Легион под знаком Погони. Белорусские коллаборационистские формирования в силовых структурах нацистской Германии (1941-1945)

Неизвестный автор воспоминаний об эскадроне писал, что «белорусскому народу не было на кого надеяться. Оставалась одна надежда – вера в собственные силы. Это был единственный момент, который доминировал в Новогрудском эскадроне. Его молодые солдаты были зеркалом народных чувств. Их деятельность свидетельствовала об этом. Где только не побывал бы эскадрон, везде он завоевывал сердца белорусов» [441] . Если отбросить риторику, то, в принципе, так оно и было. Поведением своего личного состава и отношением к мирному населению эскадрон Рогули выгодно отличался и от немцев, и от добровольческих формирований из числа других народов, да и от многих белорусских частей тоже.

441

Там же. – С.29.

Апрельская операция эскадрона против светских партизан была его последней акцией. В начале мая 1944 г., почти сразу же после возвращения в Новогрудок, было принято решение расформировать это подразделение как самостоятельную единицу. Вскоре оно было переформировано и включено в местный батальон БКА [442] .

Белорусская краевая оборона

22 января 1944 г. на первом заседании БЦР президент Р. Островский заявил, что его главной задачей является организация белорусских сил для борьбы с советскими партизанами и, вообще, с большевизмом. Естественно, что такая борьба должна была быть в первую очередь вооруженной [443] .

442

РГАСПИ, ф. 625, оп. 1, д. 44, л. 384.

443

РГАСПИ, ф. 625, оп. 1, д. 44, л. 376.

На тот момент в Белоруссии существовала вспомогательная полиция, в разных частях которой проходило службу около 20 тыс. человек. Однако ее только с большой натяжкой можно было назвать «белорусскими вооруженными силами», так как она целиком находилась в распоряжении немецких полицейских властей. Кроме того, было еще несколько батальонов самообороны, которые находились в стадии расформирования. Поэтому, после ряда совещаний, БЦР постановил создать вооруженные силы, которые, хотя бы и подчинялись немцам, однако имели бы «ярко выраженный белорусский национальный характер». Новые формирования должны были создаваться одновременно и по принципу самообороны и как современные вооруженные силы. В конце концов, это и обусловило их название – Белорусская краевая оборона (БКА) [444] .

444

Кушаль Ф. Указ. соч. – С.72.

Следует сказать, что генеральный комиссар «Белоруссии» СС-группенфюрер фон Готтберг сразу согласился на создание БКА. По его мнению, новые белорусские формирования должны были сменить немецкие охранные части и вместо них вести борьбу с партизанами. Если же организация БКА пошла бы удачно, то ее наиболее подготовленные части можно было бы использовать и на фронте против Красной Армии. Поэтому, уже в начале февраля 1944 г. началась разработка планов по организации БКА. Поскольку ни немцы, ни, тем более, белорусы, не имели опыта проведения подобных мероприятий, то сразу же возникла дискуссия: организовывать БКА по принципу добровольности, или путем мобилизации. В конце концов, было принято решение, что это формирование будет организовано через призывную компанию [445] .

445

Аржаева Л.В., Доморад К.И., Игнатенко И.М. Указ. соч. – Т.3. – С.183.

Мобилизация в БКА должна была затронуть все слои белорусского населения, поэтому было важно узнать, как оно относится к самой идее проведения такой акции. С этой целью, в начале февраля 1944 г. Островский в сопровождении некоторых членов БЦР и представителя фон Готтберга СС-гауптштурмфюрера Э. Куммера посетил Слуцк, Барановичи и Слоним. Изучение общественного мнения на местах проходило по следующей схеме. Сначала Островский встречался с немецкими и белорусскими начальниками округа, спрашивал их мнение о возможности проведения мобилизации и то, как к этому отнесется население. За редким исключением, все чиновники заверяли его, что такая акция вполне возможна, и что население охотно пойдет на призыв президента БЦР в «белорусское войско». На следующий день проводились встречи с местным населением. Обычно на них приглашались все желающие. По целому ряду свидетельств, простой народ также приветствовал набор в БКА. После посещения Слонимского округа Островский вернулся в Минск в полной уверенности, что «мобилизация, безусловно, удастся» [446] .

