Лепила. Книга вторая

— Клиника, конец связи.

Нечего им в войну встревать, в клинике всего двое мужчин. А если враг полезет, есть чем его приложить на месте. Единственное место, где можно подобраться к клинике, это конюшня и лифт, но лифт поднят и отключен, подходы же перекрыты воздушным щитом такой мощности, что и выстрел противотанковой пушки запросто выдержит, это не считая активированных мин. Свет во всех помещениях на холме погашен по протоколу, снаружи это просто холм, большая неудобная для подъема скала.

Поселок погрузился в ночь, все уличные светильники погашены, все окна закрыты тяжелыми ставнями, единственным источником света была луна, просвечивающая сквозь облака.

— Напоминаю, кто выстрелит без приказа, тому яйца оторву и к ушам пришью! — крикнул я. Со всех сторон послышались нервные смешки. Пусть смеются, лишь бы приказы выполняли и не паниковали раньше времени. Навалилась тишина, только шум ветра, да ржание лошадей где-то на конюшне на противоположном конце поселка. Несколько минут ничего не происходило, затем послышался стук копыт со стороны клиники. Как назло, луна пока еще не успела подняться, и на дорогу падала плотная тень. Мне были отлично видны приближающиеся орки, но остальные их видеть не могли. Но ничего, еще несколько минут, и они выйдут из тени. Орки были осторожные, никуда не торопились, к нам приближался их передовой дозор, остальная толпа далеко позади.

— Арбалеты к бою! — скомандовал я. — Маршалы, приготовьте луки, не шуметь!

Затрещали вороты взводимых арбалетов, и снова наступила тишина. Орочьи разведчики остановились на границе тени, их уже можно было разглядеть, но, если не присматриваться, можно было и не заметить. Их было шестеро. Орки спешились, оставили одного с лошадьми и в пешем порядке направились к поселку. Осторожничают, гады.

Я не стал дожидаться, когда они подойдут к частоколу, и приказал стрелять где-то на полусотне шагов. Щелкнули тетивы луков и арбалетов, все шесть орков упали мешками на землю. Минут через пять показалась основная толпа, в смысле, я ее увидел. Орки задержались у трупа разведчика, что остался с лошадьми, затем перестроились и рванули в нашу сторону, разделившись на два отряда. А вот и шаман, по нам скользнуло сканирующее плетение. Шаман — это самый опасный из этой толпы, я пристроил винтовку шестьдесят девятого калибра на частокол, пару раз глубоко вздохнул, задержал дыхание и потянул спусковой крючок. Шаман творил какую-то волшбу, когда его в грудь ударила пуля. Незавершенное плетение полыхнуло яркой вспышкой.

— Винтовки, огонь! — заорал я, тут же грянул нестройный залп, дюжина орков попадала из седел, остальные издали леденящий душу вопль и рванули к стенам поселка.

— Все огонь по готовности, — выкрикнул я новый приказ, на этот раз залп был куда более громким, картечь из дробовиков снесла еще несколько десятков орков. Зажглись магические фонари, осветившие поле боя. Это внесло небольшое смятение в ряды нападающих и дало несколько секунд жителям на перезарядку.

Пока обороняющиеся перезаряжались, орки успели подойти к частоколу и начали через него перебираться. Теперь часть жителей поселка отмахивалась от нападающих копьями и топорами, другая же часть перезаряжала ружья и стреляла в орков почти в упор. Маршалы кинулись к самым проблемным точкам, оттуда послышались дуплеты из коротких дробовиков, и револьверная стрельба. Я оказался у ворот, где сначала разрядил все свое оружие в орков, затем начал бить их «кровяным кулаком».

Вскоре сражение закончилось. Внутрь периметра смогла пробиться только тройка краснорожих, которых быстро пристрелили с крыш, остальные остались лежать по другую сторону частокола. С нашей же стороны было два десятка пострадавших с ранениями разной степени тяжести. Вызвав Кара с фургоном, я начал оказывать первую помощь. Тяжелых было всего двое, одному орочья стрела попала в живот, другой же оступился при выстреле, упал с галереи частокола и сломал обе голени. Завтра первым делом добьюсь от Тило приказа о регулярных тренировках по стрельбе для всех жителей. А то ружье купили, умение стрелять купить забыли. В результате стойка была черти какая, вот отдачей человека с галереи и скинуло.

