Ленин (Глава 1)

Его партия диктаторство как политический феномен считала фактом положительным, если оно способствовало реализации марксистских догм, делу революции. На заседании Политбюро и Оргбюро ЦК 10 июля 1919 года, на котором присутствовал и Ленин, было подтверждено положение о том, что «Рыков назначен диктатором по военному снабжению…»{8}. Власть для Ленина – это прежде всего диктатура, диктаторство, диктаторы. Но сам вождь, повторимся, не был диктатором в распространенном понимании слова. Его интеллект был неизмеримо, допустим, выше интеллекта Сталина, и свою огромную власть Ленин осуществлял посредством гибкого механизма идеологических и организационных структур, которые создавала партия. Ленин предпочитал оставаться как бы в тени диктаторства. Но в его руках была диктатура партии.

Ленин, как и все большевистские руководители после него (было у кого учиться!), страшно любил тайны и секреты. Это объясняется не только школой дореволюционной конспирации, но и самой недемократичностью коммунистической власти, предписывающей «вождям», их «соратникам», «органам» руководствоваться классовым принципом в повседневной деятельности. Фундаментальное же положение этого принципа – постоянное наличие сил и врагов, «выступающих», «противостоящих», «шпионствующих» и т. д. В личных бумагах Ленина множество таких, которые определяются им как «архисекретные» и «архиконспиративные». В этом личном качестве вождя один из истоков закрытости и тоталитарности создаваемого им советского общества.

Люди очень мало знают о личной жизни Ленина. Это вытекает не только из марксистского постулата первенства общественного перед личным, но и из желания революционных жрецов отделить личную жизнь «вождей» от массы. Если о простом функционере партии полагалось знать все, то личная жизнь, например, члена «ленинского политбюро», его родственников уже являлась огромной государственной тайной. Денежное содержание членов Политбюро, количество прислуги и выделенных для обслуживания автомашин, как и размеры особняков и дач, – все эти данные приравнивались к государственной тайне и хранились в специальных пакетах – «особых папках». Высшие партийные руководители были «неприкасаемыми».

Не полагалось, конечно, знать и о сомнительных делах большевистских руководителей. Вот почему никогда советскому человеку не говорилось, например, на какие деньги Ленин жил с семьей долгие годы за границей; кто финансировал партию до революции; почему он фактически никогда не работал (в обычном понимании этого слова); как стал возможен проезд Ленина в разгар войны через Германию, и многие, многие другие «тайны»…

Например, уже после Брестского мира существовала очень скрытая сфера связи правительства Ленина с Германией, благодаря которой обе стороны пытались достичь своих целей. Например, в феврале 1921 года Ленин получает из советского представительства в Берлине шифровку, в которой ему сообщают о результатах переговоров с немцами, в ходе которых было достигнуто соглашение о «восстановлении немецкой военной промышленности», хотя по Версальскому договору Германия не имела права этого делать. Но фирма «Блюм и Фосс» была готова строить подводные лодки, «Албатросверке» – самолеты, а заводы «Крупп» – производить артиллерийское оружие. Ленин откликнулся резолюцией: «…я думаю, да. Верните это. Ленин». Видимо, подумав, после подписи вождь поставил любимое слово: «Секретно»{9}.

Все подобные договоренности, естественно, никогда не обнародовались. Эту традицию тайных дел с Германией унаследовал и Сталин.

В нашем сознании давно сформирован стереотип гениального Ленина. Но сильный, находчивый и решительный ум – не есть синоним гениальности. Во все времена гениальность проявлялась не только в способности объяснить неведомое, сделать нечто неповторимо великое, нравственно высокое, но и в поразительном провидчестве. В этом свете ни один эпохальный прогноз Ленина не оправдался, хотя он очень любил ими заниматься. Достаточно вспомнить его категорические выводы о сроках прихода коммунизма, неизбежности мировой революции, крахе капиталистической системы и т. д. Несостоятельность пророчеств является, по сути, безоговорочным историческим приговором человеку, считавшемуся гением.

Нет, я не собираюсь в книге инвентаризировать ошибки, просчеты и грехи Ленина. Просто я хочу, опираясь на многочисленные свидетельства, уникальные документы, рассмотреть Ленина не с одной, а с разных сторон. Только в этом случае появляется шанс усилить сходство портрета на полотне с историческим «натурщиком». У ортодоксально мыслящих людей многое, что я скажу, вызовет, возможно, неприятие и даже осуждение. Но не зашоренные идеологически люди давно видели в Ленине и нечто иное, нежели мы. Так, американский писатель Роберт Пейн, автор одной из биографий русского вождя, пишет, что «у Ленина было много грехов, но самым большим грехом его было презрение к людям. Маркс относился с презрением только к крестьянству. Он писал об идиотизме деревенской жизни. Ленин же пошел дальше Маркса: он презирал все классы общества, за исключением пролетариата, который, в сущности, тоже не знал. Он окружил себя интеллигентами, которых он так же презирал, как и крестьянство, потому что среди них не было ни одного интеллектуально ему равного. Зиновьев, Каменев, Радек, Бухарин и другие были только его тенями… И коммунизм Ленина стал таким деспотизмом, который превзошел все деспотизмы, существовавшие до него»{10}.

