Леонид Брежнев. Величие и трагедия человека и страны

Это являлось одним из свойств, характеризовавшим «сильного» вождя в отличие от деспотического или слабого: он не суетился и не обращался к прокурору, он не закрывал глаза на проблемы, а требовал в рамках допустимого, чтобы каждый использовал все свои возможности до последнего. Брежнев сам работал до предела своих сил и требовал того же от всех других. В какой-то мере здесь совпадали сталинские пути решений и возможности для действия, которые предоставляла повседневность, и Брежнев не мог влиять ни на организационные структуры, ни на постановления и планы, ни на такие ресурсы, как деньги, машины, посевной материал и т. д. Фактически в качестве единственного метода воздействия ему оставалось давление на секретарей парторганизаций и председателей колхозов, чтобы заставить их сделать невозможное возможным. Но именно это и означала сталинская идеологема «кадры решают все»: только от воспитания людей зависело, не выполняли, выполняли или перевыполняли они план.

Под прицелом Сталина

Голод и кризис сельского хозяйства еще находились в своей высшей фазе, когда для Брежнева возникла следующая угроза. Хрущев оказался в немилости у Сталина среди прочего еще и потому, что осмелился попросить о продовольственной помощи для Украины и тем самым не следовал риторике, ориентированной на поиск врагов, и к тому же проявил независимость. 3 марта 1947 г. он потерял пост первого секретаря ЦК КП(б) Украины 516 . На его место Сталин назначил своего близкого соратника Л. М. Кагановича, а Хрущев остался только председателем Совета министров Украины и в этой должности долго не появлялся перед общественностью, тяжело заболев воспалением легких 517 . Для Брежнева, человека Хрущева, это положение было очень щекотливым, так как можно было ожидать, что Каганович, присланный из Москвы, заменит команду Хрущева собственной. Через два дня после того, как 4 марта 1947 г. Брежнев сумел объявить об успешном запуске первой турбины Днепрогэса, ему пришлось на X пленуме Запорожского горкома одобрять смену руководства в Киеве: «Я думаю, что товарищи должны понять, что такое решение ЦК партии есть большая забота и внимание в первую очередь к украинской парторганизации и ко всему украинскому народу» 518 .

516

Taubman W. Khrushchev. S. 203.

517

Ibid.; Chruschtschow erinnert sich. S. 247; Каганович Л. М. Памятные записки рабочего, коммуниста-большевика, профсоюзного, партийного и советско-государственного работника. М., 1996. С. 489.

518

ДАЗО. Ф. 157. Оп. 1. Д. 1630 [Стенограмма X Пленума Запорожского Горкома от 6-го марта 1947 г.]. Л. 69.

