Легко ли быть издателем. Как транснациональные концерны завладели книжным рынком и отучили нас читать

В будущем серии «Боллинген» предстояло сыграть неожиданно важную роль в американской массовой культуре. Вначале, однако, ее составляли сугубо научные труды для подготовленного читателя. Вольф и мой отец из кожи вон лезли, чтобы включить в нее все произведения интеллектуалов-изгнанников, которые только можно было втиснуть в рамки серии. Среди первых выпусков оказался труд Макса Рафаэля, искусствоведа-марксиста, с которым мой отец познакомился еще во Франции.

Со временем в издательские планы стали проникать и книги, относительно далекие от юнгианства. По инициативе отца была выпущена трехтомная «Психология искусства» Андре Мальро, а также собрания сочинений Поля Валери и Мигеля Унамуно. Благодаря влиянию Юнга и интересу Вольфов к Востоку издавались и такие книги, как масштабное исследование Хайнриха Зиммера по искусству Индии. Затем последовали труды Джозефа Кэмпбелла, который в 60-е годы стал необыкновенно влиятельным автором. Но все эти негаданные удачи затмил успех первого полного перевода «И-Цзин», включенного в серию «Боллинген» как знак свойственного Юнгу уважения к мировым религиям. Трудно представить себе книгу «заумнее», но к тому времени «И-Цзин» уже оказала влияние на ряд композиторов, например на Джона Кейджа, а также на многих других интеллектуалов, размышлявших над ролью вероятности и случая в нашей повседневной жизни. Книга оказалась поразительно созвучна нарождающейся контркультуре 60-х годов и разошлась колоссальным тиражом — более миллиона экземпляров в твердом переплете. Вот так издатели-изгнанники невольно внесли вклад в массовую культуру, меж тем как их энергичные попытки познакомить американского читателя с шедеврами европейской литературы по большей части проходили незамеченными.

Здоровье моего отца серьезно пошатнулось еще во время войны — ему, относительно пожилому солдату, было трудно переносить тяготы армейской жизни. Болезнь помешала ему осуществить заветную мечту — вернуться после окончания войны во Францию. В конце 40-х его состояние ухудшилось, и в 1950 году он умер от эмфиземы. С его смертью связь моей семьи с «Пантеоном» оборвалась, как я предполагал, навсегда. Я следил за судьбой «Пантеона» со стороны — а судьба эта меж тем резко изменилась благодаря ряду непредвиденных событий.

Одно из них произошло на курорте Аспен в 1949 году, на торжествах по случаю столетия смерти Гете, куда пригласили и Курта Вольфа. Организовал празднование еще один беженец из Германии — дизайнер Пепке, занимавший ответственную должность в одной из крупнейших корпораций США «Америкэн кэн корпо-рейшен». По воле судьбы соседкой Вольфа по столу оказалась Энн Морроу Линдберг, о чьих связях с Германией лучше забыть (ее муж Чарлз [31] в 30-е годы был среди самых рьяных американских поборников изоляционистского, прогерманского и даже антисемитского курса). Вольф узнал от Энн, что она работает над циклом философских эссе. Эта книга, опубликованная под названием «Дар моря», стала феноменальным бестселлером и одним из многих достижений, которые в итоге кардинально изменили «Пантеон».

31

Чарлз Линдберг, знаменитый летчик, первым совершивший беспосадочный перелет через Атлантический океан (Примеч. пер.)

Затем, в конце 50-х «Пантеон» приобрел права на один непростой для восприятия русский роман и выпустил его. Первый тираж составлял четыре тысячи экземпляров. Присуждение его автору, Борису Пастернаку, Нобелевской премии превратило «Доктора Живаго» во всемирный бестселлер, и «Пантеон» просто таки начали осаждать книгораспространители. В итоге было распродано более миллиона экземпляров в твердой обложке и еще пять миллионов — в мягкой. За этим бумом последовал успех «Леопарда» Джузеппе ди Лампедузы, и «Пантеон» буквально за несколько месяцев превратился из маргинального, еле сводящего концы с концами издательства в чрезвычайно прибыльное Предприятие.

