Леонхард фон Линдендорф 5
Шрифт:
— Вот ведь прощелыги, у них же моё разрешение на продажу вакцины от оспы. Да они скоро будут богатейшими людьми графства.
— Зря ты так. Они и в самом деле почти все свои доходы тратят на студентов. Из твоей казны ведь идёт не так уж и много: оплата преподавателей, бесплатное жильё для студентов. Кое что на питание. Да и то все по минимуму.
— Нечего на ерунду деньги тратить. — пробурчал Гюнтер.
— Вот видишь. Так что эта парочка считай содержит своих студентов. Ну и другие лекари помогают чем могут. А студентов с механического факультета содержат городские мастера, в основном Хайнц. Хотя там и учатся в основном их сыновья, племянники и другие родственники. Посторонних на этот факультет не принимают.
— Да, давно я там не был. Надо будет съездить, посмотреть. Если всё так хорошо, то можно им и деньжат подкинуть. Нам грамотные люди нужны, думаю, окупится всё со временем. Ладно, мы с Ирмой домой, а ты тут по своему плану. И не забывай про ганзейев.
Но пришлось задержаться ещё на день — Ирме надо было объехать своих подруг-агентесс. Всех она объехать, конечно, не успеет, но основных, самых болтливых, посетит. А я весь день проторчал на верфи у португальца. Осмотрел строящуюся каракку. К сожалению, только одну. Один мастер — один корабль. Его ученики к самостоятельной работе ещё были не готовы, да и не скоро
Рядом с верфью велел построить ремонтный док. Ну, как док — большой сарай, куда затащат мою каракку. Там её мастер осмотрит как следует и подремонтирует. Он то корабль лучше всех знает, сам строил. Не думаю, что за пол года эксплуатации с ним что-то может случится, но пусть с капитаном проверят всё внимательно, мало ли. Всё-таки корабль по северным морям ходил, а это не шутки.
После обеда проехался по городу. Ничего так. Город становится всё лучше и лучше. Грязи на улицах практически нет и не воняет совсем. И зелени в городе прибавилось. В современных городах с зеленью совсем плохо — строят-то внутри городских стен, земли свободной не много и она жуть какая дорогая. Но здесь поступили просто, как и в Линдендорфе: сносили старые халупы и на освободившемся месте разбивали небольшие скверики. Совсем крошечные, но зато их много. Есть где горожанам посидеть на лавочке в тени дерева и поболтать. Да и мамашам есть где своих чад выгулять.
На площади у ратуши зашёл в трактир. Очень даже не плохо. Посидел за столиком, выпил бокал вина. Вино очень не плохое, да и обстановка приличная — чисто, столы накрыты скатертями. Трактир, конечно, очень дорогой, но главное, что он есть и другим есть к чему стремиться. Заглянул в Церковь Спасителя, раз уж всё равно рядом. Всё-таки на мои деньги строится. Строительство ещё не завершено, но службы уже идут. Настоятель обещал, что через пару лет всё закончат, даже внутреннюю роспись. Ну и выцыганил ещё денег. Дал, конечно. Ничего, это тоже окупится. Со святошами надо дружить.
Ирма заявилась только поздно вечером и слегка навеселе. Ну, да, подружек много, с каждой посиди, поболтай, выпей бокальчик вина. Вот и поднабралась. Ничего, быстро в норму привёл — сначала в примитивный душ, под слегка тёплую водичку, потом в постель. Через пару часов была совершенно трезвая. И даже пыталась отбиться от меня. Попыталась уснуть, но не получилось. Ну а что, я два месяца ни одной юбки не видел, голодный. Ещё пару недель буду терроризировать своих женщин. Думаю, они не обидятся, даже рады будут.
Утром отправились домой.