Действительно, этот ход Сталина не означал ничего другого, кроме того, что он поставил Украину под свой прямой контроль, осуществлять который он приказал своим посланцам. К тому же он приказал воздействовать на Брежнева с помощью ряда статей «Правды», которые на сей раз обвиняли его в пренебрежении работами на «Запорожстали» 519 . В «мемуарах» Брежнева говорится: «Ночью мне действительно позвонил И. В. Сталин, и разговор был серьезный» 520 . Вероятно, этот звонок и в самом деле был. Конечно же, Брежнев и без этого ночного звонка сознавал, что находится под прямым наблюдением Сталина и подвержен его переменчивому настроению. Новые сроки строительства, которые в Москве Совет Министров принял 16 марта 1947 г., были установлены совершенно произвольно. Под воздействием агитации министра строительства Павла Юдина стахановцы обязались выполнить годовой план до годовщины революции, 7 ноября, и уже в июне завершить восстановление первой домны 521 . Работы, шедшие прежде в рамках прежнего плана, теперь резко отставали от нового. Как говорится в «мемуарах» Брежнева, «то, чего мы успели добиться, что еще недавно считалось успехом, обернулось вдруг едва ли не поражением» 522 . В соответствии с этим постановление ЦК ВКП(б) от 8 апреля «резко критиковало партийный комитет Запорожстроя [т. е. Брежнев и Кириленко] за то, что в сложных условиях он оказался не на высоте положения» 523 . «Правда» атаковала партийное руководство за то, что оно погрязло в «благодушии и самоуспокоенности», и теперь должно отвечать за колоссальные отставания в строительстве 524 . То, что литературные негры Брежнева кратко представляют как обычную для секретаря парторганизации рабочую ситуацию, было, вероятно, в высшей степени напряженным временем: голод еще не преодолен, урожай 1947 г. еще не гарантирован, Хрущев, оказывавший покровительство, лишен власти, и Сталин лично установил сроки строительства «Запорожстали», казавшиеся невыполнимыми. Дни Брежнева как партийного руководителя Запорожья, казалось, были сочтены 525 . Сталин прислал Кагановича в Запорожье, чтобы поторопить с выполнением решений по «Запорожстали», «которым ЦК ВКП(б) и лично Сталин особо интересовались и беспокоились в связи с затяжкой его восстановления и большой нуждой страны в его продукции» 526 , – вспоминал Каганович. Теперь Брежнева могло спасти только чудо, о котором он сам должен был позаботиться – своевременный запуск «Запорожстали». Действительно, Брежнев реагировал так, как ожидалось от него, от «большевика». Не утратив самообладания, он созвал 28 апреля 1947 г. пленум горкома партии, который полностью посвятил критике и самокритике. И в этой ситуации Брежнев остался верен своему стилю: он не пытался приписать вину только руководителям строительства, а подчеркивал свою собственную несостоятельность: «Зная положение дел на стройке, я был недостаточно острым в решении некоторых вопросов, которые стояли перед строительством и иногда допускал благодушие в решении вопросов со стороны обкома партии» 527 . Брежнев не угрожал крайними наказаниями, а сосредоточился на единственном средстве, официально находившемся в его распоряжении. Он требовал большевистской