Лёха - сокрушитель Вселенной

— Здесь всё, все инструменты, — сказал петух.

В сарае было темно. Лёха споткнулся и с грохотом полетел наземь, рукой задел какую-то палку, опрокинул, вслед за ней полетело всё, что в сарае было.

— Ай, бля! — прошипел Герой, ползая на карачках и пытаясь нащупать хотя бы стену.

Инструменты Лютомысла всё продолжали падать, некоторые с деревянным глухим стуком, другие со звонким металлическим лязгом, и Лёха опасался, что какая-нибудь падающая тяпка раскроит ему голову. Но всё обошлось.

— Ну ты чем смотришь-то! — прошипел Петрович. — Сейчас все услышат!

— Слышь, не базарь, — огрызнулся Лёха.

Но в душе он признавал, что петух сейчас был прав. На внезапный ночной грохот прибежит не только разбуженный Лютомысл, но и все его домочадцы, а это в планы Избранного не входило.

Лёха наконец-то встал и выпрямился, ударившись головой о какую-то полку. Перед глазами сверкнули цифры, в правом нижнем углу Избранный увидел свои показатели.

Здоровье: 19 %

Опыт: 6

Проверять, что будет, если здоровье упадёт до нуля — Лёха не хотел. Вряд ли что-то хорошее.

— Вон он, рядом с твоей ногой, ты слепой что ли?! — раздражённо воскликнул петух.

И в самом деле, почти рядом с тапочком Лёхи из земляного пола торчал большой плотницкий топор. Лёха взялся за рукоять.

ТОПОР

Уровень предмета: ОБЫЧНЫЙ

Рубящее оружие.

Урон: 7-10

Описание: Плотницкий топор, незаменимый в хозяйстве. Отлично подходит для убийства старух, куриц и гоблинов.

— Пошли отсюда! — произнёс Петрович, глядя на оружие, которым были убиты многие его родичи, друзья и соседи по курятнику.

Глава 6. Ботаника, Бесчеловечная и Беспощадная

Герой и его верный спутник выбежали со двора и помчались вон из деревни, без всякого стыда улепётывая от возможной погони. На то был смысл, ведь если их поймают — им не сдобровать, Лёха вновь будет жестоко побит, только теперь за кражу петуха, а сам петух отправится в суп на следующий же день. Статус Героя не давал никаких преимуществ. Наоборот, как понял Лёха, каждый встречный так и норовил либо озадачить его каким-нибудь опасным квестом, либо полезть в драку и самоутвердиться за его счёт. Лёха горько жалел, что согласился помочь Босоногой Богине, но теперь деваться уже было некуда.

Они бежали по грязным тёмным переулкам русарской деревни, разбуженные собаки заливались злобным лаем им вслед. Петрович бежал впереди, показывая дорогу, и иногда для ускорения подпрыгивал и хлопал крыльями, будто пытаясь взлететь. Лёха понял, что давно бы уже заблудился в хитросплетениях чужих улиц. В боку начало колоть, шлёпанцы то и дело норовили слететь. Лёха обернулся на бегу — погони видно не было.

— Бля, Петрович… — выдохнул он, останавливаясь чтобы отдышаться. — Погоди малясь…

Петух тоже остановился.

— Не, ну ты вообще удивляешь, — раздражённо произнёс он. — Мы даже до окраины не добежали. Давай быстрее.

— Бля, погоди… Фух, ёпт… — Лёха наклонился, взялся руками за бёдра. — Давно не бегал…

— Клюну, — предупредил петух.

— Иди нахер… — ответил Избранный.

Последний раз Лёха бегал лет этак восемь-девять назад, ещё будучи зелёным новобранцем в роте молодого пополнения отдельной гвардейской инженерной бригады. Проще говоря, когда был слоном в стройбате.

Петрович обошёл хозяина сзади, подскочил и клюнул его в задницу, а потом припустил бежать. Разъярённый Лёха побежал за ним.

— Стой, петушара! Убью, сука! — рычал он, но тихо, чтоб никого в деревне не разбудить.

Они выбежали из деревни на тракт, миновали крайнюю хату. Тракт шёл мимо полей, через лес. Петрович бежал первым, и устремился прямо в дубраву, тёмную и мрачную. Только бледный лунный свет струился через кроны деревьев, отчего каждый куст, сокрытый в темноте, казался каким-нибудь чудовищем или монстром, а звуки ночного леса — шелест листвы, стрекот цикад, шорохи и топот — доносились со всех сторон.

Лёха замедлил шаг, перехватил покрепче топорище. Ему было страшно, хоть он бы и не признался в этом даже самому себе. В мире, где крысы могут быть размером с откормленного порося — лучше быть начеку. Лёха обернулся, посмотрел назад, погони за ними не было.

— Стой, петушара, бля… — пробормотал он, останавливаясь на небольшой полянке.

Избранный громко и тяжело дышал, лицо его, и без того постоянно красное, раскраснелось ещё больше, приобретая цвет спелого помидора. Он вытащил из кармана смятую пачку «Винстона», открыл дрожащими пальцами. Оставалось три штуки. Лёха на мгновение остановился. Мозгом он понимал, что тратить их так часто нельзя, но душа требовала, и он закурил. Тут же закашлялся после долгой пробежки, схаркнул, утёр влажные губы рукавом мастерки, и с наслаждением выпустил сизый дым в воздух.

— Ты это чего делаешь? — раздался голос Петровича.

Петух спрашивал издалека, всё ещё опасаясь гнева хозяина. Лёха не отвечал, снова забивая голод сигаретным дымом.

— Огнём дышишь? Ты из рода драконов? — не унимался Петрович.

— Дракон это тот же петух, только гребень во всю спину, — изрёк Лёха услышанную когда-то тюремную мудрость.

— Так ты тоже петух? — удивился питомец.

— Слышь, бля, — веско произнёс Лёха. — Я пацан нормальный, за меня хоть кто скажет.

Он был в благостном расположении духа, курево его расслабило и успокоило. Даже тёмный лес перестал казаться таким страшным. Он решил лечь спать прямо тут, а уже утром развести костёр и приготовить еды. Летняя ночь была достаточно тёплой. Лёха улёгся на землю под каким-то кустом и попытался заснуть. Ему вспомнилось, как он, бывало, просыпался в таких же кустах после бурных попоек.

Проснулся Лёха от того, что Петрович кукарекал прямо у него над ухом.

— Бля, заткнись, — простонал Герой.

Было довольно холодно, ноги в шлёпанцах окоченели, да и спортивный костюм тепло держал весьма скверно.

— Я птица, у меня инстинкт, — возразил Петрович и снова заорал.

Лёха взялся за топор, и петух с возмущённым кудахтаньем поспешил отскочить. Но сон уже не шёл.

— Эх, бля, пельмешков бы щас навернуть, — вздохнул Избранный. — Жрать охота.

— Меня нельзя жрать, я разумный, — произнёс Петрович, на всякий случай отходя ещё дальше.

— А кого мне жрать? Петрович, братан, иди сюда, — сказал Лёха, заводя руку с топором за спину.