Легион Проклятых

– Это работа Мелмоха? – спросил он.

Вефесда отрицательно покачала головой.

– Ваша броня, сэр? – спросил Мика, пока Керш расхаживал взад-вперед.

Мысли чемпиона всегда были заняты безопасностью его командира. Тусклый свет свечей отражался на сердитом лице Кнута.

– Подождет, - пробормотал Керш, подходя к тяжелой двери.

Услышав шум, труп-капитан остановился. Двери из стали и дерева были слегка приоткрыты. Через щелку Кнут узнал личного ликтора Главной плети Скейса. Серв стоял раздетым по пояс, его тело лоснилось от пота из-за прилагаемых смертным усилий по «очищению» плоти его хозяина. Керш также заметил бассейн крови, растекавшийся вокруг «очищаемого». Сенешаль и обтератель Скейса, вооруженные тряпками и ведрами, с трудом справлялись с кровяным потоком. Плеть был неподвижен, словно стена, а вся его истерзанная спина представляла собой одну большую кровавую рану. Боль и превозмогание были генетическим наследием и передавались через кровь. Деметрий Катафалк учил Сдирателей духовному единению с примархом через процедуру «очищения». Агония во время процедуры бичевания позволяла Сдирателю получить ответы от примарха. Керш не раз видел, как братья истязают себя подобным образом. Он делал то же самое, испытывая позор от потери «Стигмученника» и неспособности защитить магистра Ордена. И это возвращало его во Тьму. Долгое путешествие позволило ему переосмыслить прошлое и прийти к выводу, что его плоть должна служить иной цели в глазах Дорна, и что за духовным единением с «Мантией» скрывается лабиринт ненужных страданий, в котором он может остаться навечно.

Керш был настолько поражен этим представлением, испытывая одновременно печаль и гнев по отношению к Скейсу, что не расслышал скрежет гидравлической конечности Эзраки. Войдя внутрь, апотекарий закрыл за собой двери.

– Скажи Торалеху отправить послание капеллана, - приказал Эзраки брату Мика. – Проинформируй его о том, что труп-капитан – в сознании и требует отчета.

Мика кивнул и скрылся в тени.

– Я приказывал прекратить ритуал, - рявкнул Керш.

– А капеллан Шадрат настоял на обратном, - произнес апотекарий. – Тебя не было несколько дней.

Эзраки повернул голову Керша к себе и поднес к глазам Сдирателя небольшой медицинский фонарик. Так как у капитана остался лишь один глаз, Апотекарий сосредоточился на здоровом глазе Кнута.

– Дни, - повторил Керш. – А рота...

– Шадрат напишет отчет. Будь спокоен.

Керш позволил апотекарию провести осмотр.

– Это – нездоровая идея, - произнес Керш, оглядываясь на дверь, но апотекарий вновь развернул его лицо к себе и продолжил осмотр.

– Я говорил со Скейсом, - ответил Эзраки. – Сейчас я больше беспокоюсь за тебя.

– Это были последствия Тьмы?

– Нет, - уверенно ответил Эзраки. – Я думаю, что дело в недосыпании. Даже Адептус Астартес нужен сон. Могу дать тебе что-нибудь для сна. Ты должен сообщать мне о галлюцинациях, если они возникнут снова.

– Думаешь, у меня галлюцинации?

– Приношу извинения, труп-капитан. Мы должны принять к сведению возможность неправильного функционирования каталепсического узла. Возможно, понадобится операция. Возможно, Тьма связана с проблемами в генетике, а не с духовным расстройством.

– Что ж, буду рад помочь разрешить эту медицинскую загадку, - произнес Керш, - просто исправь это, сможешь?

– Мне нужна операционная, такая же, как на «Ангелика Мортис». Однако, я рад сообщить, что ты снова годен к службе.

– Я полагаю, что это недомогание лишь усилило недовольство моим командованием среди братьев пятой.

– Братья недолюбливают тебя, это так, - честно признался Эзраки. – Ничего не изменилось. Однако, события опережают нас.

– Поясни.

– Следуй за мной.

Апотекарий повел Керша по спиральной, каменной лестнице. Даже в полном боевом облачении плечи Эзраки умещались в лестничном проходе, в то время как мускулистое телосложение Кнута не позволяло ему двигаться с такой же свободой. Они дошли до двери, ведущей на узкий балкон. Внизу возвышались черепичные крыши монастыря, а небольшая колокольня наверху упиралась в темное небо мира-кладбища. В небе мерцали звезды, а вдалеке за горизонтом протянулась гелиотропная дымка с Ока Ужаса. Но не ужас варп-кторма привлек внимание трауп-капитана.

– Кровь Катафалка, - произнес Керш.

Небо над Цертус-минор было разделено надвое, багровое пятно, тянущееся по всему звездному небу, словно кровяная дорожка, остающаяся за идущим, раненным солдатом. Только вместо солдата по небу плыла багровая комета.

– Комета Киилер.

– Комета приносит разрушения, - произнес Эзраки. – Это не просто знак. Если багровая комета появляется в небе – мир обречен.

– Прекрати говорить как пророк и дай мне конкретику. Что-то, что я могу уничтожить.

– Шадрат считает разведданные неточными. Комета не оставляет свидетелей на своем пути, - произнес апотекарий.

– Выжившие?

– Некоторые считают, что комета полностью поглощает мир, - ответил Эзраки, - другие – что она является некоторого рода демоническим вторжением. Имперский Флот сообщает об армаде, следующей за хвостом кометы, Кровавый крестовый поход, так называемый «Злобокост». Экзорцисты, Серые Рыцари и наши кузены, Кулаки, по слухам, создали защитный кордон на Ванахейме, чтобы защитить Сегментум Соляр.

Взгляд Керша упал на поверхность планеты. Внизу виднелись некроплексы, статуи и мавзолеи, постепенно окутываемые тьмой.

– Сколько времени осталось до рассвета?

– Две, возможно три сотни часов по стандартному времени. Жители Цертуса-минор называют этот период «Длинная ночь».

– Мы должны отправить весть на Ванахейм, - произнес Керш. – Мы должны предупредить Легион Гадюки на Гелионии Ретикули. Кадианцев...

– Проблемы уже начались, - произнес Эзраки, указывая вдаль.

Повернувшись, Керш взглянул на возвышающиеся шпили и башни Обсеки, закрывающие крышу мемориальный мавзолей Умберто Второго, словно стая ворон. Дым от пожаров распространился по всему городу, на улицах мелькали вспышки лаз-выстрелов. Среди всеобщего Хаоса Керш смог различить огромные толпы людей. Могильный лихтер, пошатываясь, взлетел вверх и взорвался прямо за колокольней. Керш представлял, какую панику и беспорядок могло вызвать появление багровой кометы. Труп-капитан направиося к лестнице.

– Я полагаю, эвакуация уже началась, - крикнул Кнут.

– Капитаны некрофрегатов освобождают места для знати, - произнес Эзраки с нескрываемым разочарованием. – Правящий класс и многие священники просто бросили этот мир. Никто не тратит сейчас время на споры, так скорость – путь к спасению.

– Понтифик...

– Остался, - произнес Эзраки. – Он заявил, что не покинет своих людей. Ну и конечно здесь остаются тысячи писцов и трудяг, не имеющих денег на билет.

– Сестры?

– Останки Умберто слишком хрупки для переноски, - пояснил апотекарий. – С понтификом или без него, Орден Августейшей Стражи будет защищать останки экклезиарха. Я думаю, мы вряд ли добьемся от них большего.