Леонид Утесов

Мне же в этот момент вспомнились знаменитые слова Вольтера: «Дружба великого человека — это дар богов». Пусть не смущает читателя то, что слово «великий» я соотношу с Утёсовым. Хотя после смерти его прошло уже немало лет, время судить объективно о его значении, пожалуй, еще не настало. А вот о его высоком таланте, о замечательном чувстве юмора, о порядочности, о доброте можно говорить с полным основанием.

Есть старая как мир поговорка: «Скажи мне, кто твой друг…» Думаю, что рассказы о друзьях Утёсова в значительной мере дополнят его портрет.

В 1958 году Леонид Осипович написал шуточные стихи:

Я б дружбе выстроил музей,Он нужен людям, без сомненья.И в нем изменчивых друзейПоставил бы для обозренья.А в надписях всех известил:Вот «гад», «предатель», вот «нахал»,И этот вот в глаза мне льстил,А за спиной всегда ругал.Но жить без дружбы не хочуИ должен в этом вам признаться,Что снова я друзей ищу,Чтоб снова разочароваться.

Разумеется, в каждой шутке лишь доля шутки. Мне кажется, смысл этого стихотворения заключен в строке: «Но жить без дружбы не хочу…» Как-то Антонина Сергеевна Ревельс, просматривая фотографии Утёсова, рассказывала мне их историю и на одной из них вдруг прочла надпись: «Спасибо! Ты — мой настоящий друг, а это выше всех благ». Я спросил, кому предназначалась эта фотография.

— Не буду вам говорить фамилию этого человека, но это был один из тех, кто, встречаясь, объяснялся Леониду Осиповичу в любви, а позже в канцеляриях обливал его грязью.

В этой главе речь пойдет о близких друзьях Утёсова. О тех, без которых немыслима его жизнь, о тех, чьи фотографии продолжали висеть в его кабинете и после его смерти.

Учитель и ученик (Утёсов и Хенкин)

В числе очень немногих друзей-коллег, коих Леонид Осипович причислял к «ошибочно не родившимся в Одессе», был Владимир Яковлевич Хенкин. Он родился в деревне Ивановка Екатеринославской губернии. На сцене впервые появился в 1902 году в Феодосии, потом гастролировал в разных городах, а в 1908 году, оказавшись в Москве, попал в театр оперетты «Буфф», руководителем которого была А. Э. Блюменталь-Тамарина. После этого театра путь в искусство ему был открыт, его наперебой приглашали театры Киева, Ростова-на-Дону, Одессы.

Естественно, пути Утёсова и Хенкина пересеклись именно в Одессе. Они встретились в Одесском летнем театре миниатюр, куда Утёсов устроился после возвращения из Кременчуга. В этом же театре оказался молодой Хенкин, вскоре ставший приятелем Утёсова. Это случилось после того, как хозяин театра Розанов посоветовал Утёсову сделать пародию на Хенкина. Часто это надолго ссорит пародиста и его «объект». Здесь же произошло обратное — исполненная Утёсовым пародия сдружила этих людей на всю жизнь.

В книге воспоминаний Утёсов рассказывает: «Я был моложе Хенкина лет на двенадцать, и он относился ко мне снисходительно и покровительственно. Это не мешало мне любить его, восхищаться им и… пародийно копировать. Где только можно и перед кем только можно я изображал Хенкина. Видимо, это было похоже и смешно, ибо в зрителях и смехе недостатка не было.

— Слушайте, Ледя, что вы даром растрачиваете такое богатство? Прочитайте на сцене рассказы „под Хенкина“, — сказал мне однажды Розанов.

Мысль мне понравилась. А тут еще и сам Хенкин уехал на гастроли. Так что бог и обстоятельства вывели меня на сцену с эстрадным номером под названием „Впечатления одессита, слушавшего Хенкина“. Публика хохотала до слез. Хохотал и сам Хенкин, когда посмотрел номер по возвращении. И тут же предложил мне сыграть с ним пьеску „Американская дуэль“».

В театре Розанова было еще немало ярких актеров, среди них Павел Николаевич Поль. Он, как отмечал Утёсов в воспоминаниях, не обладал артистической внешностью и больше был похож на бухгалтера или юрисконсульта. Павел Поль был замечен и отмечен не только в Одессе — в середине 1920-х годов, оказавшись в Москве, он вместе с Давидом Гутманом стал одним из организаторов Московского театра сатиры и ведущих его актеров. Ему хорошо удавались роли чиновников, мелких предпринимателей, но более всего — слабовольных мужей, находящихся под каблуком своих жен. Природный, а не приобретенный юмор в сочетании с необыкновенно мягким и изящным артистизмом сделали его заметным лицом в истории российской эстрады. В 1913 году, когда Утёсов пришел в театр Розанова, Поль играл в одноактной пьесе «У домашнего очага»: «Крикливые семейные ссоры, истерики, обмороки, компрессы и трогательное непрочное примирение — во всех этих сценах Поль был изящен, достоверен и убийственно сатиричен».

