Леха
Шрифт:
В отделе милиции всех задержанных расфасовали по какому-то, лишь милиционерам известному, принципу. Щуплых и полупьяных студентов утрамбовали в камеры при дежурной части. Малыгина и Бульдога увели на второй этаж, где, пристегнув к батарее наручниками, оставили в коридоре. Через минут десять подняли ещё одного охранника, совсем молодого, тащившего свою вторую или третью смену. Парень дежурил на кухне и, будучи свидетелем захода через черный вход, рассказал Лехе о задержании Харламова в числе первых. Чуть позже в другой конец коридора завели мужчину с типичной внешностью бизнесмена от пилорамы. Ещё через
Леха, наконец, получив возможность нормально мыслить, осознал своё положение. Он, студент-историк, сын интеллигентных родителей, оказался арестованным (именно так ему и казалось) за участие в организованной преступной группировке. Его сейчас посадят, сообщат родителям и выкинут из института. Крах всех надежд, пятно на репутации семьи, загубленная биография. Но, странное дело, всё это, ещё полгода назад, казавшееся ирреальным, уже не страшило. Живут же как-то недоучившиеся пэтэушники – нынешние предприниматели. Ездят на иномарках, не вылезают из ресторанов, покупают квартиры. Вчерашняя парадигма о том, что без образования никуда, дала заметную трещину. А знание о скудной зарплате любого преподавателя или учителя не делала мысль о досрочном отчислении из института фатальной. «В армию пойду, на худой конец, а там разберемся», – подумалось Лехе. Если не посадят…
– Фамилия!
От резкого голоса задумавшийся Малыгин вздрогнул. Перед ним стоял крепкий черноволосый парень лет двадцати пяти, в короткой кожаной куртке и с торчащим из-под полы пистолетом в оперативной кобуре.
– Малыгин…
Оперативник наклонился и отстегнул кольцо наручников от отопительной трубы.
– За мной!
Он потащил Леху за собой, прихватив за рукав куртки. Тот не сопротивлялся, но выглядело это всё равно очень унизительно.
Оперативник втолкнул Малыгина в один из кабинетов.
– Садись, физкультурник!
Мент не был агрессивным, скорее весело-злым. Он удавил охранника в раздолбанный стул посреди кабинета, а сам плюхнулся за один из двух столов, расположенных впритирку друг к другу. Помещение было небольшим, пошарпанным. В углу кривился большой железный шкаф, по диагонали от него, словно младшие братья-близнецы, стояли сейфы. Линолеум на полу, местами рваный, цеплял за обувь торчащей проволокой. На одной из стен висел календарь полуголой Саманты Фокс с привинченным значком «XXVI съезд КПСС» на пышной груди, на другой черно-белая фотография Глеба Жеглова в исполнении Высоцкого.
Леха перевел глаза с обзора обстановки на хозяина кабинета. Тот, покопавшись в столе, вытащил разлинованный лист бумаги, ручку, и спросил:
– Полностью данные твои, Малыгин? Имя-отчество, место жительства, с какого времени в банде?
– Алексей Михайлович… Но я не в банде, я студент истфака… – Леху вогнала в ступор уверенная речь сотрудника.
– Ага… Как Харлам, – хохотнул мент, – он тоже студент. Стройотрядовец, епта… Голову не глуми мне! Я-то простой опер из уголовки, а сейчас из «шестёры» поднимутся, не до истории тебе будет…
– Да, нет, правда. Вот и студенческий есть у меня…
Леха вытащил из внутреннего кармана куртки студенческий билет и протянул его оперативнику. Тот деловито принял его, повертел, хмыкнул и бросил в выдвинутый ящик
стола.– Что делал в ночнике? – откинулся он на спинку стула.
– Потусоваться пришел, – п ожал плечами Леха.
– И Харлама не знаешь? Самбиста с физвоса?
Леха на секунду задумался. О том, что они жили в одной комнате – Харлам за пару месяцев до госэкзаменов съехал на квартиру – менты, скорее всего, не знают, но какой смысл врать?
– В лицо знаю, наверное, – всё же соврал Малыгин, – истфак с физвосом не особо пересекается…
– Кулаки-то у тебя сбитые, – кивнул мент, – каратист?
– Не… – смена на миролюбивый тон чуть расслабила Леху, – б оксом ещё в школе занимался. В Ярославле.
– О-о, да мы почти земляки! – разулыбался мент, – я сам-то из Данилова, а служил в Иваново, в десанте… В Ярик в самоход гоняли, там у вас телки попроще!
Леха молча покивал. Как реагировать на такие откровенности в милицейском кабинете, он не знал.
– Ну и нормально, – опер встал и скинул куртку на спинку стула, – часто в клубешнике – то этом зависаешь?
– Ходил пару раз, по весне… – Леха начинал успокаиваться поэтому врать становилось легче, – учеба ж у нас, в основном…
– Да, учиться надо… – милиционер задумался, затем протянул руку, – кстати, меня Игорь зовут. Койнов. Не слышал обо мне?
– Нет… – Леха, пожимая тяжелую длань, отрицательно и искренне помотал головой.
– Это зря…
Игорь зашел за спину Малыгину, словно собирался выходить из кабинета, но, резко развернувшись, втащил задержанному сзади по уху мощнейшую оплеуху. Леха, вместе со стулом свалился на пол, а Койнов, перешагнув, наступил ему на распластанную кисть.
– Слышь, студент! Ты чего лешего-то гонишь мне!? Мы с открытия сидим, пасем ваш ужатник гребанный! И я прекрасно видел, как ты вышибалами входными рулишь!
Леха попытался дернуть онемевшую руку, но её словно пригвоздили. В ответ на этот рывок он получил ещё одного «леща». На этот раз слева. В голове зазвучали перекаты малинового звона. Он увидел, нежели услышал, как открылась дверь и маленькое помещение уплотнилось ещё на двоих человек.
– Быкует? – донеслось сквозь вату легкой контузии.
– Да не, – Койнов сошел с его руки, – мелет как дышит… Понятых будете звать или так досмотрим, потом впишем?
Крепкие руки вздернули Малыгина на стену.
– Ноги шире! Руки в гору!
Раздался грубый окрик. Болезненные пинки по щиколоткам и Леха оказался растянутым по стене кабинета. Краем глаза он срисовал за своей спиной крупные камуфляжные силуэты, увенчанные черными масками с прорезями.
– Там основного Хряпа сейчас досмотрит и команду даст, – пробасила одна из «масок», – этот пусть пока раком постоит…
Ещё пара ударов в раздвижку ног и Леха продолжил демонстрацию чудес растяжки. Правда, боль уже цементировала сознание, но крепкая рука, вжавшая в стену, не позволяла ему упасть без сознания. Минут через пять в кабинет зашел ещё кто-то.
– Олег Юрьич! – Койнов вскочил из-за стола, – жулик доставлен в готовом к употреблению виде!
– Досмотрели? – голос пока невидимого Олега Юрьевича был быстр и резок.
– Нет, но …
– Выйдем, Койот!
Оба мента вышли за дверь, «маски» продолжали плющить Малыгина в стену.