дисциплины труда: «Мы должны требовать партийной ответственности. Вряд ли кто-нибудь пожелает, чтобы на его партийном деле было какое-нибудь пятно. Я не хочу этим кого-то пугать, я не хочу призывать партийный комитет исключать кого-либо из партии или насыпать мешок выговоров. Это тоже не метод воспитания, но когда мы бездействуем – это очень опасно» 528 . Он не делал тайны из драматизма ситуации: «Поэтому, если тт. Дымшиц и Кузьмин детально не разберутся с домной и ТЭЦ, то мы можем оказаться в таком положении, что через месяц будем констатировать факт провала» 529 . Тем самым Брежнев необычно четко дал понять, что им всем грозил конец карьеры и, может быть, нечто худшее, если они не сумеют найти решение. Удивительно открыто обсуждается это и в «мемуарах» Брежнева: «Всем стало ясно: планировать мы обязаны, исходя не из того, что “можно”, а из того, что “нужно”» 530 . В речи, когда он говорил о своем решении, ощущалась некоторая растерянность: «ЦК требует от партийного комитета создать на строительстве обстановку напряженной борьбы за выполнение плана работ. Я думал над этим вопросом и не представлял себе, каким образом можно создать обстановку напряженной борьбы, не имея в руках оружия, при помощи которого эту напряженную обстановку можно создавать. Что я имею в виду? Если нет графика, если нет в руках оружия, при помощи которого можно контролировать, требовать, поощрять и наказывать, ни о какой остроте, ни o какой обстановке и думать нельзя» 531 . Это не означало ничего иного, кроме необходимости удвоить темп и повысить производительность труда на 20 % 532 . Руководителю треста «Запорожстрой» В. Э. Дымшицу, который, как и Брежнев, был послан в Запорожье только осенью 1946 г., чтобы снова пустить металлургический завод, Брежнев поручил выбрать из 50 предстоявших задач 30 важнейших и лично ежедневно контролировать ход их решения 533 . Но Брежнев не был бы Брежневым, если бы не указал на скверное снабжение рабочих едой в заводской столовой: «Это же позор, когда рабочие стоят в очереди из-за того, что нет ни ложки, ни вилки» 534 . Он сам больше почти не уходил со стройплощадки, оборудовав себе кабинет, в котором снова поставил походную кровать, и день и ночь наблюдал за ходом строительства 535 . Благодаря невероятному напряжению сил ему, Кириленко, Моисеенко, Дымшицу и директору сталеплавильного завода А. Н. Кузьмину удалось сделать, казалось бы, невозможное, а именно снова задуть первую домну в срок, 30 июня 1947 г. Для этого они прибегали, что было обычным делом в условиях сталинизма, к непривычным, рискованным методам: «Домна № 3… была единственной, устоявшей после взрыва, но она осела, наклонилась в сторону, словно Пизанская башня, и ее не демонтировали, чтобы поставить заново, а подняли и выровняли» 536 . В октябре «Запорожсталь» смогла отправить на автозаводы страны первый лист 537 . Это событие, очевидно, произвело на Сталина и Кагановича сильное впечатление; они прислали поздравительные телеграммы из Москвы и Киева 538 . Брежнев успешно преодолел этот кризис и обрел в лице Кагановича нового покровителя. В декабре 1947 г. Сталин лично наградил Брежнева орденом Ленина 539 .

