Ленин - красный диктатор

Подрывая правительство и его попытки опереться на армию, социалисты старались обеспечить собственное влияние в войсках. При этом, очевидно, они упустили из внимания, что армия ведет войну.

Когда совершилась революция, почти все социалистические группы оказались без своих руководителей, которые находились либо в ссылке либо за границей. Первыми вернулись те, кто был в ссылке. 1 апреля из Сибири вернулся Церетели, член II Государственной думы, сосланный в результате суда над социал-демократической фракцией этой Думы. Неделей раньше из Сибири, куда его сослали в начале войны, прибыл большевик Каменев.

Каменев сразу же вошел в состав редакции «Правды», выпуск которой возобновился несколькими днями раньше. Он также стал лидером Петроградского комитета большевиков, который как легальная организация возник 15 марта. До прибытия Ленина Каменев играл ведущую роль среди большевиков. Его политика по отношению к меньшевикам и эсерам носила примирительный характер. Он не был жестким политиком и к тому же понимал, что победа революции является общим достижением радикальных партий.

Еще во время пребывания в Сибири, когда Каменев получил известие, что великий князь Михаил Александрович отказался от трона, он послал ему приветственную телеграмму, адресовав ее гражданину Михаилу Романову. Свои статьи в «Правде» и речи в Совете Каменев выдерживал в лояльном тоне по отношению к Временному правительству. Итак, в первый период революции большевики не отделялись резко от других социалистов и только пытались придать левую тенденцию общественным настроениям внутри самого Совета.

В апреле начали возвращаться те лидеры российской социал-демократии, которые находились за границей. 13 апреля из Франции в Петроград приехал Плеханов. 16 апреля из Швейцарии — Ленин и Мартов, в начале мая из Соединенных Штатов — Троцкий. Плеханов теперь стал страстным оборонцем; остальные трое — интернационалистами, включая Мартова. Ленин и Мартов вернулись в Россию необычным путем, проследовав через территорию Германии в «запломбированном» железнодорожном вагоне.

2

Когда в России началась революция, Ленин находился в Швейцарии. К Временному правительству он сразу отнесся крайне враждебно. 16 марта он писал Александре Коллонтай: «Неделя кровавых битв рабочих и Милюков + Гучков + Керенский у власти!! По «старому» европейскому шаблону».

В первом из своих «Писем из далека» Ленин описывает происшедшие в России события:

Питерские рабочие и солдаты[18], как и рабочие и солдаты[19] всей России, самоотверженно боролись против царской монархии, за свободу, за землю для крестьян, за мир, против империалистской бойни. Англо-франиузский империалистский капитал в интересах продолжения и усиления этой бойни ковал дворцовые интриги, устраивал заговор… подстрекал и обнадеживал Гучковых и Милюковых, подстраивал совсем готовое новое правительство, которое и захватило власть после первых же ударов пролетарской борьбы, нанесенных царизму.

Это правительство — не случайное сборище лиц.

Это — представители нового класса, поднявшегося к политической власти в России, класса капиталистических помещиков и буржуазии, которая давно правит нашей страной экономически и которая как за время революции 1905–1907 годов, так и во время контрреволюции 1907–1914 годов, так наконец — и притом с особенной быстротой — за время войны 1914–1917 годов чрезвычайно быстро организовалась политически, забирая в свои руки и местное самоуправление, и народное образование, и съезды разных видов, и Думу, и военно-промышленные комитеты и т. д. Этот новый класс «почти совсем» был уже у власти к 1917 году; поэтому и достаточно было первых ударов царизму, чтобы он развалился, очистив место буржуазии.

Для Ленина Временное правительство было «приказчиком миллиардных фирм: «Англия» и «Франция».

30 марта Ленин написал в Стокгольм Ганецкому: «Главное — свергать надо буржуазное правительство и начать с России, ибо иначе мира получить нельзя». Проживавший в Стокгольме Ганецкий в это время был посредником между Лениным и большевиками в России. Чтобы успешно осуществлять посредничество, нужны были деньги, и он, очевидно, имел на счету большие суммы, поскольку в уже упоминавшемся письме Ленин давал ему такую инструкцию: «На отношения Питера с Стокгольмом не жалейте денег!!».

