Ленин жЫв

– Просто Вы мой родственник. Вы мой… отец. Вот и всё. Вы моя кровь. Вот… Я навела про Вас справки в Госархиве… Вы там числитесь как Кирилл Владимирович Лучинский… у Вас родилась дочь… Ваша дочь – это я… всё просто, Кирилл… Владимирович…

– Да… но у меня не было детей… в прошлой жизни… – пробормотал обомлевший Кирилл.

– Это Вы просто не знали. У Вас была после ухода жены знакомая… вернее, любовница Светлана Корякина?!

– Ну, была… и что?!!!

– Она забеременела… просто не успела Вам сказать… Вы исчезли… и заснули…

Стюарт повернулась и двинулась дальше. Кирилл засуетился и крикнул:

– Стюарт! Стой! А как тебя по-настоящему зовут?

– Елена… Лена Лучинская… папа!

Женщина засмеялась и зашагала вперёд решительным шагом. Он на этот раз не стал её останавливать, а лишь смотрел за её грациозной походкой. И когда она исчезла среди зелени райского сада, он пробормотал:

– Дочь будет растить… сына… своего брата?!!! Господи, за что это всё?!!!

XXXII

ДЕВУШКА с глазами, полными слёз, смотрела на Кирилла. Она молчала. Но он понимал, ей так хочется кричать. Лучинский сидел на кровати, свесив ноги, устало согнув плечи, словно на них положили мешок с мукой. Его фигура сейчас очень напоминала фигуру старика, уставшего и разбитого болезнью пожилого человека.

– Это Вы окончательно решили? Как Вы могли? Как? Нет, Вы не должны так поступать! – причитала Лиза.

Но Кирилл ничего ей не ответил. Он продолжал неподвижно сидеть и смотреть куда-то вдаль. Девушка в очередной раз всхлипнула и вымолвила:

– Понимаете, Вы будете мучиться потом! Долго и страшно! Это мука! Как Вы могли вообще так поступить…

Наконец Кирилл посмотрел на неё и, вздохнув, пожал плечами:

– Не знаю, я теперь вообще ничего не знаю… как я вообще попал к вам. За что мне всё это? Давно уже должен был лежать на кладбище… моя могила уж не первый год зарастала бы бурьяном. А тут?!

– Да что Вы всё о мрачном?! Смерть – это не панацея! У Вас просто какая-то паранойя с этой смертью! Смерть не может быть благом! Это абсурд! Не надо всё время думать о ней! Вы лучше о своём ребёнке будущем подумайте! Как Вы могли вот так отдать его? Как? Как Вы согласились?

Лучинский ухмыльнулся и, махнув рукой, сказал ей грустно:

– Вы должны понимать, что от меня всё равно ничего не зависит! Вы же сами меня тут, как кролика, обследовали? А? Как я мог? Да я ради вас вот на это пошёл… И потом… я не смог ей отказать. Не смог! Я правильно сделал… Но не надо об этом, я хочу о нашем деле. Я хочу о нашем.

– Вы не можете меня просить об этом! Не можете! Это будет сильнее моей воли! Я не убийца, я врач, я учёный!

– Учёный? А кто Вам дал право вмешиваться в естественный ход времени?! Кто?! Только Бог и природа… никто более… А вы? И сейчас вы мне отказываете? А?

В этот момент раздался какой-то невыносимый уху писк. Высокочастотное звучание и резкий уничтожающий звук почти разорвал голову. Кирилл схватился за уши и повалился на кровать. Лиза упала на пол, как подкошенная, и тоже корчилась от страшного и невыносимого сигнала. Он был повсюду. Он был везде, и, казалось, он полностью сейчас разорвёт их тела. Кирилл зажмурился и дико заорал, но его крик был лишь слабым, еле слышным шорохом.

Всё неожиданно кончилось.

Кирилл тяжело дышал. Он боялся раскрыть глаза и лишь слышал, как страстно и нервно бьётся его сердце. Было страшно. Было очень страшно. И всё же он решился и посмотрел вбок. Так неуверенно, как в детстве, когда он делал вид, что спит и, немного приоткрывая веки, пытался рассмотреть, что делается вокруг.

Это стоял он. Это был определённо он. Его фигура, его черты лица!

Это был ОН!

Человек в чёрном, совсем в чёрном костюме, чёрной рубашке и чёрном галстуке. Словно представитель похоронной фирмы, он выглядел зловеще. Как посланник тьмы!

«А может, он и есть посланник тьмы? Может, всё так оно и есть, может, там, в этих писаниях, и не врали вовсе? А? Может…» – Кирилл вновь зажмурился и застонал.

Он даже не хотел дышать. Ему казалось, что он оглох после этой страшной какофонии писка!

Но он ошибся. Звуки постепенно ворвались в его черепную коробку. Нет, сначала туда зашла тишина, и тоже, как ни странно, звенящая. Но потом звуки. Он расслышал, как кто-то тяжело дышит и понял, что это лежит на полу рядом с кроватью Лиза.

Ему захотелось подняться с постели, но он лишь пошевелился, на большее не было сил. Наконец, он собрался и приподнял голову. Но вновь её опустил на подушку.

Постепенно к нему возвращалось нормальное состояние. Дыхание стало спокойным и ровным. Голова больше не гудела. Он напрягся и замер, пытаясь расслышать то, что происходило вокруг него.

В тишине он расслышал, что кто-то ещё вошёл в палату. Лучинский вновь раскрыл глаза и приподнялся на кровати. Человек в чёрном стоял рядом и пристально смотрел на Кирилла, молча и как-то коварно.

Лучинский попытался улыбнуться, но на его уста наползла лишь нелепая гримаса, очень похожая на выражение лица какого-нибудь обитателя сумасшедшего дома.

– Вы нехороший человек! Вы очень непорядочный и злой человек! – раздался голос.

Кирилл пожал плечами и как-то невинно и искренне спросил:

– Почему?!

– Вы пришли к нам, чтобы уничтожить нас! Я Вам доверял. Вы оказались не тем человеком!

«Господи, это приговор? А если это приговор, что мне – радоваться или бояться?! Смешно!!! Человек сидит и рассуждает сам собой: бояться ли ему смерти или радоваться? Вот смех-то! Приговор – это избавление или это наказание?! Нет, но смерть всегда должна страшить любого человека, да что там человека! Любое существо! Любую букашку и даже амёбу!! Но не меня?! Не меня?!!! А почему не меня?!!!» – подумал Кирилл.

Он, несколько секунд помолчав, ухмыльнулся и, вздохнув, сказал:

– Вы меня убьёте?

Тишина.

В ответ тишина.

Эта пауза. Она как передышка или что?!

«А может, он размышляет? А как он может размышлять? Интересно, а как они, эти могущественные люди, размышляют? Как они, эти всемогущие, думают? Так же, как мы? Так же, как простые люди?! Нет, они не могут делать так же, как мы! Ничего! Они не такие, как мы!»

Он услышал его дыхание, да, да, тяжёлое дыхание и вновь зажмурился. Правитель стоял совсем близко и молчал. Он, как почувствовал Кирилл, не знал, что ему делать, что ему говорить.