Лера

Женя озадаченно развел руками.

– Может, тебе просто безумно захотелось выпить с кем-то чашечку чая с мелиссой?
– Я решила ему подыграть, хотя никогда не мечтала об актерской карьере.

– Точно! А я-то думаю… Дело однозначно в чае, и плевать, что дома, мама с Лизой и Глебом сейчас тоже чаевничают. У них чай однозначно без мелиссы. Выходит дело в ней.
– Женя откровенно стебался, а я рассмеялась глядя на его смешные рожицы.
– А если честно, я волновался.

Его голос звучал ровно, но в этом спокойствии и крылись истинные эмоции. Я уселась напротив, понимая что Жене есть еще что сказать, и мне до дрожи в коленках хотелось услышать все, до остатка.

– Когда ты убежала со школы, первое что мне хотелось сделать - догнать. Второе - выбить из твоего бывшего немного дерьма. Но если от второго варианта твоя подруга не сильно меня отговаривала, то на счет «догнать», посоветовала забыть.
– Женя нервно теребил несчастную чайную ложку и хоть и старался казаться спокойным, у него это плохо выходило.
– Потом были эти восемьдесят три минуты. Ровно столько ты не отвечала на мои СМСки. Я терялся в догадках, но в глубине души надеялся, что ты не наделаешь глупостей. Да, знаю, ты ясно дала понять что ничего подобного делать не планируешь, но психическое состояние беременных слишком нестабильно. Моя Лизка в этот самый период заделалась вегетарианкой и ходила на митинги по защите животных. Что уж говорить о личных драмах. Мне не хотелось увидеть твое бездыханное тело в гробу и совсем не важно, была бы на твоем лице в этот момент улыбка или нет…

Слова Жени разливались по моим венам теплым медом. Я никогда не слышала ничего более красивого. Даже когда Матвей признавался мне в любви (а это в основном делала я, он же просто отмазывался словечками на подобие «взаимно»), мне не было так хорошо и спокойно. Я не знала, да мне и не нужно было знать, какие именно чувства прячутся за всей этой игрой, но была убеждена в одном - сидящий сейчас напротив меня человек, появился в моей жизни не просто так.

– Ты прикольная барышня, которой стоит увидеть жизнь во всех ее красках. Не стоит, самостоятельно раскрасив все в черный, сводить с ней счеты.
– Это были последние воспоминания о недавнем прошлом. Я мгновенно впитала в себя всю суть этих слов, проникших в глубины моего сознания. Женя свел мой дурацкий поступок до нескольких слов, но таких правильных, четких, нужных.

Я не успела опомниться от предыдущего монолога, загипнотизировано хлопая ресницами, как сидящий напротив парень продолжил, причем в другом направлении.

– Лер, прости но, - Женя задержал взгляд на моем декольте, от чего мне стало неловко, хоть и безумно приятно. Матвей всегда говорил, что Боженька не обделил меня.
– Я подарил тебе кулон, почему на твоей шее до сих пор этот отвратный огрызок?

Признаюсь, в последние несколько часов мне было как-то не до украшений, но Женя заставил задуматься. Действительно - почему?

– Наверное потому, что мне было не до украшений, - честно призналась я.

– Но ведь сейчас, как мне кажется, время подходящее?
– Женя немного склонил на бок голову.
– Я не напрягаю, просто эта половинка…

– Я поняла, - хотя это было не совсем так.

Понимать, по сути, было уже не нужно. На моей шее красовался не символ любви, а простой осколок. Женя прав, сердце нельзя разделить: оно либо любит целиком, либо вообще не любит и никак по-другому. Моя рука автоматически нащупала бесценное когда-то украшение:

– Обещаю, уже сегодня избавлюсь от него.

– А я даже могу подсказать, где этот огрызок должен найти свой последний приют.
– Женя загадочно улыбнулся.
– Все должно закончиться там, где положено.

31

На улице было все так же - холодно и уныло, но это ничуть не помешало мне сбежать из дома. Большая порция горячего шоколада с тортом отлично пополнили энергетический запас всего организма. Мне было тепло везде: кровь прекрасно гоняла тепло по венам, а душу согревало одно только присутствие в моей жизни Жени.

Взявшись за руки, словно дети в садике, мы весело вылетели из моего подъезда. Я понятия не имела что задумал Женя, но радостно было уже от того, что выбралась из своей берлоги на свежий воздух. Дышать враз стало легче, просто легче, но любопытство не отпускало.

– Так ты скажешь куда мы направляемся, или как?
– ныла я, перебирая ногами в неизвестном, но знакомом, направлении.

– Всему свое время, - коротко и ясно ответил Женя, а потом добавил.
– Обожди пару минут, мне позвонить нужно.

Мы практически дошли до остановки у школы, когда я вынужденно замерла на месте. Женя не обманул, я даже не успела как следует оглянуться по сторонам, а он уже снова был рядом.

– Ну вот, - пряча мобильный в карман куртки деловито проговорил Женя.
– Еще несколько минут придется померзнуть и, обещаю, совсем скоро ты и сама все поймешь.

С этими словами Женя протянул ко мне ладони чтобы сжать в них мои. Я не чувствовала никакого холода, тем более за такое время не успела промерзнуть, но даже не попыталась высвободиться из горячих Жениных ладошек.

– Ооо, вот и наше авто.
– Не знаю прошло ли тех несколько минут, или даже одна не успела протикать, когда Женя с широко распахнутыми глазами помчал к проезжей части.
– Лер, а ты чего стоишь, наше авто, говорю.

Я молча и послушно подошла к подержанному «опелю», но только когда уселась на вежливо предложенное мне Женей заднее сидение, поняла что этот автомобиль мне знаком.

– Лерка, Тараса помнишь?
– водитель и усевшийся рядом Женя одновременно обернулись ко мне.

– Д-да… конечно. Привет.

Честно, я помнила Тараса как-то так: он был знакомым Жениным таксистом прекрасно ориентировавшимся в загородной местности; его круглое добродушное лицо с уродскими рыжеватыми усиками, совершенно были мне не знакомы.

– Привет.

Тарас мило улыбнулся и даже подмигнул, я же не могла не ответить взаимностью (это я об улыбке). После символического приветствия, милая улыбка резко сменилась затылком, и мы тронулись с места.

– Лер, не скучай, совсем скоро мы будем на месте.
– Женя же не торопился принимать нормальную пассажирскую позу продолжая сидеть в пол-оборота.
– Не возражаешь, если я немного пообщаюсь с Тарасом?

– Нет, конечно.

Только эти мои слова заставили Женю сесть нормально, а меня погрузили в болезненные воспоминания.

Женя оживленно беседовал с Тарасом, я же начинала понимать «куда» мы направляемся, не совсем соображая «зачем»?

Не желая контролировать дорогу, я прикрыла глаза и странно, но тут же вспомнила запах машины, бубнящую радиостанцию и даже неизвестного мне происхождения поскрипывание металла. Я будто возвратилась в тот страшный день, вот только лицо Тараса, даже его затылок, никак не значились в моем сознании и подсознании. Я помню, как читала сотни СМС от мамы и Марины, как на душе было радостно от того, что я продолжу жить и как страшно ехать домой. Все чувствовалось очень остро, к чему мне все это?