Лесная обитель

– Пресвятая Богиня! – воскликнула она звонким голоском. – Да как же тебя угораздило свалиться туда? Разве ты не видел предупредительных знаков на деревьях?

Гай не мог вымолвить ни слова. Молодая женщина обращалась к нему на диалекте, который он не очень хорошо понимал. Ну конечно, в этих местах, должно быть, живут ордовики. Юноша задумался, пытаясь переложить услышанную речь на язык силуров, на котором говорила его мать.

Однако прежде чем он успел что-либо сказать, другой женский голос, более густой и сильный, произнес:

– Ну и бестолочь, его следовало бы оставить здесь в качестве приманки для волков! – Над ямой склонилось еще одно девичье лицо. Девушки были очень похожи, и Гай поначалу решил, что у него двоится в глазах.

– Ну-ка, хватайся за мою руку. Думаю, вдвоем мы тебя вытащим, – сказала девушка. – Эйлан, помогай! – Она протянула Гаю свою тонкую белую руку. Юноша попытался ухватиться за нее здоровой рукой, но дотянуться не смог. – В чем дело? Ты ушибся? – спросила девушка уже более ласково.

Гай не успел ответить. Вторая девушка придвинулась ближе к краю ямы. Римлянин разглядел только, что она совсем юная.

– Ой, Дида, он же истекает кровью! Скорей беги за Синриком.

От захлестнувшего его чувства облегчения Гай едва не потерял сознание. Он снова сполз на дно ямы, и это движение отозвалось в его ранах жгучей болью.

– Не смей падать в обморок! – послышался сверху чистый голосок. – Я буду все время говорить, и пусть мои слова станут для тебя нитью жизни. Слышишь?

– Слышу, – прошептал Гай. – Только не молчи.

Боль в ранах становилась невыносимой: наверное, сознавая, что спасение близко, Гай позволил себе чувствовать ее. Он слышал голос девушки, но совсем не понимал, что она говорит. Ее речь журчала ласково и нежно, как ручеек, помогая ему не думать о боли. Мир погружался во тьму. Гай думал, что у него темнеет в глазах, но спустя некоторое время он заметил на деревьях отблески факелов и понял, что наступил вечер.

Лицо девушки исчезло, и он услышал ее крик:

– Отец, в старую ловушку для кабанов упал человек.

– Сейчас вытащим, – отозвался низкий голос. – Хм… – У края ямы кто-то копошился. – Пожалуй, без носилок нам не справиться. Синрик, давай-ка вниз. Посмотри, что можно сделать.

На дно ямы спустился молодой парень. Он оглядел лежащего Гая и дружелюбно поинтересовался:

– Нуда же ты смотрел? Надо же так изловчиться! Все в округе знают про эту яму – ее уж лет тридцать как вырыли!

Собрав остатки гордости, Гай хотел было сказать, что хорошо заплатит своим спасителям, но вовремя одумался. Постепенно глаза его привыкли к свету факела, и молодой римлянин разглядел спустившегося к нему парня. Это был юноша примерно его возраста – лет восемнадцати или чуть старше – богатырского телосложения. Светлые волосы британца волнистыми прядями спускались до плеч, борода еще не выросла, лицо дышало спокойствием и беспечностью, словно спасать едва живых незнакомцев было для него самым обычным делом. Он был одет в тунику из клетчатой материи и клетчатые штаны из искусно выделанной кожи; шерстяной плащ, украшенный вышивной, застегивался у подбородка золотой булавкой с изображением ворона из красной эмали. Судя по одежде, он принадлежал к знатному роду, но был явно не из тех, кто радовался приходу завоевателей и старался подражать римлянам.

– Я не знаю этих мест и не понимаю, что означают ваши знаки, – просто объяснил Гай на языке британских племен.

– Ладно, об этом не беспокойся. Сначала мы вытащим тебя, а там и поговорим о том, как ты сюда попал. – Юноша осторожно просунул руку под спину Гая и без видимых усилий, как ребенка, приподнял его. – Мы вырыли эту яму для кабанов и медведей, а также для римлян, – спокойно бросил он. – Тебе просто не повезло. – Парень вскинул голову и крикнул: – Бросай сюда свою накидку, Дида! Так будет легче и быстрее. А то пока еще придумаем, как сделать носилки. Его-то плащ весь затвердел от засохшей крови.