Как часто бывает, деньги необратимо изменили атмосферу в фирме. Между Вольфами и их американским партнером возникли разногласия; наконец Вольфы решили вернуться в Европу, обосноваться в Швейцарии и управлять издательством оттуда. Работать таким образом было бы тяжело даже при самых благоприятных обстоятельствах, а на фоне растущей напряженности между основателями оказалось совершенно невозможло, и партнеры вскоре расстались. Вольфы заключили соглашение с «Харкорт Брейс» («Harcourt Brace») и на правах его филиала продолжали издавать книги еще много лет. Оказавшись без редакторской верхушки, акционеры «Пантеона» решили, что пора сбыть фирму с рук, и нашли покупателя в лице Беннета Серфа, главы «Рэндом хауз». Компания Серфа стала открытым акционерным обществом в 1959 году и вложила капиталы в приобретение солидной фирмы Альфреда Кнопфа, известной серьезными книгами о жизни и истории Америки, а также успешной серией переводов. В результате «Рэндом» стало одним из самых значительных издательств США. Приобретение «Пантеона» в 1961 году (менее чем за миллион долларов) обогатило общий издательский портфель империи «Рэндом» новым значительным элементом. Перед самим же «Пантеоном» открылись новые, многообещающие перспективы.

Хотя я и следил со стороны за положением дел в «Пантеоне», но никак не ожидал, что для меня там найдется работа. У Вольфов были свои сыновья, и я предполагал, что они пойдут по стопам родителей. Но издательское дело — и прежде всего книги, ра считанные на массовую аудиторию, — меня привлекало. Будучи студентом колледжа, я проводил летние каникулы, работая на полставки в «Нью америкэн лайбрэри». В 1959 году мне предложили там постоянное место в отделе маркетинга в учебных заведениях.

В плане отбора книг «НАЛ» неуклонно продолжала общую традицию, начатую когда-то «Пенгуином»: ставилась задача поошрять интеллектуальные и политические дискуссии в широком масштабе. Руководство «Пенгуин», а позднее и «НАЛ»; считало, что решение ключевых вопросов не следует перепоручать элитным кругам экспертов и политиков — напротив, обсуждение должно протекать при живом интересе и участии всех без исключения слоев населения. Помню, школьником я выписывал газету «Май уикли ридер», рассылаемую подросткам двенадцати лет и старше; там обсуждалось, какова должна быть политика американского правительства по вопросам муниципального жилья и электрификации в сельской местности. Для эйфорического оптимизма послевоенных времен это было очень характерно — считалось, что даже школьникам интересны темы, которые сегодня были бы отвергнуты как слишком узкие, всерьез интересующие лишь считанных взрослых.

«НАЛ» была одним из крупнейших издательств, выпускавших книги в мягкой обложке. Популярность таких дешевых изданий в США началась в конце 30-х годов — застрельщиком выступило издательство «Покет букс» («Pocket Books»). Книги нового формата поставлялись в четыре тысячи книжных магазинов, существовавших тогда в США, а также в 70 тысяч прочих торговых точек — в знаменитые табачные лавки, газетные киоски, аптеки и т. п. Отчасти это была старинная сеть распространения журналов, созданная Анненбергом и другими бывшими бутлегерами после отмены «сухого закона». Изначально эта сеть должна была облегчать жизнь игрокам в тотализатор — ее придумали для распространения программок скачек. Вскоре новоиспеченные дистрибьюторы расширили ассортимент журналов, а затем взялись за книги — и фантастически преуспели. С книгами они обращались, как с периодическими изданиями, — в конце месяца возвращали непроданные экземпляры поставщикам. Эта новая система оказалась очень эффективной и обеспечила феноменальный уровень продаж. Самым успешным изданием «НАЛ» за все время существования издательства стала «Табачная дорога» Эрскина Колдуэлла (за первые два года с момента издания разошлось четыре миллиона экземпляров); прочие сочинения Колдуэлла, вместе взятые, также разошлись четырехмиллионным тиражом. Занятна судьба книги Джеймса Т.Фаррелла «Стадс Лонигэн» [32] : вначале, по устоявшейся традиции, она была издана в твердом переплете — и за год было продано всего 500 экземпляров; зато в мягкой обложке она разошлась в количестве 350 тысяч! Ежегодно раскупалось почти 50 миллионов книг в мягкой обложке — то есть примерно одна пятая от всех приобретаемых американцами книг. Новый формат быстро завоевал сердца очень многих читателей традиционных книг массового спроса. Произведения, выходящие в мягкой обложке, часто продолжали традиции издавна популярных у публики «желтых» журналов типа «Тру детектив» или «Тру романс», а также коротких вестернов. Учтите, что в 40-х годах еженедельно продавалось 10 миллионов журналов, а также 25 миллионов (феноменальное количество!) экземпляров комиксов, так что книги, даже нового формата, все еще составляли относительно скромную долю в общем объеме «пищи для чтения», раскупаемой в стране [33] .

