Лёгкая
Шрифт:
– Конечно, женишься тут фиг знает на ком, когда тебя любовь всей жизни отвергает! На Машке Хохмачевой можно было жениться только с отчаяния, я считаю…
– По какой бы причине ни женился, а он женат. И не надо мне мозги запудривать, – довольно резко перебила я и сама удивилась: неужели Андрей для меня что-то значит?
– Они развелись, года вместе не прожили, – уверенно заявила Динка, не смутившись ни на грамм.
Повисло молчание, и тут Наташа, подливая нам чай, предложила:
– А почему бы вам не организовать встречу выпускников? Вы, Дина, наверное, сможете всех собрать.
– А что – это мысль! Молодец Наташка! Племяшка у тебя что надо, Верунь, в корень зрит, – загорелась моя подруга и подмигнула инициатору. Не просидев после
– Ничего, что я Вашей племянницей представилась? – спросила Наташа, едва дверь за гостьей закрылась.
– Это ты молодец, что нашлась. Племяшка – то, что надо. О наших… обстоятельствах ей (да и никому) лучше не знать. Но вот дверь ты зря незнакомым людям открываешь, – попыталась я изобразить суровость.
– Я бы и не открыла! У неё ключи есть. Я думала, Вы вернулись, а тут – незнакомое лицо. Ты что здесь делаешь, спрашивает, а я говорю, что Ваша племянница, из Шахуньи приехала. А дальше просто все. Она хорошая, эта Дина. Веселая очень.
– Да, хорошая… Знаешь, как познакомились с ней на вступительных экзаменах (тогда ЕГЭ никакого не было ещё), так и сдружились. Ладно, поздно уже, пора спать.
Сон долго не приходил ко мне. Взбудоражила меня Динка новостями про Болотникова. Так недавно все это было – и так давно. В наступающем году будет 10-летие выпуска. Не торопится ли Динка тогда со встречей? Хотя она и две устроит – сейчас и летом. Уж если ей вожжа под хвост ударит, она не отступится…
Андрей Болотников вроде бы ничем особенным от однокурсников не отличался. Учились все хорошо, многие даже отлично, а вот Андрей красного диплома так и не получил. Из-за меня. Преподаватель старославянского языка Константин Никифорович свой предмет спрашивал строго, на лекциях у него была стопроцентная посещаемость, а на семинарских занятиях, когда он задавал вопрос, мы все вжимались в парты, молясь, чтобы эта буря мимо пронеслась. Я пропустила две лекции по болезни и, соответственно, не смогла подготовиться к семинару. И гнев препода пал на меня. Как он орал! «Если Вы прогуляли лекции, это еще не отговорка! Надо было вы-у-чить!» Мы были несчастные запуганные первокурсники, а я так вообще боялась слово сказать. Стою перед Константином Никифоровичем и плачу. А он весь покраснел, рассвирепел, потому что я ничего не отвечаю. Вот тут Андрей встал, подошел к нему и тихо так: «А ну не смейте на девушку орать!» Препод сразу сдулся, даже всех с занятия отпустил. Но дерзкому студенту не забыл этого. Старослав Болотников у него сдал на «троечку», древнерусский язык – тоже. И на пересдачу надежды не было никакой. А с «удами» какой же красный диплом? Хотя по остальным предметам у Андрея «отлично» было. Ему в деканате предлагали пересдачу с комиссией организовать, но Болотников гордый был – не пошел на это. Характер…
Ко мне он подойти боялся. Взгляд у меня какой-то строгий, что ли… А на зачетах и экзаменах он мне помогал, чем мог. Он мне нравился, но напрашиваться самой? Так и не срослось у нас. Как говорится, не судьба. А на последнем курсе Андрей напился в компании наших однокурсников (я на такие мероприятия редко ходила, мне потом рассказывали, что там было), присел к Маше Хохмачевой и давай ей душу изливать: «Не любит меня Верка!» Ну, Маша девушка сметливая, разбитная – приголубила его. Проснулись они наутро в одной постели, и Андрей, как честный человек, через месяц женился. Да-да, бывало и такое, и не так давно – десять лет назад. Значит, они развелись? Удивительно, как и год-то вместе прожили.
Я лежала без сна на смятой от моих метаний кровати и удивлялась сама себе: неужели во мне ещё что-то живо? А ведь думала, вообще теперь на мужчин смотреть не смогу. Но то какие-то абстрактные мужчины – а это Андрей. Мой рыцарь. И с этой мыслью и улыбкой на губах я всё-таки уснула.
