Лэшер
Шрифт:
— А у вас есть документы, подтверждающие, что материалы отосланы в наш институт?
— Материалы вовсе не были отосланы. Я привез их сам, лично.
— Так это действительно были вы? Так сказать, собственной персоной? Или незнакомец, воспользовавшийся вашим именем? Вроде того вчерашнего доктора, который на самом деле не имел с вами ничего общего. Однако назвался Сэмюэлем Ларкиным. Ладно, сейчас не до шуток. Я, разумеется, не сомневаюсь, что материалы привозили именно вы. Кстати, как раз сейчас я просматриваю видеозапись, на которой запечатлен визит этого типа. Это случилось вчера, в четыре часа дня по тихоокеанскому времени. Так вот, он высокий, худощавый, темноволосый, с приятной улыбкой. Он предъявил водительские права на имя доктора Сэмюэля Ларкина, выданные в штате Калифорния.
От подобной наглости Ларк лишился дара речи. Прежде чем заговорить, он нервно откашлялся.
В этот момент он осознал, что уже несколько минут не сводит глаз с Райена Мэйфейра, который, в свою очередь, наблюдает за ним из темного угла офиса. Все прочие по-прежнему ожидали его, сидя вокруг стола из красного дерева в конференц-зале. Ларк живо представил торжественно-напряженные лица.
— Хорошо, доктор Барри, или кто там вы на самом деле, — процедил Ларк. — Я непременно попрошу своего адвоката послать вам подробное описание моей внешности, а также копию моего паспорта, водительских прав и университетского служебного пропуска. Тогда вы увидите, что я совершенно не похож на типа с вашего видео. Кстати, непременно сохраните эту пленку. И если к вам явится какой-нибудь шарлатан и с приятной улыбкой заявит, что он ни больше ни меньше как новое воплощение доктора Эдгара Гувера, не отдавайте ему видеозапись. Что касается меня, то я Сэмюэль Ларкин, и никто иной. А когда будете разговаривать с Мартой Фланаган, передайте ей мои соболезнования. Вам не стоит беспокоиться и сообщать о случившемся полиции Сан-Франциско. Я сделаю это лично.
— Уверяю вас, доктор, вы только зря потратите время. Согласен, произошло досадное недоразумение, в котором есть доля нашей вины. Но, с другой стороны, откуда мы могли знать, что этот человек вовсе не тот, за кого себя выдает? Думаю, вы сами понимаете, что не стоит обращаться в полицию, и с вашей стороны будет намного разумнее…
— Займитесь лучше поиском материалов, доктор, — перебил собеседника Ларк. — Должны же были где-то остаться копии.
Не дожидаясь ответа этого молодого самоуверенного тупицы, он в ярости повесил трубку. Внутри у него все кипело.
Последние новости ошеломили Ларкина, буквально повергли в шок. Митч Фланаган умер. Его сбила машина, когда он переходил Калифорния-стрит, и полученные травмы оказались смертельными. За всю свою жизнь Ларк ни разу не слышал о дорожных происшествиях на этом перекрестке. Разве что день был дождливый, водитель пьян, а машина неисправна.
Ларк снова взглянул на Райена, но тот ничего не сказал ему. Тогда он вновь набрал код 415. И номер, который помнил наизусть.
— Дарлин, это Сэмюель Ларкин, — сказал он, когда на другом конце подняли трубку. — Я прошу вас послать от моего имени цветы Марте Фланаган. Прямо сейчас. Немедленно. Да, это как раз то, что нужно. На карточке поставьте лишь подпись: Ларк — и ничего больше. Спасибо.
Райен вышел из тени, повернулся к Ларкину спиной и направился в конференц-зал.
Ларк помедлил несколько мгновений. На лбу у него выступила испарина, он ощущал себя смертельно усталым и понятия не имел, что следует предпринять. В голове мелькали самые противоречивые мысли. К ярости и досаде примешивалось тоскливое недоумение. Как же это Митча так угораздило… Ведь сколько раз они вместе пересекали эту чертову улицу, направляясь на Грант-авеню — в любимую забегаловку, где подавали замечательные яичные рулеты и вкуснейший жареный рис. К подобным дешевым лакомствам оба пристрастились еще в Нью-Йорке, когда учились на медицинском факультете.
Ларк встал. Он не представлял, что сейчас скажет, как объяснит случившееся.
