Лесная нимфа

– Вы меня узнали? – спросила Алена.

– Ну да, – сказал Анненский. – Сразу, как увидел. Но, честно, ни на минуту не поверил, что вы явились знакомиться с автором нескольких неуклюжих стишков или решили возобновить знакомство, начавшееся таким странным образом на стоянке около «Этажей».

– На самом деле стихов ваших я почти не знаю, кроме одного – про инверсионный снег, – призналась Алена. – Кстати, стихотворение очень даже недурное. Но пришла я именно для того, чтобы возобновить знакомство.

– Занятно, – пробормотал Анненский. – Занятные дела, говорю, творятся… Что молчите, расскажете, может, в чем дело? Или по дороге? Садитесь, поехали.

Он открыл дверцу пострадавшей «Лады», но Алена не двинулась с места.

– Что такое?

– Не хотелось бы ехать на этой машине. Я думаю…

На самом деле сказать все, что она собиралась сказать, оказалось куда трудней, чем она предполагала!

– Я думаю, что то столкновение с «Лексусом» было не случайным. Это раз. Потом, я думаю, у этого человека, который рвался к нам с травматиком, вдруг сдали нервы. Он увидел что-то, чего не ожидал. Как будто чего-то испугался. Но теперь, по истечении времени, он может собраться с мыслями и с духом. А машину эту он хорошо запомнил. И тогда вообще неизвестно, на что он решится.

– Ну хорошо, в мастерскую я могу и попозже двинуть, – сказал Анненский. – Раз такие дела, можно и задержаться. Но я обещал вас подвезти. Вот мой «Рено», помните его?

Алена кивнула, поглядывая на стоящий поблизости «Рено». В самом деле, мастер оказался хороший: на крыле ни следа вмятины или облупившейся краски. На редкость аккуратно сделан ремонт!

– Само собой, помню. Только на вашем «Рено» мне еще меньше хочется ехать. Уж этот-то «Рено», думаю, ему сто раз описали во всех подробностях. Хоть он меня и выспрашивал насчет цвета и марки вашей машины, но все же, думаю, это было только для подстраховки, ведь та блондинка с «Лексуса», ну, которую вы так обидели около «Этажей», наверняка обрисовала ему автомобиль своего обидчика.

– Ну, я так и понял, что та история мне аукнется, – вздохнул Анненский. – Зря я так сильно не сдержался, конечно, тогда, но, знаете, до такой степени этот плебс разбогатевший достал…

Алена с трудом сдержала нервический смешок. Это было ее любимое словечко – плебс. И еще – охлос. Незаменимы в качестве утонченных, но убойных оскорблений, всячески рекомендуется любому желающему!

– Ну вот, – продолжала Алена, – а поскольку ясно, что этот человек меня выслеживал, он мог и во двор автошколы заглянуть, на номер «Рено» посмотреть. Так что в обе ваши машины сейчас садиться опасно. Этот тип вообще без тормозов, сами видели.

– Видел, – согласился Анненский. – Послушайте, так это вы его привели ко мне? Так получается?

– Похоже на то, – виновато кивнула Алена. – Только у меня и в мыслях не было, что за мной следят, правда. Мы договорились, что я ему сегодня вечером сообщу все, что смогу о вас узнать. А если нет, то…

– То что?

– Словом, дело было так, – решительно произнесла Алена, понимая, что надо наконец начать сначала. – Он меня шантажирует. Не буду говорить чем, но поставил условие: или я вас отыщу, или у моего друга будут очень серьезные неприятности. Ну угрозы в собственный адрес я отметаю как дурь, ни один нормальный человек на такое не решится, он просто пугает…

– Вы очень стараетесь себя в этом убедить, – тихо сказал Анненский, – а сами видите, что человек этот очень решительный. Вы ведь предполагаете, что сегодня на нас напал тот, кто вам звонил?

– Предполагаю, но… Мне кажется все это каким-то очень сложным. Может быть, я ошибаюсь все же.

– Ладно, давайте мы уже поедем, ладно? – сказал Анненский. – Казенное имущество нужно обязательно отогнать в мастерскую, иначе не успеют к завтрашнему дню отремонтировать. А выйдет завтра Руслан – он меня убьет натуральным образом, если не на чем будет практику проводить.

