Ленинград-28

— Как это?

— Открою страшную тайну — проект перешел в заключительную стадию, вот так. Выводы сам сделаешь, или помочь?

Командир спецотряда медленно открыл рот. Юрий попытался заглянуть в выпученные глаза Козявки, но так ничего и не увидел там. Зеркало души капитана оказалось с испорченной амальгамой. Не отражало ее, душу то есть, и во взгляде командира спецотряда не было ничего кроме страха.

— Но как… — ошарашено пробормотал тот. — Посмотри сам — тут же нихера целого не осталось, одни руины.

— Не имеет значения — пожал плечами Юрка. — Уже нет необходимости проводить исследования — все и так уже ясно. Почти…

— Что ясно, что?!! — завыл Козулин. — Все должны сдохнуть здесь?

Панюшин деликатно промолчал.

— А ключ, а сегменты? — не унимался Козулин.

— Лови…

Плексигласовая трубочка блеснула в воздухе. Капитан машинально поймал ее — спиральки наполняли пространство золотистым сиянием, приглашая окунуться с головой в прохладную осень… Козулин с трудом отвел взгляд от ключа.

— Коровяк оставил в лаборатории, так что извини.

Панюшин прильнул к окуляру прицела. Красная точка вздрогнула и вновь оказалась на покрытом испариной лбу капитана.

— Юрка, я прошу…

— Чисто по-человечески? — не утерпел Панюшин. — Не мне вам объяснять, товарищ капитан — иногда приходится совершать взрослые поступки.

— Хорошо, тогда скажи хоть в чем суть проекта?

Точка переместилась на мясистый нос.

— Разве не знаешь?

— Никак нет! — Козулин задышал прерывисто, капли пота сбегали с его рябого лица. — Так в чем же?

Панюшин сказал.

Наступила гнетущая тишина. Сквозь прицел винтовки, Юрий наблюдал, как мертвеет лицо капитана.

— Но это же… это… — Козулин уже хрипел, задыхаясь. Панюшин с неприязнью смотрел на него — что и говорить, зрелище не из приятных.

— Слушай, капитан — произнес, наконец, он. — У тебя пожрать ничего нет?

Капитан удержал рвотный позыв, и выпрямился. Пара секунд, и Козявка пришел в себя — в движения вдруг вернулась прежняя упругость. Юрий с тоской представил, как пули пролетают мимо качающейся фигуры капитана — матер Козулин, так просто и не одолеть сукиного сына.

— Мне бы хлебушка покушать.

— Накушаешься еще. Дерьма… — Загадочно пообещал капитан. — Слушай Юрка, отпустил бы ты меня? Лично я против тебя ничего не имею.

Панюшин, в который раз пожал плечами.

— Иди.

Козулин попятился, не отводя взгляда. Панюшин смотрел, как скрывается за углом обретшая свободу фигура Козявки.

— А ведь мог бы я тебя угандонить, капитан, да видно судьба тебе жить долго и счастливо — прошептал Юрий и погладил винтовку.

* * *

Прежде чем найти Юрку, капитан Козулин сделал несколько неожиданных открытий. Одно из них заключалось в осознании неприятной истины — иногда даже с хорошими людьми случаются разные гадости, чего уж тогда говорить за отпетых мерзавцев? Еще одно констатировало такой же неприятный факт — разговаривать с мудаком-Панюшиным придется тет-а-тет, чтобы исключить вероятность ненужного вмешательства извне.

Нож у капитана был припасен заранее. Козулин двигался осторожно, на носочках — шаг его упруг, поступь неумолима. Рукоятка ножа удобно уместилась в ладони, черненое лезвие поразит любую цель.

Осназовец не ожидал подвоха, но в последний момент, успел засечь быструю, как молния руку командира. Нож разрезал воздух. Фарафутдинов кувыркнулся в сторону, срывая оружие.

Козулин на миг потерял равновесие, в глазах потемнело. Он оттолкнулся от стены, и одновременно перекинул нож из одной руки в другую. Палец осназовца тянулся к спусковому крючку, но капитан успел первым — нож прочертил алую полосу на шее бойца. Фарафутдинов отпрянул, его рот открывался и закрывался, он пытался что-то сказать, но до слуха капитана донеслось лишь булькающее хрипение.

Боец пошатнулся и начал медленно заваливаться на спину. Молнией метнувшийся командир перехватил тяжелеющее тело осназовца и медленно опустил на пол.

— Ну, чего ты, Ринат — уговаривал он. — Ложись. Сейчас боль пройдет…

Упокоив бойца, Козулин осторожно высвободил винтовку из костенеющих пальцев. Всунул дуло между направляющей лестницы и стеной, с силой надавил, ломая. Винтовка жалобно скрипнула, превращаясь в бесполезную игрушку. Обойму капитан предусмотрительно сунул в карман.

Подкрался к лестнице — заглянул вниз. Перекладины ржавели в прохладной сырости подземелья. Перекинув свою винтовку через плечо, капитан ухватился за ржавый металл, и ловко передирая руками начал спускаться.

Как найти крысу в многоэтажном лабиринте? Очень просто, нужно стать такой же крысой. Козулин точно угадал уровень, на котором скрывался сукин сын. Тем более кровавые отметины на погнутом листе металла подтверждали его догадку.

Козулин спрыгнул с лестницы. Постоял, прислушиваясь. Где же ты, недруг?

— Панюшин… — осторожно позвал он.

* * *

Игнатенко остановился в двух шагах от лестницы. Следовавший за ним Поляков чуть не впечатался в крупную фигуру осназовца.

— Ты чего Мишка?

Осназовец не ответил. Обернулся, прошелся взглядом по усыпанному бетонной крошкой полу. Взглянул на стену.

— Чего? — машинально повторил Поляков.

Зашуршала рация на поясе. Боец поднес к уху миниатюрный прибор.

— Игнатенко… Да… понял.

Он медленно опустил рацию, и впервые посмотрел на напарника.

— Код девять. Командование спецоперацией беру на себя. Возвращаемся обратно. В случае обнаружения, все живые объекты подлежат санации.

— А как же…

Игнатенко сплюнул.

— Повторить приказ?

Поляков качнул головой и попятился.

— Не ссы Игорек. Живы будем, не помрем. С Козявкой сам разберусь…

Труп Фарафутдинова они обнаружили сразу же, как только спустились на исходный уровень. Козулин прятался в контейнере, выцеливая ставшие вдруг неподвижными фигуры бойцов. Рацию капитан предусмотрительно отключил. Под ногами поблескивали разбросанные сегменты — узнав правду, Козулин меньше всего беспокоился о выполнении приказов.