446

РГАСПИ, ф. 625, оп. 1, д. 44, л. 379.

Чтобы провести в тех условиях мобилизацию на должном уровне, было необходимо: организовать штаб БКА, который бы подготовил план мобилизации и создать военно-административные органы по всей территории генерального округа «Белоруссия», которые бы смогли ее осуществить. Что касается прав и обязанностей немецкой и белорусской сторон в деле организации и использования БКА, то уже в самом начале между БЦР и соответствующими немецкими органами начались разногласия. Немцы считали, что обязанностью БЦР является только провести мобилизацию, а руководство БКА должно принадлежать им. С этим не соглашался Островский, который считал, что БЦР также обязан принимать участие в руководстве, посредством специально созданного для этого штаба. В конце концов, после долгих споров, обе стороны пришли к компромиссу: при БЦР создается специальный отдел БКА, который подготовит мобилизацию, проведет ее и будет сотрудничать со штабом главного фюрера СС и полиции «Россия-Центр» по вопросам пропаганды, материального обеспечения, медицинского обслуживания и военной подготовки. При этом решение всех вопросов оперативного характера возлагалось исключительно на немецкий штаб. Кроме того, была достигнута договоренность, что он принимает на себя обязанность вооружить БКА, а БЦР будет заниматься вопросами ее обмундирования [447] .

447

Кушаль Ф. Указ. соч. – С.75.

Приблизительно во второй половине февраля 1944 г. заинтересованные стороны решили все вопросы, касающиеся БКА. Можно было приступать к разработке плана мобилизации и ее проведению. В первую очередь был создан штаб или (как этот орган называли немцы) отдел БКА. Его начальником Островский, по согласованию с фон Готтбергом, предложил стать Главному опекуну белорусской полиции майору Ф. Кушелю. Сразу же после своего назначения, он начал готовить план мобилизации, который был составлен на основе проектов, поступавших в штаб БКА с января 1944 г. [448]

448

Командиры второй мировой войны: В 2 т. – Мн., 1998. – Т.2. – С.309.

Другим важным делом стало создание военно-административной сети для проведения мобилизации в БКА. По замыслу Кушеля, на местах ее должны были проводить специальные уполномоченные штаба – окружные начальники БКА: в Минском округе (капитан М. Пугачев), в Слуцком (младший лейтенант С. Шнек), в Барановичском (лейтенант В. Русак), в Слонимском (И. Дакиневич), в Новогрудском (капитан Б. Рогуля), в Вилейском (Бабич, затем майор М. Якуцевич), в Глубокском (лейтенант Г. Зыбайло). Из них первые двое были кадровыми офицерами Красной Армии, а остальные младшими офицерами или унтер-офицерами польской. Практически все окружные начальники БКА были, по словам Кушеля, «людьми молодыми, в военном отношении слабо подготовленными, и без жизненного опыта». Однако их главным достоинством было то, что все они были «преданы белорусскому национальному делу» [449] . В подчинении у каждого окружного начальника находились районные начальники БКА. По всем вопросам, касающимся мобилизации, окружные офицеры должны были сотрудничать с окружными представителями БЦР, на которых лежала главная ответственность по ее проведению. Согласно инструкции штаба БКА, эти представители, совместно с окружными и районными начальниками БКА, должны были на местах выбрать командиров ее будущих подразделений [450] .

449

Кушаль Ф. Указ. соч. – С.77.

450

Там же.

