Лесной исчезнувший мир. Очерки петербургского предместья

Однажды один из прибывших мальчиков попросил проводить его домой, где он хотел взять кое-какие вещи. Я пошел с ним. Оказалось, он жил в начале Большой Спасской улицы в трехэтажном доме. Кроме трех этажей там был подвал с жилыми квартирами и узкими окнами вдоль земли. В такой квартире он и жил. Квартира была раскрыта, но в ней никто ничего не трогал. Он взял, что хотел, и мы пошли обратно.

Во время воздушной тревоги я выходил во двор и смотрел, что происходит вокруг. Вход в детский дом был со двора, а парадный вход был закрыт. Немецкие самолеты летели, как правило, с севера. Их встречал огонь зенитных батарей. Ближайшая батарея к нашему дому на Институтском находилась в питомнике Лесного института на Лесной улице. На Большой Спасской улице зенитки стояли за бывшей школой принца Ольденбургского, под пустыми деревьями.

Во дворе я забирался на Тихвинский храм Лютикова подворья. Он стоял раскрытый, лестницы вели на крышу, сделанную вместо купола. Оттуда хорошо был виден весь город. Я смотрел, как немцы бомбили город. Бомбы падали вдоль железной дороги между станциями Кушелевка и Пискаревка.

^{Д.В. Семенов у родного дома на Институтском пр., 18. Октябрь 2010 г. Фото С. Глезерова}

^{Д.В. Семенову стены бывшей летней кухни (видны остатки печи), служившей когда-то границей участка. Октябрь 2010 г. Фото С. Глезерова}

^{Д.В. Семенов у рябины, посаженной им под окном своей комнаты в 1946 году. Октябрь 2010 г. Фото С. Глезерова}

С апреля 1942 года возобновилась работы школы № 111 на Дороге в Гражданку, 7. Так как это был конец учебного года, то занятия проходили по повторению материала за предыдущий класс. Я перестал ходить в детский дом, а стал посещать занятия в 111-й школе. После занятий нас водили в столовую общежития Политехнического института и кормили без карточек. В столовую ходили через поле по протоптанной пешеходной дороге – там, где теперь улица Хлопина. Занятия в школе продолжались до конца мая.

В пятый класс я пошел учиться в родную школу № 103. Только теперь уже не в помещения «Лепты», а в основной корпус – бывшее здание Коммерческого училища на Институтском. Весной 1943 году сюда попала бомба. Пострадало одно деревянное крыло, где находилась столовая. Во втором деревянном крыле, не пострадавшем от бомбы, мы продолжали учиться. Поврежденную часть школьного здания разобрали значительно позже – уже после войны.

Тогда, в 1943 году, ввели раздельное обучение мальчиков и девочек. Школа № 103, ставшая женской, переехала в здание за «Бассейкой», где прежде помещалась школа № 35, а мы – мальчики – с шестого класса, то есть с сентября 1943 года, пошли учиться в мужскую школу № 117 на углу Болотной улицы и 2-го Муринского проспекта. Мама ушла работать вместе с женской школой № 103, где и продолжала трудиться до самого выхода на пенсию…

* * *

Бывший дом Тахтарева расселили в 1960-х годах: помещения потребовались для того, чтобы временно разместить в них Центральный научно-исследовательский институт лесного хозяйства (ЦНИИЛХ). До этого институт помещался в двухэтажном бревенчатом здании на Институтском проспекте, недалеко от дома Кайгородова. Сегодня бывший дом Тахтарева относится к ведомству МЧС России: здесь находится Отдел государственного пожарного надзора по Выборгскому району Санкт-Петербурга.

«ЗДЕСЬ ЖИВЕТ МОЯ ДУША»

Надежда Васильевна Сидорова

Об авторе:

Надежда Васильевна Сидорова родилась в 1956 году. Детство провела на Песочной улице в Лесном. В 1981 году окончила радиофизический факультет Ленинградского политехнического института. Работала ведущим технологом на производственном объединении «Светлана». Круг интересов – история Петербурга, туризм, спелеология. Занимается серьезными архивными исследованиями с целью восстановления собственной родословной.

* * *

В Лесном прошли мое детство, отрочество и юность. Моя душа навсегда осталась в милом сердцу Лесном, где я родилась и где в прошлых веках (конец XIX – начало XX) регулярно снимали дачу мои предки – прадед Фотий Яковлевич Владимиров, его жена Ольга, их дети – Лидия, Иван, Дмитрий, Павел. Во взрослой жизни Лидия жила в Лесном эпизодически, а Дмитрий и Павел прожили там всю свою жизнь, там родились их дети и внуки, в том числе и я.

Я хорошо помню старый, дачный Лесной – деревянный, резной, в основном двухэтажный, с разноцветными стеклами в верандах, с крышами, украшенными башенками, со всевозможными декоративными затеями из дерева и кирпича, с «парадными» и «черными» входами в дома, с крылечками под козырьком, которые подпирались резными деревянными столбиками, с деревянными скамьями внутри крыльца…

В память врезался узорчатый, кирпичной кладки, одноэтажный домик, стоявший на нечетной стороне 2-го Муринского проспекта, между Болотной улицей и Институтским проспектом. Этот домик называли «пряничным» – из-за того, что кирпичики его, выступая из основной кладки, создавали дивный орнамент. Я всегда останавливалась, чтобы полюбоваться им, когда наша семья шла мимо в кинотеатр «Миниатюр», в «Круглую баню» или в «Молокосоюз».

Хорошо помню белоснежные стены внутреннего помещения «Молокосоюза». Стены были покрыты белой кафельной плиткой. В торговом зале всегда было как-то особенно аккуратно, опрятно, чисто. Также хорошо запомнился маленький и очень уютный зал кинотеатра «Миниатюр». В годы моего отрочества мне было мучительно больно оттого, что «злые и бестолковые», с моей точки зрения, взрослые, уничтожают всю эту резную (деревянную) и узорчатую (кирпичную) красоту…

Дом моего детства располагался в квартале между Песочной улицей, проспектом Пархоменко (бывшим Английским), ул. Орбели (бывшей Большой Объездной) и Институтским проспектом, рядом с общежитием Лесотехнической академии. Наш дом значился под номером 8/10 по Песочной улице. Перед ним находился палисадник со старинными кленами и дубами, некоторые из них сохранились и поныне. Росло большое количество кустов сирени, жасмина, спиреи. Помню песочницу под березой, скамейки, столик для игры в домино.

В доме была просторная, хорошо освещенная прихожая. В середине симметрично располагались двери в четыре квартиры. И с этой площадки разлетались в противоположные стороны, как крылья птицы, две широкие деревянные лестницы, с удобными и красивыми деревянными перилами. Они упирались в межлестничные площадки, украшенные большими окнами, и «взбегали» дальше в сторону друг друга. В доме были высокие потолки, а из городских удобств – водопровод и канализация. В послевоенные годы дом подключили к централизованной системе обеспечения газом кухонных плит.

И еще несколько штрихов к быту того времени – 1960-х годов теперь уже прошлого века. Белье стирали в специальной дворовой общественной прачечной, куда была проведена водопроводная холодная вода. А для получения горячей топили дровами печь со стоящими на ней котлами, расположенную в центре помещения. Стирали в тазах. Они стояли на лавках, опоясывавших внутреннее помещение прачечной по всему периметру. Освещение было тусклым. Днем прачечная освещалась через маленькие, редкие оконца, а с наступлением темноты – одинокая лампочка. Все семьи, проживавшие в доме, имели ключи от чердака, где у каждого было отведено место для сушки белья…