Глава 16
Наконец-то я дома. Два дня из постели не вылезал. Один раз принял Курта, посидели с ним, поговорили. За бутылочкой вина. Не одной. Следующий день промучился головой. Нет, пьянство не для меня. Нафиг, нафиг. Самому себе проблемы со здоровьем устраивать — это каким же дураком надо быть. Вечером опять приехал Курт. Видно рассчитывал на продолжение, но обломался. Сначала ему от Эммы досталось, а потом ещё и от Ирмы. Наезд Эммы он перенёс спокойно, она для него не такой уж и большой авторитет, а вот от Ирмы удрал, её он почему-то побаивается. Хотя её все побаиваются. О её подвалах уже легенды ходят: мол зайти туда легко, а вот выйти уже невозможно. Глупости, все выходят. Не всегда целыми, а иногда и не сами, а завёрнутые в мешковину, до ближайшего лесочка, где и прикапываются, но выходят все. А вообще, она там себе настоящие хоромы отгрохала. И кабинет есть, и спальня, и гостиная. Везде шикарная мебель, ковры. Стены укрыты шёлковой тканью и гобеленами. Очень все красиво, вкус у неё есть. Но мрачновато. Окон-то нет, освещение только свечное. Она меня затащила к себе, я и обалдел. Это она пока меня не было устроила. Они здесь с Эммой часто зависали. Эмма у неё пряталась от просителей, вернее, просительниц. В замке ведь полно баб из благородных, постоянно тут колготятся. Просят что-то постоянно. И не прогонишь. Пока Эмма одна здесь хозяйничала они совсем распоясались. Ну, да, Эмма ведь дочь бедного рыцаря, такая же, как и они. Повезло девчонке, выскочила замуж за графа, но ничем не лучше их, а может и хуже. Просто граф неправильный, совсем вкуса нет. Да и откуда ему взяться, если он то книжки заумные читает, то в церкви молится. А иногда и на заводе своими руками с разными железяками возится. Совсем чокнутый. А то, что постоянно о торговле заботится, даже и сам торговать куда-то ездит, вообще позор. Никаких благородных развлечений не устраивает. Ни пиров, ни охот. То ли торгаш, то ли монах. Это мне всё Ирма рассказала, когда мы с ней в её подвальной спальне «совещание» проводили. Ну а что можно делать в подвале, на её, так сказать, рабочем месте? Только совещаться. Вот она и попросила у меня разрешения, во время этого «совещания», приструнить самых нахальных баб. Без моего разрешения нельзя, они хоть и дуры, но благородные и их мужья мои вассалы. Я то как раз считаю их своими служащими, а не вассалами. Правда, с этой службы уволиться нельзя, только вперед ногами, но не все это понимают. Ведь сейчас и понятия такого нет. Сейчас даже королям не служат, а исполняют свои вассальные обязательства. Ага, хотят исполняют, хотят нет. У меня немного по другому — не хочешь служить и выполнять приказы графа, повиси на ветке. Как у Гоголя: я тебя породил, я тебя и убью. Среди моих офицеров дураков нет, прекрасно это понимают, а вот их жены нет. Не все, во всяком случае. Ну а что с них взять? Они хоть и чьи-то жёны, уже и детей имеют, но всё равно ещё девчонки. Жизни не знают и судят обо всём по рыцарским романам. Это кто читать умеет. Остальные по рассказам мам и бабушек. А те тоже ничего о жизни не знали. Сначала только и видели полупьяных отца и братьев, потом также полупьяного мужа. Рожали чуть не каждый год и возились потом с выжившими детьми. Ну и за хозяйством приглядывали, пока муж по охотам и войнушкам шатался. И своих дочерей к такой же жизни готовили. Это Ирме и объяснил. Не надо их трогать. Повзрослеют и поумнеют. Жизнь заставит. Хотя, что-то с этой толкотнёй в замке надо делать — достали уже толпы баб. Вон, даже чтобы «посовещаться» со своей женщиной, в подвале прятаться приходится. Но что с этим делать, Ирма не знала, а я тем более. Так что решили ничего не делать. Тем более, сейчас их будет намного меньше — я в замке, а меня они все почему-то боятся. Некоторые до дрожи. Ну, это понятно: ведь это я их родичей поубивал, замки разрушил и их из привычной жизни выдернул. Вроде и ничего особенного по нынешним временам, но всё равно страшно.