Автор настоящей книги рассмотрит и такие утверждения, считая их отнюдь не единственно верными, но и не лишенными исторических оснований.

Все, что я сейчас написал о некоторых личных качествах, гранях личности Ленина, выглядит, возможно, не более как научная гипотеза, которую я, однако, постараюсь доказать на страницах книги.

Биографий Ленина создано много, даже множество. О вожде писали Л.Д. Троцкий, Л.Б. Каменев, П.М. Керженцев, В.И. Невский, Е.М. Ярославский, Г.М. Кржижановский, К.Б. Радек, Г.Е. Зиновьев, Б.М. Кедров. Менее чем через год после захвата власти Зиновьев в длинной речи изложил существо первой официальной биографии Ленина, которую начали готовить. Уже тогда соратник вождя именует его «апостолом коммунизма», «Вождем по милости божией»…{11} Традиция была сохранена. Официальные биографии (а в СССР иных быть не могло) – это скучнейшие панегирики в адрес «сверхчеловека». Особняком стоят воспоминания Н.К. Крупской, знавшей, безусловно, о вожде неизмеримо больше, чем другие. Но… почти все, что она писала о своем муже, несет печать большевистской «полночи эпохи» – времени, когда писались «Воспоминания». Исключение, возможно, составляют ее записки (как и М.И. Ульяновой) о последнем периоде жизни вождя. Но, естественно, их тогда нельзя было публиковать.

Многотомье воспоминаний о Ленине поражает воображение своей «неисчерпаемостью», апологетичностью и однообразием. Бытие большевистского «святого» есть своеобразный памятник человеческому пресмыкательству. За редким исключением «воспоминания» перепевают одни и те же мотивы гениальности, совершенства и величия Ленина.

Пять Собраний сочинений Ленина существенно отличаются друг от друга по масштабам. Первое начало выходить еще при жизни вождя. Создается впечатление, что сочинения могут выйти, по желанию руководства, в любом количестве томов. Если первое насчитывало два десятка книг, то четвертое – уже 35 томов. А пятое, «полное» – 55 фолиантов! Но и это, оказывается, не предел, готовящееся шестое (помешал август 1991 года) намеревались издать не менее чем в 70 томах! Сколько же было бы в седьмом издании? Поистине Ленин неиссякаем! Хотя многие тома его сочинений – это конспекты чужих книг или пометы и подчеркивания трудов, удостоенных быть прочитанными вождем, бессвязные наброски предстоящих выступлений или постановления правительства за его подписью…

Ленин не знал, что он приготовил «духовную пищу», которой будут питаться миллионы людей десятки лет… Немало людей в России, которые, хотя бы ради антуража, не убирают Ленина со своего духовного обеденного стола и сегодня.

Конечно, самым серьезным трудом о Ленине в Советском Союзе была многотомная биографическая хроника «Владимир Ильич Ленин», где указываются тысячи фактов, дат, фамилий, дающих возможность представить не только основные контуры человеческой жизни человека-бога, но и ее содержание. Но, естественно, и в этом самом полном советском биографическом описании есть бесчисленное множество купюр, умолчаний, односторонних толкований.

Литература о Ленине, не искаженная коммунистической цензурой, в России только начала появляться. В этом смысле нельзя, например, переоценить значение работ В.А. Солоухина, не носящих, правда, характера строгого научного исследования. Но в честности этого анализа нет сомнений.

В этом смысле в неизмеримо более выгодном научном свете предстают биографии Ленина, написанные за рубежом. Но здесь другой изъян: ограниченность, а часто и отсутствие первичной источниковедческой базы, особенно касающейся советского периода жизни и деятельности русского революционера. Однако эта понятная слабость в какой-то степени компенсируется свободой от идеологической заданности в трактовке образа Ленина.

Назовем лишь некоторые работы, заслуживающие особого внимания. Это, прежде всего, книга Стефана Поссони «Ленин – революционер по принуждению», вышедшая в 1964 году в США. Суть этой книги можно выразить фразой Поссони: «Ленин парил высоко, но, к сожалению, в ложном направлении». Примерно в то же время появилась книга известного американского писателя Роберта Пейна «Жизнь и смерть Ленина», в которой автор утверждает, что Ленин был вторым, но неизмеримо более сильным Нечаевым. Большая книга «Жизнь Ленина» подготовлена Луисом Фишером. Думаю, что это одна из лучших работ о вожде русской революции. В 1988 году в Лондоне появилась книга Рональда Кларка «Ленин. Человек без маски». Название весьма красноречиво и говорит само за себя. Немалый интерес представляет книга Доры Штурман «В.И. Ленин», вышедшая в Париже в 1989 году. Работа раскрывает облик Ленина через анализ его последних трудов и записок. Интересные наблюдения о Ленине содержат работы и других зарубежных авторов: А. Авторханова, Д. Анина, Н. Бердяева, В. Бурцева, А. Балабановой, Р. Гуля, М. Геллера, Ф. Дана, А. Ильина, С. Мельгунова, А. Некрича, А. Потресова, А. Рабиновича, В. Чернова, Д. Шуба.