Лермонтов в жизни. Систематизированный свод подлинных свидетельств современников.

Э. Г. Герштейн.С. 403

Углубляясь в себя, переносясь мысленно за тридцать лет назад и помня, что я стою теперь на краю могилы, что жизнь моя окончена и остаток дней моих сочтен, я чувствую желание высказаться, потребность облегчить свою совесть откровенным признанием самых заветных помыслов и движений сердца по поводу этого несчастного события...

Н. С. Мартынов ⁴. С. 194—195

Странно одно, что, рассказывая о причине столкновения с Лермонтовым, Н. С. никогда не решался напечатать их, несмотря на просьбы, которые часто к нему адресовали.

П. А. Висковатов. С. 383

Умер Мартынов лермонтовский, и все очень жалеют…

Н. А. Елагин.Дневник.

16 декабря 1875 г.

В «Новостях» было известно, что «наследники Мартынова, ввиду смерти последнего секунданта этой несчастной дуэли, кн. Васильчикова, и отсутствия других лиц, заинтересованных в этом печальном событии, намерены издать всю переписку по этому делу». Но переписка напечатана не была. В 1881 году я был в Москве у Мартыновых, прося сообщить мне, как биографу Лермонтова, все, что можно, для того, чтобы я мог беспристрастно обсудить дело со всех точек зрения. Я получил весьма нелюбезный ответ от брата Н. С. Мартынова, и беседа с ним произвела на меня самое тяжелое впечатление.

П. А. Висковатов. С. 384

Личность. Свидетельства без купюр

Странные и забавные отзывы слышатся до сих пор о Лермонтове. «Что касается его таланта, — рассуждают так, — об этом и говорить нечего, но он был пустой человек и притом недоброго сердца».

И вслед за тем приводятся обыкновенно доказательства этого — различные анекдоты о нем во время пребывания его в юнкерской школе и гусарском полку.

Как же соединить эти два понятия о Лермонтове-человеке и о Лермонтове-писателе?

И. И. Панаев.С. 138

Перейдем к его характеру. Беспристрастно говоря, я полагаю, что он был добрый человек от природы, но свет его окончательно испортил. Быв с ним в весьма близких отношениях, я имел случай неоднократно замечать, что все хорошие движения сердца, всякий порыв нежного чувства он старался так же тщательно в себе заглушить и скрывать от других, как другие стараются скрывать свои гнусные пороки. Приведу в пример его отношения к женщинам. Он считал постыдным признаться, что любил какую-нибудь женщину, что приносил какие-нибудь жертвы для этой любви, что сохранил уважение к любимой женщине: в его глазах все это был романтизм, напускная экзальтация, которая не выдерживает ни малейшего анализа.

Н. С. Мартынов ¹. С. 195

Пренебрежение к пошлости есть дело достойное всякого мыслящего человека, но Лермонтов доводил это до absurdum (абсурда), не признавая в окружающем его обществе ничего достойного внимания.

Н. М. Сатин.С. 250

«Странно, — говорил мне один из его товарищей, — в сущности, он был, если хотите, добрый малый: покутить, повеселиться — во всем этом он не отставал от товарищей, но у него не было ни малейшего добродушия, и ему непременно нужна была жертва, — без этого он не мог быть покоен, — и, выбрав ее, он уж беспощадно преследовал ее. Он непременно должен был кончить так трагически: не Мартынов, так кто-нибудь другой убил бы его».

И. И. Панаев.С. 225

Лермонтов был чрезвычайно талантлив, прекрасно рисовал (его картины масляными красками до сих пор в дежурной гусарской комнате, в казармах в Царском Селе) и очень хорошо пел романсы, т. е. не пел их, а говорил почти речитативом.

Но со всем тем был дурной человек: никогда ни про кого не отзывался хорошо, очернить имя какой-нибудь светской женщины (сочинить), рассказать про нее небывалую историю, наговорить дерзостей ему ничего не стоило. Не знаю, был ли он зол или просто забавлялся, как (из-за него) гибнут в омуте его сплетен, но (только) он был умен, и, бывало, ночью, когда остановится у меня, говорит, говорит — свечку зажгу: не черт ли возле меня? Всегда смеялся над убеждениями, презирал тех, кто верит и способен иметь чувство... Да, вообще это был «приятный» человек!.. Между прочим, на нем рубашку всегда рвали товарищи, потому что сам он ее не менял...

