Ленин. Жизнь и смерть
Шрифт:
« Имя, отчество, фамилия и звание:Владимир Ильич Ульянов.
Откуда едет — подробно указать:Из Стокгольма (Швеция) (Hotel «Regina». Стокгольм).
Лета, национальность и вероисповедание:Родился 10 апреля 1870 г. в Симбирске; русский, православный.
С какой целью ездил за границу:Политический эмигрант. Выехал за границу нелегально.
Остановится ли в Финляндии:Не предполагаю останавливаться.
В какой город едет, указать адрес:Петроград. Адрес сестры Марии Ильиничны Ульяновой: Широкая ул., д. 48/9, кв. 24.
Чем занимается, профессия:журналист.
Пассажир:Владимир Ульянов».
Ответы были сочтены удовлетворительными;
И вот все преграды позади. Изгнанники могли свободно вернуться в Россию. Ленин, сохранявший спокойствие во время проверок и допросов, теперь заметно волновался. Он вдруг рассмеялся. Видно было, что он счастлив, что он торжествует. Повернувшись к Михе Цхакая, Ленин обнял его и сказал: «Все наши испытания позади, товарищ Миха! Мы в своей стране, и всем им докажем, что мы достойные хозяева будущего!» Произнеся эти слова, он кому-то погрозил кулаком.
Они ехали по Финляндии. В то время Финляндия была в составе России. Признаки российского присутствия были узнаваемы на каждом шагу. «Было уже все свое, милое, — писала Крупская. — Плохонькие вагоны третьего класса, русские солдаты. Ужасно хорошо было». Солдаты оказались общительными. Они расхаживали взад-вперед по вагону и по несколько человек набивались в купе к Ленину. Маленький Роберт не отходил от них. Крупская за время путешествия привязалась к мальчику и души в нем не чаяла. Теперь он сидел на руках у бородатого солдата, обнимая его за шею, щебетал по-французски и уплетал вкусный кулич, которым угостил его солдат по случаю Пасхи. На каждой станции Григорий Усиевич высовывался в окно и кричал солдатам, толпившимся на платформе: «Да здравствует всемирная революция!» Они отвечали ему недоумевающими взглядами.
Так получилось, что первый митинг на русской земле Ленин устроил прямо в поезде, по дороге в Петроград. Началось с того, что он поручил Михе Цхакая объяснить солдатам, зачем русские политэмигранты возвращаются в Россию и что они дальше намерены предпринимать. Солдаты стали спорить между собой; многие из них были против войны и с горечью рассказывали, какие страдания принесла людям эта война. Среди них был бледнолицый молодой офицер. Он молча слушал, что говорилось кругом, а потом, когда Ленин и Крупская, решив, что им лучше уйти, удалились в пустое купе, он подсел к ним. Ему хотелось знать, почему они против Временного правительства и за заключение мира; ведь как истинно русские люди они должны понимать, что войну с проклятыми германцами необходимо продолжить. У Ленина, как и у его собеседника, не было ни кровинки в лице. Он был изнурен бесконечной дорогой и, кроме того, беседуя с офицером, осознавал, что тот может, не задумываясь, сдать его военно-полевому суду. Но тут солдаты опять заполнили купе, окружили Ленина. Некоторые даже встали ногами на полки, чтобы лучше его видеть. А он продолжал разоблачать «грабительскую войну, развязанную империалистами», и говорил, что пора положить ей конец. Так в дебатах и спорах прошел весь день, и к концу его Ленин уже твердо знал, что может быть спокоен: солдаты были на его стороне, а вот офицера переубедить ему так и не удалось.
Было около девяти часов вечера, когда поезд прибыл на станцию Белоостров, пограничный пункт между Финляндией и Россией. Здесь поезда обычно стояли минут пятнадцать для таможенного досмотра. Ленин глянул в окно и удивился. Там, на тускло освещенном перроне, он увидел огромную толпу. Это были рабочие. Их было, наверное, около сотни, и они скандировали его имя. Тут он заметил среди них Каменева, Шляпникова, Александру Коллонтай и Марию Ильиничну. Он не мог понять, что они делают на этой станции. Но в это время Шляпников вошел в купе и объяснил, что накануне получил телеграмму от Ганецкого. Большевики Петрограда уже предупреждены о приезде Ленина, а рабочие Сестрорецка вызвались встретить его на границе. Ленина все еще беспокоила возможность ареста, и он спросил, не арестуют ли его в Петрограде. Встречавшие улыбнулись. Уж они-то знали, что Ленину заготовлена такая встреча, что арест просто невозможен.
