Леонид Филатов

(мрачно соглашается)

Не тонко. Лет на десять пошутил.

Директриса

(со вздохом)

Другие времена — другие песни!.. Вот раньше было время — благодать!.. А от юнцов, что выбирают пепси, — Чего другого можно ожидать?.. Мать — проститутка. Папа — алкоголик. Как может быть у них нормальный сын?!.

Король

(мрачно)

Но ведь устами мальчика глаголет…

Директриса

(подозрительно)

Глаголет — кто?..

Король

(со стоном)

Да истина же, блин!..

Принцесса

(она решается наконец взять инициативу в свои руки)

Тот мальчик — провокатор и обманщик, А в будущем, быть может, и злодей!..

Король

(рыдает)

Но этот мальчик прав!..

Принцесса

(невозмутимо)

А был ли мальчик?.. Я вообще не вижу тут детей!..

 Толпа на площади, чувствуя, что пружина интриги начинает ослабевать. снова приходит в волнение… На возвышении появляется очередной оратор.

Четвертый оратор

Эй, мужики!.. Берите в руки колья!.. Любому ясно — жизнь у нас не мед!.. И спросим короля: Король, доколе?!.

Голос из толпы

Доколе — что?

Четвертый оратор

(не смутившись)

Неважно!.. Он поймет!..

 Королевская гвардия тоже начинает выражать некоторые признаки беспокойства.

Генерал

(командует)

Гвардейцы! Всем построиться в колонны!.. Защиты нашей требует народ!..

Офицер

(простодушно)

А кто наш враг?..

Генерал

(указывает на Короля)

Вот тот нудист в короне!.. Возьмем его, ребята, в оборот!..

Принцесса

(неожиданно)

Эй, доблестная гвардия!.. Ни с места!.. Кто двинется — любого пристрелю!..

(выхватывает из-за корсажа массивный пистолет)

Он — мой жених, а я — его невеста, И я его без памяти люблю!..

Генрих

(пробираясь сквозь толпу к Принцессе)

Принцесса!.. Как же это?!. Вспомни лето. Слова, что ты шептала мне любя!.. Куда тебя уносит, Генриетта?!.

Принцесса

(с отвращением глядя на Генриха)

Куда — неважно!.. Лишь бы от тебя!..

Тихий горожанин

(с удовлетворением наблюдая эту сцену)

Ах, сколько в мире жуликов речистых!. Но все же мир честней и здоровей, Когда кухарки любят трубочистов, А королевы любят королей!

Принцесса

(обращаясь ко всей площади)

Эй, вдумчивые северные люди!.. Не поддавайтесь выкрикам жулья!.. И в уличных сраженьях не лютуйте И в вашего не плюйте Короля!.. Вы жаловались на закрытость власти… Настал момент порадоваться всласть!.. Пошире растопырьте ваши глазки — Глядите, как открыта ваша власть! Король распахнут всем нескромным взорам!.. Открыт до мелочей. Открыт совсем — Всем сквознякам. Всем сгнившим помидорам. Всем тухлым яйцам. Оскорбленьям всем. Свобода вам, я вижу, слаще меда — У вас о ней повсюду говорят!.. Но ведь свобода — это тоже мода, И всяк ее на свой трактует лад!..

(показывает на Короля)

Такое ни Версаче, ни Рабану Не снилось ни в какие времена!.. Хотя, похоже, вам по барабану Загадочные эти имена!.. Король ваш — вольнодумец высшей пробы. Он вышел к вам во всей своей красе!.. Поверьте, я — три дня как из Европы. Сегодня так в Европе ходят все!.. Датчане!.. Вы — народ неглупый вроде И не покрылись дикости корой!.. Хотите сделать первый шаг к свободе?.. Тогда оденьтесь так, как ваш король!..

 С этими словами Принцесса решительно сбрасывает с себя одежду. Над толпой проносится «А-ax!», но это возглас не возмущения, а восхищения — уж больно хороша Принцесса!..
 Проходит несколько напряженных секунд — и вдруг толпа, как по команде, начинает раздеваться… Раздеваются все — мужчины и женщины, штатские и военные, больше всех усердствуют придворные… К концу этого странного аттракциона в голой толпе остаются только два одетых человека. Это Генрих и Христиан. Кажется, только эти двое так и не поняли, что же все-таки случилось.