Лекарство от боли

— Коммандер Искарис, — короткий кивок и официальный тон.

Тонкие губы сжались чуть плотнее, чем обычно, вокруг них залегла складка, выдавая тщательно скрываемое волнение.

— Маеджа Софрония, — он кивнул и вдруг замолчал. Открыл рот, зная, что должен начать доклад, но слова не шли с языка.

Меж густых бровей императрицы, почти смыкающихся на переносице, пролегла складка, выдавая волнение. Взгляд зеленых глаз стал пронзительным. Строгим. Будто она уже проникла в его мысли. И все поняла.

— Что случилось, сын мой?

Привычно-строгое лицо едва заметно смягчилось.

— В Галактике Млечного пути мы наткнулись на разведывательный корабль этросов. Столкновения избежать не удалось. Гран-коммандер Талия приказала выпустить боевые катера. И сама повела звено…

Горло непривычно перехватывало. Каждое слово приходилось буквально выдавливать. В ушах все еще стоял звук предупреждающего сигнала. И их спор у самого ангара, откуда вылетали катера.

«— Ты — будущая императрица, тебе нельзя рисковать.

— Вот именно! Лет через двадцать я буду жить в надежном и безопасном дворце, а ты займешь мое место здесь. И вот тогда сам будешь решать, кого и куда посылать. А пока я пойду и надеру задницы этим кровопийцам!»

— Мои доводы против ее не убедили… В бою все пошло… не так.

Линкор обменивался залпами с шарообразным кораблем этросов. Пока катера сбивали мелкие, похожие на пчел истребители. Сначала все было привычно. Защита Киориса намного превосходила боевые разработки Этры. Раньше превосходила…

— «Пчелы» оказались прикрытием. Наш радар засек появление новых кораблей. А потом катера начали погибать. Один за другим.

Когда взорвался первый, в рубке управления кто-то ахнул. Он не обратил внимания, кто именно. Пытался понять, что происходит. Параметры новых кораблей, которых оказалось не так и много, сильно отличались от привычных. Линкор перевел огонь на них. В ответ «шар» стал поливать их так, что щиты едва справлялись. Систему защиты пришлось выставить на максимум.

— Гран-коммандер приняла решение увести «шмелей» за собой.

И ей это удалось. Она была очень талантливым командиром. И пилотом. Талия не только утащила за собой нападающих, но и смогла уничтожить их всех. «Шар» поспешил сбежать, когда стало ясно, что победы ему не видать. А вот линкор поспешил за последним катером, но не сумел догнать…

— Система сбоила из-за перегруженных щитов. Нам пришлось сделать частичный перезапуск. Но скорость все равно была ниже.

Юркий, легкий катер ушел далеко вперед, а вышедшая из строя система стабилизации не позволила задать нужный вектор направления.

— Катер потерпел крушение на обитаемой планете, — последние слова дались особенно тяжело. В горле пересохло. Лицо императрицы на мониторе оставалось застывшим, но он слишком хорошо знал ее, чтобы не заметить задрожавшие пальцы, которые она поспешила спрятать в складках ткани. — Я организовал группу для извлечения ядра корабля. Останки принцессы не обнаружены.

В ответ раздался судорожный вдох. Зеленые глаза закрылись, а пальцы стиснули ткань. Нужно было что-то сказать, утешить ее, но слов не осталось. Только странное опустошение, которого он раньше никогда не испытывал. Это и называется «потеря»? Скорбь? Боль? Скорее просто усталость. Следствие перенапряжения. Откуда у него могли взяться чувства?

— Я жду вашего возвращения на Киорис, коммандер, — голос императрицы снова звучал официально. — Как можно скорее.

Связь оборвалась, а коммандер понял, что так и не рассказал о женщине, привезенной на корабль… Странно. Раньше он ничего не забывал.

Глава 2

Сознание возвращалось тягуче медленно. Веки казались безмерно тяжелыми. А все тело — грудой камней. Или металлолома. Взгляд никак не фокусировался. Сплошное серое марево постепенно прояснилось и превратилось в потолок. Темно-синий. Гладкий. Слишком уж гладкий. В больницах такого не бывает.

Саша повернула голову, чтобы лучше разглядеть комнату. И встретилась взглядом с девушкой, сидящей рядом с ее… постелью. Ассоциации с больницей пропали полностью. Незнакомка, мало того что выглядела отдохнувшей, буквально излучала радушие и искренность, которые ни одной российской медсестре даже не снились.

— Добрый день, — она улыбнулась, продемонстрировав ровные белые зубы. — Как вы себя чувствуете?

— Где…я?

Саша с трудом сглотнула, украдкой пытаясь рассмотреть помещение. Оно было небольшим. Без окон. С ровными, невероятно-гладкими стенами. Так и хотелось провести по ним рукой, убедиться, что это не сон. Кроме стула, на котором сидела собеседница, мебели больше не было. Как и всяких медицинских приборов.

Девушка, между тем, глубоко вздохнула, заправила прядь светлых волос за ухо и с ослепительной улыбкой произнесла:

— Вы находитесь на линкоре «Фотис». Вас доставила сюда после взрыва в крайне тяжелом состоянии. Мне и доктору Лезариусу удалось сохранить вам жизнь. Для меня это была первая сложная операция, но могу вас заверить, что все прошло успешно…

Саша постаралась сфокусировать взгляд на девушке. Смысл слов доходил до нее очень медленно. А еще создавалось впечатление, что говорит незнакомка совершенно другое. То есть слова звучат, а вот ее губы движутся как-то иначе… От напряжения заболела голова, где-то сверху раздался предупреждающий писк. Взгляд «медсестры» сразу стал внимательным и собранным. Она посмотрела на что-то наверху. И Александра перевела взгляд туда же. Пришлось буквально вдавить голову в подушку, чтобы разглядеть вмонтированные в стену экраны, на которых отражались непонятные графики. Это точно не больница.

Когда мама в прошлом году слегла с сердечным приступом, Саша провела в медучреждениях достаточно времени, чтобы понимать — такой аппаратуры там быть не может. Да и одежда…

Она снова взглянула на незнакомку, которая как раз встала и подошла ближе. На ней было надета короткая туника серо-голубого цвета с длинными рукавами, собранными у запястий, и закрепленная на плече брошью. Ноги обтягивали плотные серые леггинсы или узкие брюки, заправленные в странные ботинки. Медсестры так точно не ходят.

Писк сверху усилился. Как и головная боль. Ладони вспотели.

— Пожалуйста, не нужно нервничать, — вдруг заговорила девушка спокойным и нормальным тоном, больше не ослепляя улыбками и не светясь дружелюбием. — Я понимаю, что вы напуганы. Вы пережили сильное потрясение. Не говоря уже об операции. Но обещаю, здесь вам ничего не угрожает. Мы лишь вылечили вас.

— Кто… мы?

К Саше возвращалась чувствительность. Удалось сжать пальцы на левой руке, а затем и на правой. Писк стал чуть тише, но полностью не исчез. А вот боль схлынула, будто ее и не было.