Позднее Сталин любил рассказывать, будто и он был в числе встречавших Ленина. Он даже заказал советским художникам несколько больших полотен, на которых Ленин был изображен спускающимся с поезда на станции Белоостров, а он, Сталин, — стоящим на ступеньке чуть повыше Ленина. Описывая революционные события, историки сталинского времени были обязаны подчеркивать, что именно Сталин был первым, кто встретил приехавшего из-за границы Ленина. Со временем даже сам Сталин поверил в этот миф и, повествуя о том, как он встречал вождя, всегда говорил о себе в третьем
лице. Скорее всего, его там не было. Был ли, не был ли — его никто там не видел. Во всяком случае, в партийной литературе не попадалось никаких упоминаний об этом до тех пор, пока Сталин не взялся переписывать историю.Рабочие настояли на том, чтобы Ленин вышел к ним на платформу. Несмотря на его сопротивление, рабочие подняли Ленина на плечи и понесли в зал ожидания. Его еще никогда в жизни так бурно не встречали, и он разволновался. «Тише, товарищи, ну что вы, осторожно, товарищи!» — повторял он. Рабочие поставили его на ноги и попросили, чтобы он произнес речь. Речь была очень короткая. Он сказал, что пора прекратить империалистическую кровавую бойню, и призвал рабочих объединиться против Временного правительства. Рабочие тесным кольцом окружили Ленина, чтобы полиция его не видела. Точно так же, как его взяли в кольцо политэмигранты на границе с Германией. Любопытно, что здесь, в тридцати километрах от Петрограда, рабочие повторили этот маневр. Александр Афанасьев, рабочий военного завода в Сестрорецке, вспоминал: «Мы все стояли вокруг и радовались, как дети».
Пограничники велели всем пассажирам пройти в зал для проверки паспортов. Это была последняя неприятная процедура на их пути, и Ленин прекрасно понимал, что могут возникнуть непредвиденные сложности, чреватые опасными для него последствиями. Ленин не ожидал ничего хорошего от бюрократов в форме пограничников, которые к тому же наверняка были агентами тайной полиции. Но, к счастью, виза, выданная ему в русском консульстве в Стокгольме и заверенная печатью генерального консула, оказалась безупречной, и ему было предложено вернуться в поезд. Рабочие все еще толпились на платформе, и когда Ленин появился у окна, они стали приветствовать его криками и размахивать кепками. Поезд тронулся, и политэмигранты во весь голос затянули «Интернационал». Они еще толком не знали, что их ждет в Петрограде.
Триумфальное прибытие Ленина на станцию Белоостров стало, по сути, началом его завоевания России. Это было странное начало, ведь петроградские большевики до сих пор слышали только его имя и понятия не имели, какой он. Они прочли его «Письмо из далека», напечатанное в «Правде»; они слышали о революционере с железной волей, который провел много лет в изгнании и посвятил свою жизнь революции. Но вряд ли среди них нашелся бы человек, который знал о нем больше. Большевики Петрограда, даже те, кто занимал высокое положение в партии, воспринимали Ленина лишь как легендарную личность, чьи статьи, появлявшиеся время от времени в партийной прессе, ошеломляли тем, что предлагали простейшие решения самых сложных проблем. Его не было в России более десяти лет, и последователей на родине у него было совсем мало, Однако с момента появления Ленина в России его уже воспринимали как потенциального вождя. Почему?
Разгадка этому, наверное, кроется в его собственных словах, адресованных Каменеву, когда они встретились в вагоне поезда на станции Белоостров. За три недели до этого Каменев вернулся в Петроград из сибирской ссылки и возглавил редакционную коллегию газеты «Правда». По натуре своей он был человек мягкий, спокойный. Он терпеть не мог, более того, бесконечно презирал экстремистов любого толка; в партии большевиков он представлял течение умеренных. Ленин встретил его недружелюбно и прямо-таки накинулся на Каменева: «Что это вы там пишете в „Правде“? Мы прочли несколько номеров и просто вас проклинали!» Проклинал его только один Ленин, который давно взял на себя роль карающей десницы, высшего судьи, облеченного правом уличать простых смертных в грехах и сурово их наказывать. И вот он пришел, наконец, к ним из своего таинственного далека, чтобы вершить суд над неправыми. Ими оказались те, кто продолжал вести преступную войну, потому что видели в ней для себя корысть. Его пронзительный, резкий голос звучал, как глас новоявленного пророка, предвещавшего социалистическую революцию и гром небесный. Все, кому не лень, занимались тем, что искали козла отпущения. Все искали, и только он один нашел. Козлом отпущения, по Ленину, было все государство в целом, и он пришел, чтобы его разрушить.
Только так, вероятно, и можно объяснить тот необузданный восторг, с которым он был встречен на российской земле. Разумеется, рабочие-большевики заранее подготовили сценарий встречи Ленина, сумев привлечь значительные силы. Но надо признать, что люди были искренне взволнованы встречей с ним и рады были приветствовать его. Для них он стал человеком, который определил их отношение к войне, к обществу. Его взгляды нашли отклик среди рабочих, недовольных тем, как медленно продвигаются реформы, обещанные Февральской революцией. Они желали порвать связь с прошлым и начать все сначала. Появление Ленина на политической сцене было для них равносильно появлению нового мессии. Лучшего момента для этого нельзя было и придумать: праздновали Пасху.