Он услышал, как дверь за его спиной открылась, и, обернувшись, с облегчением увидел, что это Лайтнер. В руках Лайтнер держал бумажную папку, и вид у него был утомленный и грустный, в точности такой же, как в машине по пути сюда.
Но с тех пор словно минула целая вечность. За это время Фланаган успел умереть.
В конференц-зал они вошли вместе. Какими спокойными, невозмутимыми и респектабельными выглядели все
эти люди — мужчины и женщины в приличествующих случаю дорогих костюмах и строгих платьях. Несмотря на то, что глаза у большинства из них покраснели от слез, никто не утратил присутствия духа.— Э-э… В общем… Должен вам сообщить, мы получили весьма тревожные новости, — неуверенно начал Ларк.
Стоило ему заговорить, и он почувствовал, как кровь приливает к щекам. Он оперся на кожаную спинку кресла. Садиться ему не хотелось. В одном из дальних окон Ларк поймал взглядом отражение своего лица — покрасневшего, смущенного, растерянного. За окнами, сверкая огнями, раскинулся город. А перед собой Ларк видел напольные лампы, кресла с высокими спинками, фигуру Райена, притулившегося в углу…
— Все материалы, находившиеся в Институте Кеплингера, исчезли, — спокойно, без тени упрека, сообщил Райен.
— К сожалению, дело обстоит именно так. Доктор Фланаган… скончался. И пока сотрудники института не могут получить доступ к файлам. К тому же некто, назвавшийся моим именем…
— Мы все поняли, — перебил Райен. — То же самое случилось вчера в Нью-Йорке. Исчезли все генетические данные. В парижском Институте генетики произошла такая же история.
— Да. И, как вы понимаете, я оказался в более чем неловком положении, — произнес Ларк. — Только с моих слов вы знаете о том, что это существо — явь, а не выдумка, что образцы крови и тканей подтверждают наличие таинственного генома…
— Мы все поняли, — терпеливо повторил Райен.
— Если вы сейчас прикажете мне убираться ко всем чертям и никогда не появляться вновь южнее линии Мейсона—Диксона [39] , я не буду в претензии, — продолжал Ларк. — Разумеется, вы в полном праве также…
— Мы все поняли, — как заведенный повторил Райен. На этот раз он сопроводил свои слова ледяной улыбкой. Потом жестом призвал собравшихся к вниманию. — Результаты вскрытия Эдит Мэйфейр и Алисии Мэйфейр показали, что в обоих случаях причиной смерти послужил выкидыш, — объявил он. — Анализ тканей эмбрионов продемонстрировал наличие выраженной патологии. Даже на этих ранних стадиях удалось выявить многочисленные отклонения от нормы, совпадающие с теми, которые вы обнаружили в результате проведенных исследований. Поверьте, доктор Ларкин, мы очень благодарны вам за оказанную помощь. Ларк бросил на него изумленный взгляд.
39
историческая граница между Севером и Югом, между рабовладельческими и свободными штатами
— Я не совсем понимаю…
— Разумеется, мы возместим вам все расходы, а также затраты времени… — процедил Райен.
— Нет-нет, я о другом. Скажите, что вы намерены предпринять?
— А что, по-вашему, мы должны предпринять? — вопросом на вопрос ответил Райен. — Может, вы считаете, нам следует собрать конференцию и оповестить о случившемся все средства массовой информации? И пусть весь мир узнает, что некий генетический мутант, обладающий девяносто двумя хромосомами, преследует женщин из нашей семьи, пытается их оплодотворить и в результате убивает одну за другой?!
— Как бы то ни было, я не собираюсь оставлять этот случай без последствий, — выпалил Ларк. — Я не допущу, чтобы какие-то проходимцы назывались моим именем. И я обязательно узнаю…
— Не думаю, что вы добьетесь в этом успеха, — невозмутимо заметил Эрон.
— Вы хотите сказать, это сделал кто-то из ваших людей?
— Даже если это правда, вы не найдете доказательств. А мы все уверены, что это, скорее всего, кто-то из членов нашего ордена, не так ли? Никто, кроме них, не знал, что эти исследования проводились именно в Институте Кеплингера. Впрочем, вы и покойный доктор Фланаган тоже были в курсе. И, разумеется, члены семейства Мэйфейр — после того как вы поставили их в известность. Вот и все. Так что я полагаю, доктор Ларкин, вам сейчас лучше всего вернуться в отель. А я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь членам семьи разобраться с этим делом. Согласитесь, оно касается только их.