже лишнего здесь студента, прикрикнул. – Ну, что встал? Чеши отсюда, да побыстрее, пока заразу какую не подхватил!

***

В поздний час ей не спалось. Из головы не выходил разговор с дежурным терапевтом. Точнее, скандал, который она сама и учинила. А что? С ними так и надо. Эти пройдохи только язык силы и злобы понимают. По-другому с ними никак. Вот только почему так муторно внутри, так тоскливо, так… пакостно? Победоносно выходя из кабинета со своей медкартой наперевес, она не разобрала, что та врачиха выдавила ей в след. Но, видно, правду говорят: “Мы слышим и водим больше, чем осознаём”. И теперь угроза брошенная врачом, – врачом ли? – пролетевшая мимо внимания, отложилась на подсознании невыносимо тяжёлой ношей. Тянуло, свербело, беспокоило нещадно. Словом, терзало душу победительницы, лишая сна и покоя.

Где-то в глубине комнаты заскребло. Гулко охнула входная дверь. Женщина вскочила с кровати, и как была, взлохмаченная и в одной ночной сорочке, побежала в коридор, щёлкая по пути выключателями. Прислушалась. В подъезде было тихо, но тишина эта не внушала доверия. И без того накрученная мыслями, женщина дрожа прильнула к дверному глазку. Никого.

Снаружи снова послышался тихий скрежет, словно кто-то когтями скрёб по новой металлической двери. Снова этот кто-то навалился на неё, и преграда, отделявшая женщину от внешнего мира, вдруг перестала казаться ей неприступной. Говорил же бывший муж, что дверь надо ставить хорошую, крепкую. Даже денег дал. А она что? Поставила жестяную, а на сэкономленные шмоток накупила. Вот ночнушку, например, шёлковую. И что теперь делать? Ответа не было, и женщина потихоньку начала впадать в панику.

– Кто там? – спросила она пустоту.

Вместо ответа нечто опять навалилось на дверь снаружи, и та слегка прогнулась прямо в центре.

Собрав последние остатки мужества, женщина снова взглянула в глазок. С противоположной стороны на неё смотрел жёлтый с багровыми прожилками капилляров глаз. Зрачок его был мутным, словно принадлежал мертвецу.

Взвизгнув от неожиданности, женщина отпрянула от двери. Ноги её подкосились, и она села на пол прихожей. Её охватило оцепенение. Говорят, что в минуты опасности тело вступает в одну из двух фаз – бей или беги. Неправда. Есть ещё и третья. Животные, входя в неё, притворяются мёртвыми. Люди в такие моменты теряют сознание. Но что делать, если тело впало в ступор, а сознание не отключилось? Приходится вживую испытывать всё, что в это время происходит, не в силах предпринять ничего для своего спасения.

Женщина не потеряла сознание, она всё видела и чувствовала. Чувствовала, как ноги перестали держать тело, как руки налились такой тяжестью, что поднять их было совершенно невозможно. Бессильные слёзы текли по её лицу, а дыхание стало поверхностным и каким-то прерывистым, словно она вот-вот совсем перестанет дышать.

Мертвец на лестничной клетке наоборот активизировался. Он больше не давил на дверь, а пытался открыть её. С силой потянув ручку, он вырвал её с корнем. Закрытая на засов дверь не поддалась. Мертвец нащупал верхний её край и дёрнул. Податливая жесть легко согнулась. Женщина издала тихий писк.

Отогнув угол двери до середины, мертвец заглянул внутрь. Увидев жертву, он удвоил усилия. Поняв, что сверху ему в квартиру не попасть, он сделал то же самое с нижним углом. Дверь осталась стоять закрытая на засов, но сложенная на подобии письменного конверта, будто из неё собирались сделать оригами, но бросил, отвлёкшись на что-то более важное.

Для присланного мертвеца более важной была хозяйка квартиры, скулящая от страха за погнутой дверью. Встав на четвереньки, он влез в образовавшийся снизу проём, и бросился на жертву.

Даже тогда, когда холодные руки трупа, покрытые багровыми пятнами, сомкнулись на горле хозяйки квартиры, предательски стойкое сознание не смилостивилось над ней. Бедной женщине, ещё недавно такой грозной и храброй, пришлось испытывать муки удушения до самого конца.

Когда тело перестало дёргаться в его руках, мертвец свернул для верности шею жертве и выбрался из квартиры тем же путём, что пришёл.

Ольга открыла глаза в своей комнате. Всё было сделано как по нотам, и месть свершилась идеально. Почти. Чёрт дёрнул этого студентишку подрядиться на дежурство в морг. Патологоанатом в такое время давно спит беспробудным пьяным сном, а этот…, чёрт бы его побрал, заметил встающее тело. Ну, ничего, ему всё равно никто не поверит. Да и как поверить в то, что жмурики по Богородицку разгуливают по ночам? Ольга ведь тело вернула на место. Даже простынкой накрыла. Никто не подкопается. А что до той склочной бабы, которую она руками мертвеца удавила, так на то и присказка есть: “Жила была девочка – сама виновата!” А Ольге теперь возможности открывались широкие, раз подчинилась ей, наконец, колдовская сила. Не права ты тогда была, бабка Анфиса. Ох, не права! Теперь можно было кое-что и подзаработать на новой ниве. Не для себя, конечно. Ей много не надо. А вот внук у бабы Ольги талантливый. Станиславу и надо помочь!

***

Студент-практикант не считал, что местные врачи правы по поводу возможности возникновения вирусного заболевания, от которого умерло уже три человека. Все эти пациенты находились в больницах недостаточно долгое время, чтобы подхватить больничную инфекцию. Да и нет болезней, которые протекали бы с такими клиническими признаками. Вернее есть, и даже несколько, но к внутрибольничным они не относились.

Погрузившись в учебники, энциклопедии и горы другой медицинской литературы, какую смог достать студент-практикант в Богородицке, он так и не смог найти какого-то одного, удовлетворяющего всем клиническим признакам, заболевания. Удалось отыскать несколько, но ни к вирусным, ни к бактериальным они не относились. Больше всего усердный студент склонялся к заболеваниям крови, но кроме подозрений и догадок у него ничего не было.

– Так не пойдёт, – сказал себе Гена. – Без результатов вскрытия ни фига я не выясню, а на учебниках гадать можно до морковкина заговенья. Надо что-то делать.

Определённо что-то надо было делать, но что сделаешь, если все отчёты хранятся у главврача в кабинете. Придётся рискнуть.

У Гены созрел план в духе шпионского детектива. На вахте дежурила средних лет санитарка. Привлекательная, но одинокая. К ней и решил подкатить парень и в процессе, так сказать, близкого знакомства, позаимствовать у неё ключи от кабинета главврача.

Днём, после обычной работы практиканта, Гена как бы невзначай заглянул на вахту и разговорился со Светланой. Та ответила на его неуклюже-юношеские ухаживания положительно и назначила встречу в десять часов вечера возле основного больничного корпуса. Парень с радостью согласился и был готов уже к девяти.

Подойдя к крылу, где располагались кабинеты врачей и ординаторские медсестёр, запиравшиеся на ночь, Гена услышал оклик Светланы откуда-то сзади.

– О, привет. Ты здесь? – немного смутившись, произнёс Гена.