519

Брежнев Л. И. Воспоминания. 1982. С. 108; Murphy P. Brezhnev. P. 98.

520

Брежнев Л. И. Воспоминания. 1982. С. 108.

521

Важное обязательство восстановителей завода «Запорожсталь» // Правда. 1947. 16 марта. С. 1.

522

Брежнев Л. И. Воспоминания. 1982. С. 108.

523

Там же.

524

Партийно-политическая работа среди строителей // Правда. 1947. 11 апреля. С. 1.

525

Ср.: Murphy P. Brezhnev. P. 101.

526

Каганович Л. М. Памятные записки. С. 548.

527

ДАЗО. Ф. 157. Оп. 1. Д. 1631 [Оригиналы заседания Пленума Запорожского Горкома КП(б)У, 28 апреля 1947 г., без пагинации листов, приложение к делу]. С. 1.

528

Там же. С. 3.

529

Там же. С. 2.

530

Брежнев Л. И. Воспоминания. 1982. С. 109.

531

ДАЗО. Ф. 157. Оп. 1. Д. 1631. С. 6.

532

Брежнев Л. И. Воспоминания. 1982. С. 109, 112.

533

ДАЗО. Ф. 157. Оп. 1. Д. 1631. С. 7.

534

Там же. С. 5.

535

Брежнев Л. И. Воспоминания. 1982. С. 107.

536

Там же. С. 115.

537

Iсторiя мiст i сiл. Т. 11. Запорізька область. С. 99; Передовой отряд «Запорожстроя» // Правда, 1947. 10 октября. С. 1.

538

Каганович Л. М. Памятные записки. С. 490; Murphy P. Brezhnev. P. 102; Млечин Л. М. Брежнев. С. 79.

539

Iсторiя мiст i сiл. Т. 11. Запорізька область. С. 100; Правда, 3 декабря 1947 г. С. 1.

Повышение по службе

Однако проблемы в Запорожье были еще далеко не решены: продовольственное снабжение оставалось критическим, а положение в сельском хозяйстве – трудным. Хотя Брежнев на пленуме горкома в октябре 1947 г. избрал для выступления бодрый тон, драматизм ситуации давал о себе знать: «Мы не боимся сказать, что в этом году не отнимали карточки ни у детей, ни у стариков, мы держали на голодном пайке колхозное крестьянство и все-таки мобилизовали, и все-таки урожай получили большой, и Украина план выполнила. Мы не боялись рабочих в момент выборов: выборы, а мы сокращаем хлеб. Это и есть настоящая большевистская линия» 540 . Давление центра с целью более быстрого восстановления промышленности оставалось высоким и после первых успехов на Днепрогэсе и «Запорожстали». К тому же возобновления работы ждал завод комбайнов «Коммунар», еще одно важнейшее предприятие общесоюзного значения в Запорожье, где Брежнев работал некоторое время после своего «бегства» из Москвы зимой 1930–1931 гг. 541 Брежневу приходилось уделять много времени и созданию партийных организаций 542 . Из его «мемуаров» явствует, что большую роль играли и вопросы безопасности. Органы госбезопасности преследовали сотрудничавших с оккупантами, милиция пыталась справиться с преступностью в городе, а в сельской местности еще действовали «вооруженные банды» – последние части УПА: «Я много ездил по дорогам, нередко ночью, в одиночку, сам садясь за руль. И было бы обидно, пройдя всю войну, напороться на глупую пулю. Но, откровенно говоря, думать о личной безопасности было некогда…» 543