Потекли чудесные деньки. Целый месяц, наверное, я сибаритствовал. Из замка вообще почти не выезжал. По
утрам пару часиков с Элдриком позанимаемся и весь день свободен. Возился с детьми. В основном с Генрихом. Его даже на свои утренние тренировки стал брать. Хотел его вообще старому Пройссу на воспитание отвезти, на постоянной основе, чтобы и жил с ним, но Эмма встала грудью и не отпустила. Ну, да, она своего деда хорошо знает и для пацана наступили бы очень тяжёлые деньки. Договорились с ней, что зиму он ещё побудет с ней, а весной за него уже возьмётся дед, по серьёзному. Мне, собственно, его и самому жалко, я тоже от деда натерпелся, но деваться некуда. Из меня учитель так себе. Когда учил его читать, постоянно злился. Понимаю, что он ещё совсем маленький и не всё до него доходит и это нормально, но сдержаться не могу. Поэтому грамоте его Эмма с Ирмой учили. Не только его, Ритку тоже. Она хоть и совсем кроха, но тоже пыталась буковки на бумаге карандашом нацарапать. Не очень получалось, уставала быстро. Да и карандаш тяжёлый, серебряный. Сейчас нормальных карандашей, деревянных с грифелем, нет. Изобрести что ли? Да ну нафиг, мне и серебряного хватает, а остальные пусть обходятся чем смогут. Денег на этой ерунде много не заработаешь. Даже если стать монополистом. Грамотных не так и много, кто покупать будет? Да и сама идея простенькая, украдут её моментом. И будут его по всей Европе клепать, если графит найдут. Найдут. Его хоть и не так уж и много, но и не мало. Много его, кстати, в Англии, если мне память не изменяет. Сейчас он там никому не нужен, а потом они им неплохо приторговывать будут. Так зачем делать такие подарки своим врагам?Лишних из замка тоже разогнал. Нет, никого не гнал, конечно. Просто стал устраивать чуть ни ежедневные богослужения, обязательные для всех. Кроме прислуги и охраны, то есть для тех, кто без толку бродит по замку. Разных святых у католиков полно, можно в их честь и по две службы в день проводить. А отец Маркус, хоть и очень доброжелательный старичок, но нудный до ужаса, а когда начинает проповедь читать, то аж зубы ломит. Да и церквушка у меня в замке крошечная, скорее часовня, все туда не помещаются и кому-то приходится на улице толпиться. Не графской семье, конечно. А уже поздняя осень, холодно. И не откажешься, с этим сейчас строго. Так что через недельку большая часть дамочек разбежалась. Меня, правда, стали считать совсем сбрендившим на религиозной почве, но это их проблемы.
Несколько раз сгонял в лагерь. На учения с мушкетёрами не ходил. Ну его, грязь месить. Так, проверил казармы, помещения для занятий, погонял солдатиков по плацу. Вроде, нормально. Гоняет их Курт хорошо. Древнюю военную истину: чем бы солдат не занимался, лишь бы за…бался, он знает хорошо, скучать никому не даёт.
Навестил Эльзу. Повозился с дочкой. Эльза уже с большим животом, скоро рожать. Но на работу всё равно ходит. Предложил ей пожить пока в городе, дом-то ей там уже давно подарил. Она в нём и не жила ни дня. Переезжать отказалась. Мол, не может без работы. Как же. Боится, что назначу кого на её место, пока её не будет. Давно просил её бросить работу и заниматься ребенком, тем более, скоро и второй будет. Всё-таки производство довольно вредное. Тут и сера, и селитра, и угольная пыль. Да и при производстве снарядов, особенно зажигалок, можно надышаться разной гадости. Про зеркальную мастерскую вообще молчу, там с ртутью работают, а она и туда каждый день с проверкой захаживает. Договорились, что если не хочет переезжать в город, то, чёрт с ней, пусть живёт в своём домике в лагере, но в цеха ни ногой. Назначить старших в цехах и пусть они каждый день приходят по вечерам и докладывают. Узнаю, что сунулась хоть раз в цеха, а я обязательно узнаю, накажу. Вообще отстраню от работы и перевезу насильно в город. Я ей своего будущего ребёнка угробить не дам. В общем поскандалил, поорал, кулаком погрозил. Вроде прониклась. В награду пообещал заезжать почаще.