Из каких же источников получал Ганецкий Средства для большевистской пропаганды в России? До последнего времени большевики не опубликовали сведений о партийном бюджете за этот период. Поэтому можно только строить гипотезы.

Ганецкий действовал в Стокгольме как коммерческий представитель Парвуса. Как уже отмечалось, Парвус говорил о необходимости координации действий между германским военным командованием и русскими революционерами. Он объявлял об этом публично, считая своим долгом служить «интеллектуальным барометром» отношений между германскими вооруженными силами и революционным российским пролетариатом. Одно время Ленин жестко критиковал определенные аспекты взглядов Парвуса. Однако теперь Ганецкий появился в Стокгольме как представитель и Ленина, и Парвуса. Несомненно Парвус имел возможность поставлять Ганецкому деньги для большевистской пропаганды. Во время войны Парвус занимался снабжением немецкой армии и крупными спекуляциями, поэтому через его руки проходили значительные суммы. Парвус мог также достать деньги на «углубление революции» в России и непосредственно от «германских империалистов». Кто бы ни финансировал Ганецкого, остается фактом, что весной 1917 года в его распоряжении имелись средства для развертывания дальнейшей большевистской пропаганды.

3

После получения первых известий о революции Ленин предпринял все мыслимые усилия для того, чтобы выехать в Россию. Задача оказалась не из легких. На время войны дорога через Германию официально была закрыта для всех русских. Сообщение из Швейцарии с Россией в это время осуществлялось через Францию и Англию. Но поскольку союзникам были известны пораженческие взгляды Ленина, французское и английское правительства могли возражать против его проезда через их территории.

Обдумав сложившуюся ситуацию, Ленин и другие русские интернационалисты, находившиеся в Швейцарии, приняли решение ехать через Германию. Нужно отметить, что ни Ленин, ни его сторонники к английским и французским властям за разрешением о проезде не обращались.

Чтобы проехать через Германию, нужно было не только получить разрешение германского правительства, но и постараться представить дело в благоприятном свете, так как неизбежно возникали подозрения в предательстве (следование через вражескую территорию).

Аналогичный план предложил и Мартов, который являлся лидером меньшевиков-интернационалистов. Продолжая оставаться теоретиком, далеким от жизни, верящим в силу формул, Мартов, вероятно, считал, что этот эпизод должен выглядеть вполне благопристойно, раз теоретически он представляется таким ему самому. В какие-либо переговоры о практическом соглашении с германскими империалистами он едва ли был вовлечен. Его план состоял в том, чтобы предложить Германии разрешить русским эмигрантам проехать через ее территорию в обмен на соответствующее количество интернированных в России немцев и австрийцев.

Прежде всего решили обратиться к швейцарскому правительству, чтобы оно сыграло роль посредника. Таким путем хотели соблюсти приличный внешний вид на международном уровне. Для проведения переговоров был избран швейцарский социалист Гримм, один из лидеров Циммервальдского движения. В политическом департаменте Швейцарского федерального совета ему заявили, что швейцарское правительство не может пойти на официальное посредничество, поскольку это могут расценить как нарушение нейтралитета. Тогда Гримм в частном порядке обратился к представителю германского правительства в Швейцарии. После этого он отошел от участия в посредничестве, и в дальнейшем переговоры продолжал другой швейцарский социалист Платтен, близкий знакомый Ленина и его сторонник, один из членов «Циммервальдской левой»: Платтен представил в германское посольство в Берне составленные Лениным предложения по организации проезда русских эмигрантов через Германию, взяв на себя персональную ответственность. Спустя два дня предложенные Платтеном условия были приняты германским правительством, конечно, с согласия германского генерального штаба. Генерал Гофман указывал на депутата рейхстага Эрзбергера как на посредника в этих переговорах. Шейдеман, лидер социал-демократической партии Германии, бывший впоследствии канцлером Германской республики, утверждал, что проезд Ленина через Германию был организован Парвусом.