540

ДАЗО. Ф. 157. Оп. 1. Д. 1638 (Стенограмма заседания XIV Пленума горкома 23.10.1947).

541

См., например: Там же. Ф. 102. Оп. 2. Д. 366 (Стенограмма XVIII Пленума Запорожского обкома, 29–30.10.1947).

542

Там же. Ф. 157. Оп. 1. Д. 1633 [Протокол № 12 заседания Пленума Запорожского горкома КП(б)У 13 июня 1947 г.]; Д. 1636 [Оригиналы протокола № 13 заседания Пленума Запорожского горкома КП(б)У 14 августа 1947 г.].

543

Брежнев Л. И. Воспоминания. 1982. С. 106.

Самое важное заключалось, однако, в том, что Брежнев больше не находился под прицелом. Сталин и Каганович теперь считали его способным выполнить их требования. В ноябре 1947 г. они послали его в Днепропетровск, чтобы он и там в ходе восстановления совершил такие же «чудеса», которые удались ему при организации работ в Запорожье. «В ноябре 1947 года решением ЦК ВКП и ЦК КПУ был рекомендован на работу секретаря Днепропетровского обкома КПУ, где работаю по настоящее время», – писал Брежнев в автобиографии 544 . Стенограмма XIX пленума обкома, который освобождал Брежнева от его обязанностей, свидетельствует о том, что он заслужил у товарищей уважение, признание и, вероятно, также симпатию. Секретарь по сельскому хозяйству Резник пророчествовал: «Тов. Брежневу придется в Днепропетровске создавать такое же напряжение, какое он создал в Запорожье, и могу заверить, что туговато ему придется. (Смех в зале.) Тов. Брежнев: Надо учесть, в Днепропетровской области сильные большевики. – Тов. Резник: Но учтите, что и запущенность сейчас сильная! (Смех.) – Тов. Брежнев: Спасибо, товарищи! Что же касается соревнования, то оно будет носить здоровый, большевистский характер…» 545

544

ДДА. Д. 19. Оп. 6. Д. 341. Л. 4–5.

545

Цит. по: Брежнев Л. И. Воспоминания. 1982. С. 121–122.

Литературные негры Брежнева заставили его сказать: «Уезжал из Запорожья с сознанием выполненного долга» 546 . Это было сильное преуменьшение: Брежнев выдержал в Запорожье свое боевое крещение в качестве первого секретаря обкома. Повторный пуск в ход двух индустриальных гигантов в условиях голода и под пристальным вниманием Сталина был результатом, заслуживающим внимания, который обеспечил Брежневу уважение, определенную возможность маневра, но это сразу же поставило и новую, не менее трудную задачу в Днепропетровске. Мы можем только предполагать, что Брежнев делал в Карпатах, но в Запорожье был заложен краеугольный камень его карьеры генерального секретаря. Нечто особое заключалось в том, что он, с одной стороны, угодил Сталину, а с другой – сохранил уважительные отношения со своим окружением. Едва ли не создается впечатление, что, чем сильнее грозила Москва, тем больше подчеркивал Брежнев, что он не хочет пользоваться имевшимися в его распоряжении мерами наказания. Рой Медведев невольно подтверждает это: «Как ни странно, но именно мягкость, отсутствие обычной для партийных боссов того времени жесткости и даже жестокости, доброта, пусть и за счет дела, привлекала многих людей к Брежневу» 547 .