23 февраля 1944 г., в день Красной Армии, состоялось совместное заседание руководства БЦР, штаба главного фюрера СС и полиции «РоссияЦентр», а также местных представителей БКА и немецкой полиции. На этом заседании адъютант начальника штаба фон Готтберга зачитал приказ о создании БКА, после чего была установлена окончательная дата ее начала – 10 марта 1944 г. [451]

В целом, если брать всю территорию Белоруссии, штаб БКА мог рассчитывать на 91758 человек, пригодных к воинской службе, из них: 1632 офицера, 7397 офицеров и 82729 рядовых. Однако согласно приказу фюрера СС и полиции, мобилизация в БКА должна была проводиться только на территории генерального округа «Белоруссия», за исключением Лидского округа и округа фюрера СС и полиции «Припять». В созданных немцами так называемых «оборонных деревнях», также было запрещено проводить мобилизацию [452] .

451

НАРБ, ф. 382, оп. 1, д. 8, л. 3-4.

452

PAJH, The Use by the Germans of Soviet Nationals against the Soviet Union in the Late War. – White Ruthenian Volunteer Forces // Intelligence Division. – DRS (50)145. – P.8.

Кроме того, специальным приказом БЦР от призыва было освобождено также население части окраинных районов. Формально, это было сделано с целью того, чтобы «защитить его от мести коммунистических партизан». На самом же деле, эти районы уже давно входили в так называемые «партизанские края» и «зоны», и провести там мобилизацию просто не представлялось возможным. Например, по Слуцкому округу таких районов было 16 из 92, что представляло собой 17,4% от общей территории и 6,5% от общей численности населения округа. В этом же приказе БЦР было сказано, что призыву не подлежали руководители округов и районов, некоторые врачи и агрономы, инженерно-технические кадры железнодорожников, работники предприятий военной промышленности, ученики и учителя средних школ. Кроме того, от военной службы освобождались лица с психическими и физическими недостатками, больные, и многодетные отцы [453] .

453

НАРБ, ф. 383, оп. 1, д. 11, л. 8, 9.

Обязательному призыву в БКА подлежали все бывшие офицеры и унтер-офицеры Красной и Польской армии в возрасте, соответственно, до 57 и 55 лет. При этом в приказе отмечалось, что они могут быть освобождены от мобилизации, «если находятся на руководящих должностях или работают специалистами в немецких учреждениях», а также подпадают под вышеуказанные категории [454] .

БКА планировалось сделать полностью мононациональной. В ее ряды не могли вступать ни русские, ни украинцы, ни поляки. Выше уже было достаточно сказано о той борьбе против «польского засилья» в полиции, которую вели белорусские националисты. Подобная ситуация имела место и в случае с призывом в БКА: поляки не подлежали призыву в ее формирования. В связи с чем, 15 марта 1944 г. майор Кушель издал приказ №15, согласно которому следовало «убрать из батальонов (БКА) всех офицеров и унтер-офицеров поляков, передав их в распоряжение Биржи труда. То же самое сделать и с поляками-рядовыми, если, по мнению командиров рот, их присутствие в рядах БКА является нежелательным» [455] . Впоследствии, в некоторых частях БКА этот приказ был выполнен буквально, в результате чего из их рядов были демобилизованы все солдаты польской национальности. В других – мобилизованные поляки (даже офицеры и унтер-офицеры, как, например, в Клецком батальоне) продолжали и дальше находиться в строю. В дальнейшем антипольские меры были еще больше ужесточены. Так, поляков категорически запрещалось набирать на 4-недельный офицерский курс БКА, который проходил в Минске. А согласно приказу Кушеля №22 от 30 мая 1944 г. личному составу белорусских частей категорически запрещалось петь небелорусские песни, в том числе – польские [456] .

454

НАРБ, ф. 382, оп. 1, д. 8, л. 3.

455

НАРБ, ф. 382, оп. 1, д. 14, л. 27.

456

НАРБ, ф. 382, оп. 1, д. 14, л. 39.