Хану о нападении я сообщил, лейтенант принял это к сведению. У него пока все обошлось без боестолкновений.

* * *

Вот в клинике прибавился целый десяток пациентов, мест в палатах на всех не хватило, пришлось часть размещать в общем зале. Фигня, перетопчутся, половину завтра же выпишем.

Пациентки же все были в крайне возбужденном состоянии. Как же, почти лично участвовали в отражении нападения злобных орков! Видели ведь, как в полумиле от клиники что-то сверкало и грохотало? Видели. Теперь пересказывают друг другу виденное, дополняя новыми подробностями. Орков в этих рассказах уже не сто двенадцать, как на самом деле, а полторы тысячи. Так рождаются легенды, да. А еще четверо пациенток решили стать добровольными санитарками и начали вовсю жужжать вокруг раненых.

Из всей толпы, что собралась на холме, только Рют с Каром не выказывали ни малейшего сожаления, что не приняли участия в битве. Насмотрелись в свое время на орков через прицел арбалета. Остальным же пришлось давать успокоительный отвар, чтобы они, наконец, заснули, я даже подумывал орочьи сонные амулеты применить, но обошлось.

* * *

Среди кучи трупов мертвых орков обнаружили двух живых. Маршал Уларт доложил об этом рано по утру. Один упал с убитой лошади и получил сотрясение мозга от столкновения головы с грунтом, другому пуля ударила вскользь по черепу, обеспечив сотрясение не хуже, чем от камней под ногами. Сейчас они сидели в подвале «федерального здания».

Мы до вечера провозились с ранеными, даже не знаю, что бы я делал без Рюта и Кара. Всех раненых либо вылечили, либо привели в порядок настолько, чтобы можно было их отправить по домам. В клинике остался только тот, с переломанными ногами. Вокруг него жужжал практически весь женский контингент нашего заведения. Ну как же, герой обороны Хара. Вся же мужская часть, в виде Рюта, Кара, трех маршалов (двое на дежурстве в поселке), меня и зашедшего на огонек Тило, предавалась дегустации алкоголя в нашем новом доме. Как говорится, не пьянства окаянного ради, а исключительно расслабления нервов для. Не даром великий Суворов говорил: «после боя умри, но выпей!». Прав был Александр Васильевич, ох прав.

— Что с пленными делать собираешься? — Тило озвучил давно назревавший вопрос.

— Ничего не собираюсь. Проведем суд, рассмотрим дело всесторонне, да повесим. Что тут кота за хвост тянуть? — ответил я.

— Ну, если суд, тогда все в порядке, я спокоен, — нагло ухмыльнулся наш бургомистр.

— Правильно, нечего тут беспокоиться, тем более, что ты будешь в числе присяжных, — «обрадовал» его я. Ну да, если ты сидишь с такой довольной рожей, не удивляйся, если тебе скормят незрелый лимон.

— Ты офигел? За что?! — завопил Тило.

— За твой великий ум, разумеется. И за красивые глаза, — нагло ухмыльнулся в ответ я. — Изволь еще двоих присяжных найти, срок тебе завтра до полудня. И это, не напрягайся, им в любом случае висеть. Твое присутствие будет чисто номинальным, для галочки.

Тило нервно отхлебнул из бокала, поперхнулся, закашлялся. Тут добрый Рют протянул ему стакан, типа запить. Бургомистр отхлебнул из стакана и замер. Глаза его стали подобны блюдцам, лицо покраснело, рот широко открылся. Чуть продышавшись, Тило захрипел на Рюта:

— Смерти моей хочешь? Что это было?

— Чистый спирт, чего ты еще ожидал в доме медиков найти? — Рют был сама невинность, еще и глазками пару раз сделал хлоп-хлоп. Мы с Каром дружно заржали, я подал бургомистру кувшин с водой, к которому тот сразу присосался.

— Ладно, шутка удалась, было очень смешно, — резюмировал я. — Тило, про суд и еще двух присяжных я не шутил. Изволь обеспечить.

— Хорошо, хорошо, отравители! Будут вам присяжные, — пробормотал наш глава администрации, которого с глотка спирта конкретно начало развозить, и устало откинулся на спинку кресла, чтобы сразу заснуть.