546

Там же. С. 121.

547

Медведев Р. А. Личность и эпоха. С. 55.

Брежневу пришлось снова проститься с Кириленко, с которым он подружился. Другой контакт, о развитии которого мы знаем только частично, сохранился. Речь идет о Щёлокове, старом знакомом по Днепропетровску довоенной поры, которого Брежнев позже назначил министром внутренних дел. В запорожские годы Брежнева он был заместителем министра местной промышленности Украины, а в 1947 г. стал секретарем ЦК КП(б)У, ответственным за легкую промышленность. В ходе восстановления промышленности оба, вероятно, несколько раз встречались в Запорожье и, несомненно, в Днепропетровске 548 .

548

ДДА. Ф. 19. Оп. 10. Д. 5 (Стенограмма 1-го Пленума Днепропетровского обкома 13.01.1949). Л. 20. Этот пленум открывал Щелоков.

Днепропетровск

Брежнев снова переехал со своей семьей в Днепропетровск; теперь они жили на западной окраине, в доме 1 по улице Крутогорной, так как город еще лежал в развалинах, а центра больше не было 549 . И опять его командировка последовала по решению Москвы и Киева, которое партийные органы приняли в ноябре 550 . Хрущев снова имел право участия в принятии решений; он оправился и от воспаления легких, и от понижения в должности. 26 декабря 1947 г. Сталин вновь назначил его первым секретарем ЦК КП(б) Украины, но уже до этого вовлек в процесс принятия решений 551 . И на этот раз речь шла не столько о продвижении Брежнева, сколько о замене якобы виновного, который не сумел выполнить требования Сталина и соблюсти сроки: Павел Андреевич Найденов был с 1944 г. первым секретарем Днепропетровского обкома КП(б)У и знакомым Брежнева 552 . В отличие от Брежнева в Запорожье ему не удалось выполнить директивы Москвы и обеспечить необходимый подъем в сельском хозяйстве 553 . На пленуме Днепропетровского обкома 21 ноября 1947 г. появился лично Леонид Мельников, доверенное лицо Хрущева, который был секретарем ЦК в Киеве, чтобы разъяснить решения Москвы и Киева и добиться избрания Брежнева 554 . В обычном тогда тоне в протоколе, подписанном Брежневым, говорилось, что ЦК Коммунистической партии, а также Сталин и Каганович лично предоставили Днепропетровску всю необходимую помощь, но из-за «слабой организационно-партийной работы» промышленность и сельское хозяйство все еще пребывают в упадке 555 . Кажется, что Брежнева сковывало присутствие Мельникова; во всяком случае, в его речи отсутствовали обычные для него остроумные личные комментарии. Преисполнившись пафоса, Брежнев благодарил «ЦК ВКП(б) и Политбюро ЦК КП(б)У и лично Лазаря Моисеевича Кагановича» за оказанное ему доверие и обещал присутствовавшим товарищам, что всеми своими силами позаботится о том, чтобы они справились с поставленными задачами 556 .

549

Там же. Оп. 6. Д. 341. Л. 3; Млечин Л. М. Брежнев. С. 83.

550

Брежнев Л. И. Воспоминания. 1982. С. 125; ДДА. Ф. 19. Оп. 5. Д. 203 (Протокол и стенограмма XVIII Пленума Днепропетровского обкома, 21.11.1947). Л. 2; Ф. 18. Оп. 3. Д. 324 (Стенограмма Пленума Днепропетровского горкома 09.12.1947). Л. 195.

551

Chruschtschow erinnert sich. S. 248.

552

Dornberg J. Breschnew. S. 106; Murphy P. Brezhnev. P. 104.

553

ДДА. Ф. 19. Оп. 5. Д. 203. Л. 4.

554

Там же. Л. 2.

