Лесник

Соня повернулась к молодому человеку, на русском языке он говорил куда чище Улфа, практически не имел акцента и все слова произносил почти идеально.

— «Альтернативщики», — продолжил молодой мужчина, — выбирают труд санитаров на скорой помощи, работают с проблемными детьми и подростками, помогают инвалидам, следят за памятниками архитектуры. Или как в случае с нашим общим знакомым помогают природоохранным службам.

Девушка внимательно слушала, но понимать то, что говорит лейтенант, было сложно, от вида его такого слабого и больного сердце разрывалось на части.

— Сейчас контрактная служба в Швеции длится год, в течение этого срока солдатам выплачивается денежное пособие. Новобранец подписывает контракт, и в течение трех месяцев его жестко тестируют и тренируют, физически и психологически. После этого он на девять месяцев становится солдатом шведских королевских вооруженных сил. По истечении этого срока он — солдат запаса. Или, — Йоран кивнул в сторону Улфа, — подписывает контракт на дальнейшую службу.

Соня покачала головой, хлопая ресницами. Военный? Он военный? Но? Как так? Время замедлило свой бег.

— Профессионалов подобного плана единицы, именно поэтому данная операция так подходила майору Линдбергу.

— Какая операция?

— Этого я вам сказать не могу. Это военная тайна.

— Понятно.

— Ваше появление нарушило все планы, когда Улф убедился, что вы не опасны, он получил задание вывести вас самостоятельно. Но вы наткнулись на крайне агрессивную группу, которая поставила своей целью уничтожить вас.

Соня поморщилась, она все еще слышала их голоса, чувствовала их удары. Она не сомневалась, что еще не раз проснется от кошмара, в котором снова и снова переживет свое похищение.

— Линдберг был вынужден запутывать следы, в итоге наша спасательная бригада, отправленная вам на встречу, оказалась совсем в другом квадрате. Мы вас потеряли, рацию вы угробили.

— Откуда он так хорошо знает русский? — все еще прибывая в шоковом состоянии, абсолютно без сил и едва держась на ногах, спросила Соня.

— Насколько мне известно, у него была русская бабушка, с ней он провел почти все детство.

— Вы издеваетесь? — рассмеялась Соня, закашлявшись.

— Нет, почему?

— Верится с трудом.

— Почему у Леонардо Ди Каприо может быть русская бабушка, а у майора Линдберга нет?

Соня улыбнулась.

— Я слышал, что она воспитывала его в отдаленной лесной хижине, очень похожей на ту, в которой вы его обнаружили, именно поэтому он так хорош для этой работы.

Молодой лейтенант-переводчик потянул ее обратно.

— Можно еще секундочку? — Продолжала всматриваться в уже почти родное лицо Соня, — а я не могу туда войти?

— Нет, туда пускают только родственников.

Соня кивнула, а лейтенант наклонился к ней и прошептал:

— Я бы на вашем месте благодарил бога, что именно майор Линдберг оказался с вами в лесу.

— Что вы имеете ввиду?

— Между нами, — тихо продолжил он, — группа, которая в итоге спасла вас, такого уровня, — уточнил Йоран, — молниеносно за гражданским лицом не посылается. Взвешиваются все ходы, устанавливается слежка, просчитывается степень риска. Все за и против, уровень раскрытия операции. Я больше чем уверен, что мы бы не успели вас спасти. Но жизнь старшего офицера — это совсем другое. И майор Линдберг знал это.

Соня почувствовала, как наворачиваются слезы на глазах. Ради нее, он сделал это ради нее. Сердце наполнилось нежностью. Несмотря на все то, что ей пришлось пережить, Соне показалось, что она взлетает. За спиной выросли крылья.

— Он подставился, мэм, — добавил все так же шепотом Йоран, — кинулся за вами в самое пекло. — Я бы на его месте никогда не стал так рисковать, вот что я имею ввиду.

Соня, не отрываясь, смотрела на Улфа, надеясь только на то, что он поправится и снова станет таким же сильным и бесстрашным. По щекам текли слезы. А через мгновенье Соня услышала голоса и обернулась. Мимо них, в палату интенсивной терапии прошла молодая женщина, державшая за руку маленькую девочку. Соня внимательно следила за тем, как она приблизилась к кровати перебинтованного майора, коснулась его лица. Все это время Соня не дышала, а затем услышала звон — это упало к ногам и разбилось в дребезги ее собственное сердце. Ребенок был как две капли воды похож на своего отца. Те же светлые курчавые волосы и глаза.

— Это его жена и дочь? — едва выдавила Соня, чувствуя, что падает.

Лейтенант подхватил ее и поволок прочь.

— Простите, но этого я не знаю.

It must’ve been love But it’s over now. It must’ve been good But I lost it some how. I must’ve been love But it’s over now. From the moment we touched

Till the time had run out. («It Must Have Been Love», Roxette) [1]

1

Текст песни «It Must Have Been Love», Roxette

Должно быть, это была любовь,

Но теперь все кончено.

Должно быть, это было хорошо,

Но я упустила все.

Должно быть, это была любовь

Но теперь все кончено.

С момента, как ты прикоснулся ко мне

До того, как время истекло

Глава 23

Соня ковырялась вилкой в чем-то зеленовато-коричневом, но, видимо, полезном для здоровья, и никак не могла выбросить из головы произошедшее. Здесь что-то не так. Не похож человек, который все это время спасал ее, на мужа, способного целовать первую встречную незнакомку. Еда в горло не лезла. Тоска обнимала двумя руками, крепко сжимая. И что теперь? Она будет просто сидеть здесь и ждать выписки, а после уедет в Москву и больше никогда не увидит Улфа? От этой мысли Соня потеряла аппетит окончательно.

Она отложила в сторону тарелку, опустила на пол ноги, села на край кровати, сжимая белую простыню. А если она его увидит, что сделает? «Ничего она делать не будет», — ответила самой себе девушка. Просто скажет «спасибо» за то, что вытащил с того света. Никто и никогда не совершал ради Сони ничего подобного. Ее сердце замерло, затем забилось, как умалишённое, от мысли, что этот невероятный мужчина рискнул ради нее своей жизнью. Поставил на карту все. Она должна что-то предпринять. Самое сложное на пути к мечте — сделать первый шаг. Именно он пугает открывающейся неизвестностью. Любой человек боится, что не получится, что он потратит время, что упустит что-то важное. Но если ничего не делать, то ничего и не произойдет, само собой. Не пошло — зато попробовали и ничего не потеряли.

Соня закрыла глаза и прикусила нижнюю губу. Легко ли отказаться от чего-то особенного? Можно ли вытравить его голос, вкус и запах? Если она ничего не предпримет, то никогда больше не увидит Улфа. Она его больше не увидит. Глаза округлились, руки затряслись, в груди закололо. Соня встала и побрела к двери, выискивая знакомого лейтенанта-переводчика.

— Просто скажите, что я его сестра, — дёрнула за рукав молодого парня Соня, а тот лишь вздохнул, поняв, что от этой девицы просто так не избавится.