Глава 5. Не было бы счастья…
Мы
с Наташей жили вместе душа в душу уже три недели. У неё становился заметным живот, но только если хорошо приглядеться. Приближался Новый год – до него оставалось несколько дней. Елку мы наряжать не стали – детей-то дома пока нет, но мандаринами всё-таки лакомились. Когда Наташа была дома, то готовила вкусные супы и ужины, потом приходила я, мы садились кушать и говорили о всяких пустяках вроде учебы или новостей, она иногда рассказывала о своей работе – клиенты какие только не попадаются… И тут, как-то вечером, до меня дошло, что она ни разу не сказала ничего о том, где стоит на учёте по беременности. Это меня насторожило.– Наташ, а ты в какую консультацию ходишь? – спросила я между делом, очищая от кожуры очередной мандарин.
– В какую такую консультацию? – переспросила Наташа.
– В женскую. К гинекологу какому? – уточнила я, уже угадывая ответ.
– Да ни к какому. У меня и так две полоски – зачем ходить? – удивилась Наташа. Я удивилась было тоже, но одернула себя: девочке ещё нет двадцати, глупая совсем, у неё ничего не болит – она и к врачу не идет. Святая простота. Лёгкость. Перед глазами у Веры возникла Юля, которая тоже в свои 18 лет не спешила к гинекологу и носила в себе мертвого ребёнка две недели… Чему уж с Наташей-то удивляться?
– Затем, что тебе наблюдаться где-то надо, чтобы тебя гинеколог осматривал… Анализы надо сдавать, УЗИ делать, обменную карту заполнять. Это всё понадобится, когда рожать поедешь. Да и родовый сертификат нужен, а его в консультации выдают, – терпеливо объясняла я, ругая себя за то, что не поговорила с девочкой раньше. – Господи, да мы первое УЗИ пропустили уже! Хотя нет – время до 14 недель вроде есть ещё… Полис есть у тебя?
– Нет, – покачала головой беспечная Наташа. – Я же неофициально работаю, мне больничные не нужны, я и к врачам не хожу. Зачем мне полис?
Я только всплеснула руками. Лёгкость – это, конечно, здорово, но только когда рядом с тобой есть человек, способный решать проблемы, над которыми ты паришь, не снисходя до них. Полис ведь делается не один день, время упустим!
– Да и прописки у меня в городе нет, я вообще с севера области. Не туда же мне ехать, – добавила Наташа, добив меня окончательно. Для оформления полиса нужна прописка… Ну что же поделаешь, она и так тут живёт, можно и прописать… А пока суть да дело, сходим к платному врачу.
Наташа вышла из кабинета, сияя ослепительной улыбкой. Ей не терпелось поделиться со мной новостями:
– Тринадцать недель! УЗИ можно сделать, даже прямо сейчас!
И мы пошли на ультразвук – вместе. На большом экране видно было всего малыша – даже крохотные пальчики и носик-пуговку. Развивался он, судя по словам доктора, нормально… И ещё что-то говорилось, но я уже не слушала. Когда-то, и так уж давно вроде бы, и я была на УЗИ, лежала вот так, как сейчас Наташа, и смотрела в монитор, на котором видно было малыша. Наверное, на таком сроке они все похожи – мой был точно такой же… Или мне теперь так кажется? До второго УЗИ он не дожил… Кольнуло сердце – раз, два, три… «Прости, прости меня!» – шептала я несбывшемуся.
– Тёть Вер, какой он классный, правда? – воскликнула Наташа. Я кивнула и выбежала в туалет, где долго умывалась холодной водой. Там она меня и нашла.
– Мне плохо стало. От волнения, наверно, – оправдывалась я, опуская бледное, как побелка, лицо. «Всё, хватит терзаться», – приказала я себе. То ли будет дальше! Наташа не должна волноваться. Она не должна ничего знать. – Пойдем, моя хорошая. Он действительно классный. Хотя, может быть, не он, а она? Через пару месяцев узнаем.
– Мне анализов назначили целую пропасть! И врачей ещё надо обходить! – не умолкала Наташа. Кажется, она находила особое удовольствие в том, чем раньше пренебрегала. А главное – я это точно знала – она теперь удостоверилась, что у неё внутри растет самый настоящий человечек. Пока не увидишь, не поверишь…