555

ДДА. Ф. 19. Оп. 5. Д. 203. Л. 2.

556

Там же. Л. 108–109.

Партийная организация

Любопытно, что председатель Днепропетровского городского совета депутатов трудящихся Гавриленко говорил о стиле работы смещенного Найденова в самом конце заседания пленума, на котором был избран Брежнев, когда подготовленные речи были уже оглашены. Найденов, по его словам, не умел обращаться с людьми, годами они не слышали от него дружеского слова, постоянно приходилось считаться с тем, что он кричал на своих коллег, мол, они не умеют работать, он ожидает их увольнения, с которым, однако, никогда бы не согласился. «Мы научились отличать критику от оскорбления, а в стиле работы тов. Найденова вечная нервозность, вечный крик, оскорбление» 557 . Хотя речь шла не об официальных причинах, по которым Киев заменил Найденова, но, как подчеркивал Гавриленко, эта атмосфера отрицательно сказывалась на результатах их труда: «И я должен честно сказать: если бы не любил этого города, честное слово, взял бы и ушел, ибо созданы были такие условия, что невозможно было работать» 558 .

557

Там же. Ф. 18. Оп. 3. Д. 324. Стенограмма XVII Пленума Днепропетровского Горкома, 09.12.1947. Л. 175–176.

558

Там же. Л. 176.

Следовательно, демонстрируя до сих пор свой дружеский, предупредительный стиль, Брежнев просто ломился в открытую дверь. Искренние слова председателя Днепропетровского совета дают редкую возможность познакомиться с душевным состоянием партийных работников и управленцев в условиях позднего сталинизма: они страдали от окриков, угроз и унижений, которые, в конечном счете, были только выражением беспомощности и страха первого секретаря обкома перед требованиями Сталина. Но в то время как одни, вроде Найденова, от беспомощности использовали угрозы, секретарям парторганизаций, подобно Брежневу, удавалось не передавать дальше давление из Москвы и Киева в виде угроз, а с помощью дружеского, но твердого предостережения и требования сформировать чувство «мы», которое хорошо мотивировало кадры возможно лучше справиться с заданием. Иными словами, отказ от сталинских методов был единственной возможностью обрести шанс хотя бы приблизиться к выполнению сталинских плановых заданий и показателей. Секретарь Днепропетровского горкома Соболев вспоминает: «Леонид Ильич требовал от нас, первых секретарей городских и районных комитетов, уважительного и внимательного отношения к кадрам, мы не должны были допускать ни грубости, ни равнодушия. Нам следовало по мере возможности убеждать, по-товарищески критиковать, строить наши отношения с сотрудниками на основе коммунистического доверия, быть примером для окружающих. Сам он всегда именно так и относился к кадрам» 559 . Поэтому подлинным вызовом для Брежнева в Днепропетровске, было, видимо, не катастрофическое положение в сельском хозяйстве, все еще страдавшем от засухи 1946 г., или восстановление промышленности, а положение в местных партийных организациях. В полном соответствии со своим стилем он начал новый этап деятельности поездкой по всем сельским районам Днепропетровской области и, как представляется, был действительно потрясен состоянием парторганизаций, о чем он 1 марта 1948 г. и сообщал пленуму обкома снова в словах, шедших от сердца: «Очень серьезный недостаток, я должен сказать свое личное мнение, большая запущенность в отдельных звеньях аппарата. Это непорядок, если завотделом обкома приезжает в район, заявляет, что он будет действовать как член бюро и заявляет, что будет исключать из партии и т. д. Разве это хороший тон? Дело не только в личности этого товарища, a надо глубже смотреть – значит есть такой стиль. Или такие шуточные разговоры, когда поздравляют с выговором и прочие вещи, o которых рассказывалось в кулуарах. Я считаю, что это элементы известной распущенности и нам очень серьезно следует подтянуть аппарат» 560 . Брежневу пришлось прямо-таки втолковывать своим товарищам по партии, что он рассматривал сталинскую заповедь «критики и самокритики» не как инструмент для того, чтобы карать других и щадить самого себя, а считал ее средством, позволяющим вместе оценить и улучшить выполненную работу. Иными словами, имело место, очевидно, большое разочарование ввиду расхождения между требованиями и наличествующими средствами, с одной стороны, и угрозами наказаний и возможностями действовать – с другой. Проявляя, очевидно, непоколебимый оптимизм, пусть даже казенный, Брежнев пытался довести до понимания партработников в Днепропетровске, что критика и самокритика не были фарсом, а действительно могли бы явиться инструментом мобилизации. По свидетельству очевидца, присутствовавшего на этом пленуме, Брежнев объявил перерыв, чтобы секретари парторганизаций в это время заново написали свои речи и добавили критических замечаний, воспринимаемых достаточно всерьез. При этом он парафразировал слова Сталина: «Если Вы хотите погубить хорошего товарища, перестаньте его критиковать» 561 . На собрании экспертов по сельскому хозяйству первый секретарь обкома требовал: «Критика как воздух нужна, без критики мы не могли бы двигаться, и в партии критика является основной движущей силой» 562 . Брежнев не только требовал, чтобы его коллеги оживили критику и самокритику. Он призвал почти 100 только что избранных членов обкома по-новому осмыслить свою работу. Недостаточно, по его словам, присутствовать на пленумах, они должны ездить по всей области, посещать райкомы и горкомы, ставить вопросы, всматриваться, передавать свои наблюдения и помогать: «Я бы хотел просить, чтобы каждый член пленума ставил перед собой вопрос: a какое участие я внес, какую лепту я внес в этот пленум, что я могу по вопросу этому сказать, какие у меня есть наблюдения по этому поводу, помог я сегодня пленуму или не помог» 563 .