Дида спустила в яму плащ, и юноша закрепил его узлом на поясе Гая, а другим концом обвязался сам. Занеся ногу на нижний кол, он сказал:

– Кричи, если будет больно. Таким способом я вытаскиваю отсюда медведей. Но они не жалуются, ведь их я вытаскиваю мертвыми.

Гай стиснул зубы и уцепился за юношу. Разбухшая лодыжка задела за торчащий из земли корень дерева, и от боли он едва не потерял сознание. Сверху кто-то ухватил его за руки и помог выбраться на поверхность. Несколько мгновений Гай, тяжело дыша, лежал на земле, собираясь с силами. Наконец он открыл глаза.

Над ним склонился пожилой мужчина. Он осторожно стянул с Гая грязный, пропитанный кровью плащ и присвистнул.

– Должно быть, боги любят тебя, чужеземец. Этот кол едва не проткнул тебе легкие. Синрик, девочки, смотрите сюда, – продолжал он. – Плечо еще кровоточит, и кровь здесь темная и густая, а значит, по этим сосудам она поступает в сердце. Если бы эта кровь шла от сердца, она была бы ярко-красная и текла бы гораздо быстрее. В этом случае он давно умер бы от потери крови.

Светловолосый юноша и две девушки по очереди склонялись над Гаем, рассматривая рану. Римлянин молчал. В душу его закралась ужасная догадка. Он уже не помышлял о том, чтобы назвать себя и попросить своих спасителей отвезти его в дом Клотина Альба, предложив солидное вознаграждение. Теперь он понимал, что только случайность спасла его: отправляясь утром в дорогу, он надел старую британскую тунику. Мужчина говорил о его ране с привычной деловитостью, как опытный лекарь, так что Гай не сомневался: перед ним друид. Потом чьи-то руки оторвали его от земли, и мир снова погрузился во тьму.

Очнувшись, Гай увидел отблески света от очага и лицо совсем юной, миловидной девушки. Она смотрела на него. Какое-то мгновение черты ее лица расплывались у него перед глазами в искристом сиянии. Широко расставленные глаза, обрамленные бледными ресницами, были удивительного цвета – светло-коричневые, как лесной орех, и в то же время серые. Сурово сжатые потрескавшиеся губы казались гораздо старше своей обладательницы. Волосы, как и ресницы, почти бесцветные, если не считать игравших на них красных отблесков огня. Девушка провела рукой по его лбу. Ладонь у нее была холодная – она только что закончила обмывать ему лицо.

Гай пристально смотрел на девушку, пока ее черты не запечатлелись навечно в его памяти. Чей-то голос произнес:

– Довольно, Эйлан. По-моему, он проснулся. – Девушка отошла в сторону.

Эйлан… Он уже слышал это имя. А может, оно приснилось ему? Красивая девушка.

Глаза застилала туманная пелена, но Гай все же смог определить, что лежит на лавке в нише стены. Он стал осматриваться, пытаясь понять, где находится. Возле него стояли Синрик – тот самый юноша, который вытащил его из кабаньей ямы, – и пожилой друид, имени которого он не знал. Дом был выстроен в кельтском стиле: деревянный каркас округлой формы, низкие стены, от которых вверх поднимались гладко обтесанные бревна, поддерживавшие конусообразную крышу. Так с древних времен строили кельты. Последний раз Гай был в таком доме еще ребенком, когда мать как-то повезла его в гости к родственникам.

Пол устилал толстый слой камыша. Сплетенные из прутьев стены были обмазаны глиной и побелены. Перегородки между лежанками также сплетены из прутьев. Вместо двери вход в помещение прикрывал большой кожаный полог. В этой обстановке Гай чувствовал себя подростком, а не воином, прошедшим суровую школу в римских лагерях.

Он медленно обвел глазами интерьер дома, потом его взгляд снова остановился на девушке. Она была одета в красно-коричневое холщовое платье, в руке – медная миска. Девушка была высока ростом, но гораздо младше, чем ему показалось поначалу, – под складками одежды вырисовывалась прямая, без изгибов и округлостей фигура, почти как у ребенка. Она стояла спиной к очагу, и отблески пламени играли в ее светлых волосах.