А. Ф. Тиран.С. 186

Белинский, как рассказывает Панаев, имел хотя раз случай слышать в ордонанс-гаузе серьезный разговор Лермонтова о Вальтер Скотте и Купере. Мне — признаюсь, несмотря на мое продолжительное знакомство с ним, — не случалось этого.

Н. М. Сатин.С. 250

Князь А. И. Васильчиков рассказывал мне, что хорошо помнит, как не раз Назимов, очень любивший Лермонтова, приставал к нему, чтобы он объяснил ему, что такое современная молодежь и ее направления, а Лермонтов, глумясь и пародируя салонных героев, утверждал, что у нас «нет никакого направления, мы просто собираемся, кутим, делаем карьеру, увлекаем женщин», он напускал на себя бахвальство порока и тем сердил Назимова. Глебову не раз приходилось успокаивать расходившегося декабриста, в то время как Лермонтов, схватив фуражку, с громким хохотом выбегал из комнаты и уходил на бульвар на уединенную прогулку, до которой он был охотник. Он вообще любил или шум и возбуждение разговора, хотя бы самого пустого, но тревожащего его нервы, или совершенное уединение.

П. А. Висковатов. С. 273

Эта-то пустота окружающей его светской среды, эта ничтожность людей, с которыми ему пришлось жить и знаться, и наложило на всю поэзию и прозу Лермонтова печальный оттенок тоски бессознательной и бесплодной: он печально глядел «на толпу этой угрюмой молодежи», которая действительно прошла бесследно, как и предсказывал поэт, и ныне, достигнув зрелого возраста, дала отечеству так мало полезных деятелей: «ему некому было руку подать в минуту душевной невзгоды», и, когда в невольных ссылках и странствованиях удавалось ему встречать людей другого закала, вроде Одоевского (поэт-декабрист Александр Иванович Одоевский, — Е. Г.) ,он изливал свою собственную грусть в души людей другого поколения, других времен. С ними он действительно сходился, их глубоко уважал, и один из них, еще ныне живущий, М. А. Назимов мог бы засвидетельствовать, с каким потрясающим юмором он описывал ему, выходцу из Сибири, ничтожество того поколения, к которому принадлежал.

А. И. Васильчиков ¹

Спешу подтвердить истину этого показания. Действительно, так не раз высказывался Лермонтов мне самому и другим, ему близким, в моем присутствии. В сарказмах его слышалась скорбь души, возмущенной пошлостью современной ему великосветской жизни и страхом неизбежного влияния этой пошлости на прочие слои общества. Это чувство души его отразилось на многих его стихотворениях, которые останутся живыми памятниками приниженности нравственного уровня той эпохи.

М. А. Назимов.Письмо редактору газеты «Голос».

СПб., 1875. № 56. 25 февр.

На переписку был он ленив, и хотя, соприкасаясь (со) всем кругом столичного и провинциального общества, имел множество знакомых, но во всех сношениях с ними держал себя скорее наблюдателем, чем действующим лицом, за что многие считали его человеком без сердца.

А. В. Дружинин. С. 630

Сердце у Лермонтова было доброе, первые порывы всегда благородны, но непонятная страсть казаться хуже, чем он был, старание изо всякого слова, изо всякого движения извлечь сюжет для описания, а главное, стремление прослыть «героем, которого трудно было бы забыть», почти всегда заставляли его пожертвовать эффекту лучшими сторонами своего сердца.

Е. А. Сушкова-Хвостова.С. 24

Одаренный от природы блестящими способностями и редким умом, Лермонтов любил преимущественно проявлять свой ум, свою находчивость в насмешках над окружающей его средою и колкими, часто меткими остротами, оскорблял иногда людей, достойных полного внимания и уважения.

С таким характером, с такими наклонностями, с такой разнузданностью он вступил в жизнь и, понятно, тотчас же нашел себе множество врагов.

И. А. Арсеньев. С. 353