559

Соболев И. И. Минувших дней дела… Днепродзержинск, 1981. С. 15 (машинопись МИК).

560

ДДА. Ф. 19. Оп. 7. Д. 5 [Протоколы и стенограммы XIX и I Пленумов обкома КП(б)У, 24.02–01.03.1948). Л. 51.

561

Соболев И. И. Минувших дней дела… С. 30–31.

562

ДДА. Ф. 19. Оп. 5. Д. 266 (Стенограмма областного совещания агрономов и заведующих райотделами с. х. об итогах 1947 с. х. года… 29–30.12.1947). Л. 114.

563

Там же. Оп. 7. Д. 5. Л. 53.

О деталях позиционных войн и арьергардных боев, происходивших в Днепропетровской парторганизации, можно только догадываться и обнаружить между строк протоколов заседаний. Так, многие делегаты февральского пленума 1948 г. высказали необычно много критики в адрес отчетного доклада Брежнева, который он должен был представить на следующей партконференции. Почти ни одного параграфа они не оставили в таком виде, как его представил Брежнев. Брежнев со всем согласился, принял все пожелания о внесении изменений и поставил все пункты на открытое голосование 564 . Кроме того, критика, уже прозвучавшая в адрес Брежнева на партийной конференции в конце февраля 1948 г., перешла рамки обычного. Он реагировал на нее такими словами: «Многое из того, что было сказано в адрес бюро и областного комитета партии и его секретарей, в значительной мере относится ко мне лично как секретарю обкома партии. Я бы сказал, что голос конференции, критика делегатов прозвучала как призыв к вновь избранному областному комитету партии поднять партийную работу на новый более высокий уровень» 565 . Последующее обсуждение кандидатур 71 члена и 23 кандидатов в члены обкома происходило необычно оживленно и с использованием откровенных и резких слов, которые отчасти привели к выдвижению альтернативных кандидатур. Брежнев по одному оглашал имена кандидатов, и присутствовавшие в полной мере воспользовались этим, приводя аргументы, почему тот или иной был непригоден для выдвижения и его следовало вычеркнуть из списка. Отчасти критика оказалась столь уничтожающей, что Брежнев, который вел прения, оказался вынужденным вмешаться и взять под защиту кандидатов, которых он сам хотел сохранить. Когда прозвучало требование вычеркнуть из списка секретаря по пропаганде Дунаева, так как он не понимает критики, адресованной ему, Брежнев защитил его: «Он, безусловно, как секретарь виноват, его правильно здесь критиковали и правильная дана оценка его работе. Но сказать, что он не заслуживает нашего доверия, будучи членом партии с 1925 г., если мне память не изменяет. Я думаю, что вряд ли так нужно воспитывать» 566 . Делегаты оставались со своими аргументами в рамках заданного дискурса и обращали внимание на недостатки, невыполнение плана и отсутствие понимания критики и самокритики. Правда, из стенограмм не видно, имели ли они в виду спасти собственные сетевые структуры или главным образом избавиться от «маленьких Сталиных» и деспотов. Насколько велико было недовольство, можно понять из результатов выборов: во времена, когда привычным было полное единогласие, оказалось необычным, что некоторые кандидаты получили только, например, 392 из 413 голосов 567 . Годом позже, в январе 1949 г., успокоение, казалось, все еще не наступило. Конфликт заключался в том, что были кандидаты, на которых опирался Брежнев, но которых, очевидно, не принимали партийные низы. И это давало себя знать еще сильнее, чем год назад, когда Брежнев только несколько месяцев находился в должности. Таких случаев было немного, но необычность ситуации заключалась в том, что вообще имело место резкое столкновение вокруг некоторых кандидатур. В частности, речь шла о секретаре обкома Л. Е. Лукиче, ответственном за восстановление промышленности. После оживленных прений о приемлемости его кандидатуры Брежнев произнес решающее слово: «Действительно, на участке, которым руководит тов. Лукич, я в своем докладе об этом говорил, и выступающие товарищи отмечали наибольшее количество недостатков. Но это и очень тяжелый участок, вряд ли можно говорить, что от одного Лукичa абсолютно все зависит. Я считаю, что бюро тут во многом повинно. Некоторые вопросы бюро, очевидно, не могло решить до конца. Поэтому такое обвинение, что вот видите, промышленность не восстановлена, и в этом виноват именно Лукич, я считаю, ему нельзя предъявить» 568 . Своим вмешательством Брежнев спас кандидатуру Лукича, но уже в ходе выборов был наказан тремя голосами против 569 . Во время этих выборов в обком никто не получил больше трех голосов против, столкновения в Днепропетровском горкоме были несравнимо жестче 570 , о чем свидетельствует количество голосов против. Здесь Брежнев в феврале 1948 г., когда проработал только три месяца, получил два голоса против, в то время как другие получили до 19 голосов против 571 . Несмотря на необычно острую критику, с которой Брежневу пришлось смириться, он оценивал ее как «совершенно оправданную» 572 . В этом смысле он остался верен своему обещанию не прибегать к угрозам, предупреждениям и исключениям из партии, а считать критику продуктивной. Правда, в его «мемуарах» говорится: «Тяжело воспринимал, да иначе, наверное, и быть не может. Критика не шоколад, чтобы ее любить» 573 .

564

Там же. Л. 36–38.

565

Там же. Д. 2 (Стенограмма VII областной партийной конференции, 27– 28.02.1948). Т. 2. Л. 126–127.

566

Там же. Л. 152.

567

Там же. Л. 182.

568

ДДА. Ф. 19. Оп. 10. Д. 2 (Стенограмма VIII областной партийной конференции 12–13 января 1949 г.). Т. 2. Л. 138.

569

Там же. Л. 183.

570

См. также: Murphy P. Brezhnev. P. 104–105.

571

ДДА. Ф. 18. Оп. 3. Д. 535 (Стенограмма IX днепропетровской партийной конференции, 7–08.02.1948). Л. 229.

572

Там же. Д. 540 (Стенограмма X днепропетровской городской партийной конференции, 28–29.12.1948). Л. 238.

573

Брежнев Л. И. Воспоминания. 1982. С. 140.