С 1916 года Хенкин работал в одесском Театре оперетты, а чуть позже — в знаменитом театре «Кривой Джимми», руководителем которого был Константин Марджанов. В годы Гражданской войны, когда Утёсов вдохновлял своим искусством бойцов Красной армии под Одессой, Хенкин руководил театром Политотдела Кавказского фронта.

В середине двадцатых годов Хенкин, как и Поль, оказался в Театре сатиры в Москве. Здесь Владимир Яковлевич сыграл немало ролей, замеченных зрителями и театроведами. О его талантливой игре на сцене писали Михоэлс (маска Хенкина, по мнению Соломона Михайловича, была уже сама собой произведением искусства) и Образцов («беседы Хенкина со зрителями органически, естественно входили в ткань его рассказа»)… С Утёсовым Хенкина связывала не только творческая дружба, но и совпадение литературных вкусов и предпочтений. Оба они со сцены читали произведения Шолом-Алейхема, Аверченко, Тэффи, Бабеля, Зощенко. Заметим, что и сам Хенкин был талантливым писателем-юмористом. Его сатирические миниатюры публиковались во многих журналах, даже в «Сатириконе». Неудивительно, что в каких бы театрах ни работал Хенкин, зрители ходили специально на него.

В 1928 году Владимир Яковлевич в «Некрологе о самом себе» сообщил о своем уходе с эстрады — он перешел, правда ненадолго, в Театр оперетты, а с 1934 года до конца жизни служил в Московском театре сатиры, вскоре став ведущим актером этого прославленного коллектива. И, как нередко бывает, сыграв десятки ролей на сцене, не воплотил извечную свою мечту — так и не сыграл роль Аркадия Счастливцева в пьесе Островского «Лес». Правда, однажды он приблизился к этой мечте: репетировал эту роль вместе с самим Василием Ивановичем Качаловым.

Утёсов однажды признался Сергею Образцову, что и он мечтал сыграть Счастливцева. Хотел это сделать еще в пору постановки своего знаменитого вечера «От трагедии до трапеции». Но мысль о том, что он «перебьет» Хенкина, не позволила ему включить роль Счастливцева в это представление. Для Утёсова Хенкин всегда оставался не только старшим другом, но и Учителем с большой буквы. «Он не просто осмеивал пошлость, зазнайство, склочничество, стяжательство — он обличал человеческие пороки, — пишет Утёсов. — Его смех никогда не был добродушным, он всегда был со злинкой. А себя артист характерным защитным жестом как бы отгораживал от своих персонажей, и слушавшие его вместе с ним презирали этих людей. Этот небольшой энергичный человек был на эстраде словно заряжен высоким напряжением и всех безоговорочно вел за собой».

А вот как описывает выступления Хенкина Юрий Владимирович Дмитриев: «Хенкин буквально как бомба вылетал из-за кулис, его герою не терпелось поделиться со зрителями тем, чему он был свидетель, чем он переполнен. Артист иногда сам писал и даже печатал свои рассказы. В них говорилось, как правило, о событиях, происходящих в городе. Рассказчик Хенкин был изумительный; может быть, больше такого мастера эстрада не знала. Когда он появлялся, сразу становилось ясным: он полон впечатлениями, и хотелось узнать, что же он принес с собой. А актер обращался в зрительный зал, и каждому казалось, что он разговаривает именно с ним. Успех Хенкин имел грандиозный».

Хенкин и Утёсов продолжали выступать вместе и позже — в ленинградском Свободном театре и в Московском мюзик-холле. Прежде всего Учитель научил ученика главному: «Когда обращаешься к зрительному залу, пусть каждый, кто есть в нем, думает, что ты обращаешься только к нему». Утёсову это удалось.

В Одесском театре миниатюр он познакомился не только с Хенкиным, но и с другим замечательным артистом эстрады — Алексеем Григорьевичем Алексеевым (настоящая фамилия Лившиц). Уроженец Санкт-Петербурга, выпускник юридического факультета Киевского университета, он еще студентом часто приезжал в Одессу и искренне влюбился в этот город. Алексеев от природы был талантливым режиссером, актером, но прежде всего — конферансье. Вскоре он устроился работать в Одесский театр миниатюр, где вокруг него сгруппировались лучшие комедийные актеры — Хенкин, Курихин, Баскакова.