32

Farrell, James Thomas — американский прозаик (1904–1979). Его самое известное произведение, «The Studs Lonigan Trilogy» (1932–1935) — роман о несчастной судьбе молодого ирландца сына маляра. (Примеч. пер.)

33

Жанр любовного романа не теряет своей популярности и поныне; в 1998 году был продан 201 миллион экземпляров в мягкой обложке, причем форма этого чтива изменилась куда больше, чем его содержание. (Примеч. авт.)

В 40-е годы издательские планы фирм, выпускающих книги в мягкой обложке, во многом ориентировались на низкопробный коммерциализм бестселлеров предыдущего десятилетия. Такие книги, как «Мост короля Людовика Святого» Торнтона Уайлдера, вестерны Зейна Грея, снискавшие огромную популярность любовно-исторические романы (например, «Твоя навеки Амбер»), расходились в мягкой обложке не хуже, чем в твердой. Однако «НАЛ» видела свою задачу в том, чтобы, не ограничиваясь вестернами и триллерами, обеспечить читателя более интеллектуальной литературой. Взяв пример с «пенгуиновской» издательской марки «Пеликан», она под лозунгом «хорошие книги для миллионов» запустила серию «Ментор».

«НАЛ» выпустила всего Уильяма Фолкнера и произведения ряда современных европейских писателей-реалистов — например Пьера Паоло Пазолини и Курцио Малапарте. Среди первых книг «НАЛ» были «Мартин Иден» Джека Лондона (классический образец политического радикализма в литературе, ныне не переиздаваемый никем ни в твердом переплете, ни в мягкой обложке) и «Сердце — одинокий охотник» Карсон Маккаллерс. В то же самое время читатели серии «Ментор» могли приобрести «Достижение совершеннолетия на Самоа» Маргарет Мид [34] или «Швеция: срединный путь» Маркиса Чайлда, а также множество книг на политические темы. Помню, подростком я купил книгу из серии «Ментор», которая называлась «Христианское требование социальной справедливости», — разве что-то подобное найдешь в киосках современных аэропортов?

34

Маргарет Мид (Margaret Mead, 1901–1978) — американский антрополог, профессор Нью-Йоркского, Йельского, Колумбийского университетов, активно участвовала в движении борцов за мир, «зеленых» экуменистов, а также в борьбе против расизма. (Примеч. пер.)

Эти книги в мягкой обложке стоили от 25 до 35 центов — не дороже пачки сигарет. Одной из самых дорогих книг, которую мы выпустили, была «Трилогия о Лонигэне» Фаррелла. Ввиду ее объема пришлось назначить цену в 50 центов. В отделе продаж нашли выход — зрительно разделить книгу на несколько «томиков»; пусть покупатель видит, что в реальности покупает две книги, и не считает себя обманутым.

Бумажные обложки оформлялись непременно в стиле «китч». Не видя названия, ни за что не догадаешься, чье перед тобой произведение — Микки Спилейна или Уильяма Фолкнера. Кстати, на обложках массовых изданий Фолкнера обязательно пояснялось «книга автора “Святилища”», ибо этот роман снискал широкую популярность благодаря живо описанным интимным сценам; тем не менее в мягкой обложке можно было купить всего Фолкнера. Лишь много лет спустя его книги составили значительную долю программы колледжей по литературе, но, как это ни парадоксально, включение романов Фолкнера в канон «высокой культуры» обернулось резким снижением интереса к ним со стороны массового читателя.