Лесник и его нимфа

– Че ты ревешь-то? – спросила, наконец входя с градусниками, медсестра. – На вот, ставь ему, семь часов уже.

Лита взяла градусник и продолжала реветь.

– Ох, Боже ж ты мой, – вздохнула медсестра, садясь с ней рядом. – Да выживет твой… Вот поверь мне, у меня опыт. И интуиция. Я тут уже двадцать лет работаю и ни разу не ошиблась. И врач говорил, что улучшения есть. Томографию вчера делали, пока ты дрыхла. Действует шампунь-то… Ну, лысый походит, ничего.

Но успокаивать Литу было не нужно. Она и так все поняла.

Она поняла, что ее услышали. Это было очевидно. Ее услышали.

Там, за тумбочкой, за белой стеной. Там, в бесконечности, на Голгофе.

Она не знала, что ждет их там дальше. Сколько там химий и операций.

Она знала только, что к смерти они уже прикоснулись. Что теперь, наверное, можно попробовать начать жить.

Лита плакала. Лесник спал.

Notes

[

<-1

]

 Какая жалость (англ.).

[

<-2

]

 Все будет хорошо (англ.). Фраза из песни Боба Марли «No, Woman, No Cry».