Пару раз съездил на завод. Дитмар строит свою паровую машину. Уже почти построил. С небольшим макетом у него всё, вроде, не плохо получилось, вот теперь возится с настоящей. Посмотрел и сбежал. Он постоянно от меня каких-то откровений ждёт, чуть ли не в глаза заглядывает, а я и подсказать ничего не могу. Сам принцип работы паровой машины я знаю, но вот её устройство не очень. Вот и бегаю от него.
Гюнтер с ганзейскими купцами встретился, поговорил с ними и передал наши предложения. Они их очень заинтересовали. Особенно, когда Гюнтер им рассказал о полученных нами данных из Литвы, о том, что Ягайло собирается стать ещё и польским королём и объединить Польшу и Литву. Дураками купцы не были, сразу поняли, чем это грозит тевтонам и Ганзе. Ответа они, конечно, не дали, им надо сходить в Любек и доложить рату ( рат — верховный орган Ганзы). Правда с городком на побережье Балтики меня Гюнтер обломал. Он выяснил, что у поляков побережье тевтоны уже отобрали и все города передали ганзейцам. У Литвы остался кусочек побережья в Самогитии с городком Паланген, но не очень удобный для торговли — по суше до него добраться было затруднительно, судоходных рек к нему не подходило и тащиться через лесные дебри не удобно. Литва, как и Польша, в основном торгует зерном и протащить караваны с зерном по лесным дорогам сложно. Так что поляки гонят свои товары по Висле до ганзейского Эльбинга, а литвины по Двине на ганзейскую же Ригу. Тем более, на Самогитию уже Тевтоны глаз положили. Так что с городами я пролетаю, но может ещё чем заинтересуют. Хотя чем? Денег много не дадут, они крохоборы. Торговать с Польшей и Литвой меня не пустят. Да и не очень это мне интересно. Там в основном зерно, мёд, воск. Чтобы торговать этими товарами нужен огромный флот, а у меня его нет. В Новгород меня не пустят однозначно, об этом даже просить смысла нет. Если только договориться, чтобы они мои экспедиции в северную новгородчину не трогали? Тоже вариант. Пакостить понемногу всё равно будут, но хоть с боем мимо их городов прорываться не понадобится. Но в войне с Ягайло я тевтонам всё равно помогу. Очень уж не хочется, чтобы поляки с литовцами объединились. На тевтонов мне плевать и на Ганзу, у которой поляки после возвращения себе балтийского побережья отберут города, мне плевать тем более, но вот то, что новгородцам и остальным русским княжествам придётся очень туго, меня всё-таки беспокоит. Я хоть и германский граф и русский язык уже подзабывать стал, но в душе так и остался русским. Правда, эта «русскость» затаилась очень, очень глубоко в душе, но иногда накрывает. Помогу однозначно. Но с ганзейцами поторгуюсь.
Ответа от ганзейцев дождались только в декабре. Прибыл какой-то очень серьёзный ратман и даже из благородных. Вообще-то ганзейские купцы в основном из простолюдинов, но встречаются и такие, из младших рыцарских сыновей. И я их понимаю — чем идти в монахи, лучше уж купцом стать. Да, благородные к таким относятся не очень хорошо, вроде как запятнали свою честь торгашеством. А торчать в монастыре и целыми днями молитвы твердить лучше?
Переговоры проходили в Линдендорфе. Должен оценить, в Линдендорф посторонних не пускают. Правда и в свой замок я его не пустил. Он хоть и благородный, но всё равно ганзеец.