– Что-то, я погляжу, вас со всех сторон обложили, – невесело улыбнулась Алена. – Там – Руслан. Тут – этот террорист на «Лехусах»…

– Вообще многовато что-то «Лехусов», – согласился Анненский. – Получается, он принципиально на этой марке ездит? Интересно, почему?

– А вот это мне ничуть не интересно, – сказала Алена. – Мне интересно, как нам теперь быть…

– Значит, так, – сказал Анненский спокойно. – Есть два варианта развития событий. Первый такой: вы сейчас отсюда добираетесь своим ходом. Приходите домой и сидите ждете, когда этот ухарь вам позвонит. Вслед за тем все ему обо мне рассказываете: имя, фамилию, отчество – если он сам еще это в процессе своей слежки не выяснил. И откупаетесь от шантажа… Правда, на предательницу этакую вы не похожи. С другой стороны, я тоже не похож на человека, который позволит женщине за меня отдуваться. И поэтому вступает в действие вариант второй: мы с вами пытаемся предотвратить печальные последствия, которые могут наступить для нас обоих. Для этого я должен знать о случившемся как можно больше. Какой вариант выбираем?

– Ладно, поехали в вашу мастерскую, – сердито мотнула головой Алена. – Что тут выбирать, не понимаю.

– Вот только я подумал и понял: вместе нам ехать все же не стоит, – задумчиво сказал Анненский. – Если он все же решил на меня напасть, то, значит, нападет. А вам зачем страдать? Возьмите такси и поезжайте за мной. Мастерская не слишком далеко – на площади Лядова. Я поставлю машину, и мы посидим в какой-нибудь кафешке, поговорим.

Алена подумала… Вообще это было разумно. Но…

– Знаете, почему он не стал стрелять, когда ворвался в «Ладу»? – сказала она. – До меня только сейчас дошло. А он ведь собирался. Мне приходилось видеть людей, которые готовы убить, приходилось видеть самый миг вот этой готовности спустить курок. Или ударить ножом, ну, все такое…

– Мне тоже приходилось, – глухо сказал Анненский. – Было дело…

– Ну так вот. Я сейчас понимаю, что он был к тому абсолютно готов. Что из того, что этот его травмовик стреляет резиновыми пулями! Я читала недавно про случай, когда человека убили из травмовика, потому что попали ему в глаз. Стреляли в упор… И здесь всякое могло быть. Однако он увидел меня… И мгновенно передумал. Нет, он не струсил, как мне показалось. Он просто мгновенно изменил линию поведения. Одного человека убить из травмовика можно – двух почти одновременно затруднительно. А меня он знает. Он знает, что я умею мыслить логически и делать выводы… И если бы я осталась жива, я бы сделала именно такой вывод, какой нужно, и навела на него милицию. Это точно. То, что произошло сейчас, – это из разряда мелкого хулиганства. Пока еще. И это ему ничем особенным не грозит, даже если кто-то из нас запомнил номер «Лексуса» – я имею в виду сегодняшний «Лексус», а не тот, блондинкин. А вы его запомнили, кстати?..

– Нет, – сокрушенно признался Анненский. – Да и сложно это было… Номер залеплен грязью и снегом, на это я внимание обратил, еще когда он нас обгонял.

– Ну, тем более, к нему сейчас ни подходов нет, ни обвинить его не за что. Но сейчас он начнет искать пути, другие способы подобраться к вам… Пока мы вместе, он нас не тронет. Побоится. Пока единственный способ нас реально прикончить – это спихнуть в Оку с моста, а такой фокус «лексом» не проделать, если только не решиться при этом вместе с нами в Оку кувыркнуться. Нет, думаю, он поведет себя иначе. Он будет вылавливать нас по очереди.

– Слушайте, – сказал Анненский, открывая дверцу «Лады». – Вы, часом, романы детективные не пишете?

– А что такое? – удивилась Алена.

– Да то. Во всем сразу кровавые дела видите и готовность к убийству. Поверьте вы мне, бывает, конечно, убивают, но это все не так просто… Поверьте, я знаю, что говорю. Я вот был в колонии, потом еще один раз чуть в тюрьму не угодил, но… отделался условным наказанием, потому что был ранен и чуть концы не отдал. – Он вдруг замолчал. Потом сказал неловко: – То есть всякое бывает. Выродки среди людей тоже встречаются. Но не так часто, как нам кажется. Как вы вообще все это одно к одному привязали, тот «Лексус» и этот? Вы же того человека, который вам звонил, никогда не видели, правильно я понимаю?