Лесной исчезнувший мир. Очерки петербургского предместья

Все началось с того, что солдаты, возмущенные задержкой демобилизации старослужащих, плохим качеством выдаваемой одежды и другими обстоятельствами, предъявили требования начальству гарнизона. Н.Н. Кайгородов разрешил офицерам собрать требования солдат, а затем, 1 ноября 1905 года, подписал приказ, содержавший около двадцати положений и облегчавший содержание солдат. Среди них значились такие пункты, как «прекратить вскрытие офицерами солдатских писем», «офицерам, чиновникам и врачам обязательно принимать отдаваемую нижними чинами честь и во всех случаях вести себя с солдатами вежливо», «дать возможность желающим ходить в баню ежедневно, выдавая на таковую мыло», «одежду нижним чинам выдавать прочную и исправную», «улучшить качество чая» и т. д.

^Дом на Старо-Парголовском проспекте (ныне – пр. Мориса Тореза, 29), в котором жил Н.Н. Кайгородов с семьей. Фото С. Глезерова, октябрь 2010 г.

Через две недели после подписания злополучного приказа Кайгородова сместили с поста коменданта крепости. «Дедушку отправили в отставку без мундира и пенсии, – рассказывала внучка Нестора Никифоровича – Татьяна Федоровна Сперанская. – Потом пенсию удалось все же получить. А мундир? Не знаю! Бог с ним… Может быть, судьба уберегла Нестора Никифоровича от еще больших бед. Неизвестно еще, что было бы с ним, если бы он оставался комендантом Свеаборга в 1906 году, когда там произошло вооруженное восстание»…

Получив отставку, Нестор Никифорович лишился казенной квартиры, денщиков и слуг. Именно тогда он и нанял скромное жилье в Лесном на Старо-Парголовском пр., 37, – совсем рядом с домом своего брата Дмитрия Никифоровича. Здесь, на Старо-Парголовском, он прожил десять лет, до смерти в 1916 году на 73-м году жизни^[68].

Будучи очень энергичным человеком, Нестор Никифорович не выносил бездеятельности. Поселившись в Лесном, он нашел для себя новое занятие – стал председателем «Общества пособления ученикам Лесновских женских гимназий принца Ольденбургского». Впоследствии он принял на себя еще одну должность – председателя Лесновского земского попечительства по призрению семей призваных на действительную военную службу.

* * *

В Лесной Н.Н. Кайгородов приехал со своей женой – швейцарской подданной, француженкой Эрминой Августовной, и детьми. Впрочем, семейные перипетии Нестора Никифоровича достойны отдельного повествования.

Уникальными материалами из семейного архива поделился с автором этих строк правнук Нестора Никифоровича Кайгородова – инженер-строитель Владимир Георгиевич Сперанский. Речь идет о воспоминаниях его матери, инженера-гидромеханика Татьяны Федоровны Сперанской (1915–2001) – внучки Н.Н. Кайгородова.

«Первая жена Нестора Никифоровича умерла рано. От этого брака у дедушки были сын Аркадий и дочь Парасковья (Пашенька). Аркадий окончил военное училище и затерялся. К сожалению, я о нем ничего не знаю. А жизнь Пашеньки оборвалась трагично: она застрелилась в 14 лет. Об этой трагедии в семье дедушки старались не упоминать, поэтому и я больше ничего об этом не знаю.

Гувернанткой детей Нестора Никифоровича, Аркадия и Парасковьи, была Вера Ивановна Бадибелова (1865–1941). Известно о ней мало: была она родом из Харькова, работала в семьях „богатых“ гувернанткой, так на жизненном пути и встретилась с Нестором Никифоровичем. Между ней и дедушкой возникли чувства, и в результате этой встречи в 1889 году родилась дочь Мария – моя мать^[69]. Сколько лет они жили вместе и жили ли они вообще вместе – об этом мне мама не рассказывала. Сложилось так, что с этой бабушкой уже после революции мне пришлось прожить много лет…

^{Н.Н. Кайгородов (в центре) с женой Эрминой Августовной (слева), дочкой Сашенькой (1895 г. р.) и сыном Аркадием. Справа – дочь Мария, родившаяся в 1889 г. Фото начала XX в. Из семейного архива В.Г. Сперанского}

^{Дочь Н.Н. Кайгородова – Александра} Несторовна (тетя Шушу). Из семейного архива В.Г. Сперанского

Первые четыре годы жизни мамы были не очень благополучными. Очевидно, бабушку Веру с дочкой удалили из семьи дедушки. Мама рассказывала мне, что мама мало заботилась о ней. Как об этом узнал дедушка Нестер, мне неизвестно, но точно знаю, что когда он уже жил во втором браке, то забрал свою незаконнорожденную дочь у бабушки Веры и привез ее в свою семью, где уже воспитывались дети от его первой жены. В то время дедушка был комендантом крепости Свеаборг.

Как жила Вера Ивановна после того, как у нее забрали дочку, мне неизвестно. Но связь между ней и дочкой не была потеряна. Еще до революции бабушка Вера получила наследство от кого-то из своих родственников, состоявшее из небольшой избушки или домика с куском земли возле города Торопец. Мама мне рассказывала, что летом 1916 года, очевидно, после смерти Нестора Никифоровича, она поехала со мной навестить свою мать.

^{Эрмина Августовна, жена Н.Н. Кайгородова. Фото начала XX в. Из семейного архива В.Г. Сперанского}

^{Эрмина Августовна, вдова Н.Н. Кайгородова. Фото 1930-х гг. Из семейного архива В.Г. Сперанского}

Очевидно, все „смутное время“ – революцию и Гражданскую войну – бабушка Вера провела в этом наследственном „имении“, пока каким-то завистникам не пришло в голову „национализировать“ ее домик. С 1922 года бабушка Вера жила в нашей семье. В середине 1930-х годов ее выслали из Ленинграда в Боровичи как „неблагонадежную“. Теперь, с высоты прожитых лет, ее судьба представляется мне трагичной: без любящей семьи, без хорошей любви – она, как оторванный листок, летала по жизни. После начала войны бабушка Вера вернулась к нам. Здоровье ее было уже подорвано. Она умерла в первую блокадную зиму и была похоронена на Серафимовском кладбище…

Со своей второй женой, француженкой Эрминой Августовной, Нестор Никифорович оставался до самой смерти и прожил, я думаю, счастливую жизнь. Она была намного моложе мужа. Родилась Эрмина Августовна в 1867 году в старинном городке Ношатель в Швейцарии в семье часовщика. О своем детстве она никогда не рассказывала. Трудно сказать, как дочь швейцарского часовщика смогла покорить сердце русского генерала? Объяснить это можно, наверное, ее красотой и добротой.

Приехав в Россию, Эрмина Августовна почти не говорила по-русски. Прожив на своей новой родине более тридцати лет, она все равно продолжала говорить по-русски плохо, с сильным акцентом. Помню, что с мамой она всегда говорила по-французски.

Эрмина Августовна воспитывала двух детей от первого брака Нестора Никифоровича, мою мать (от Веры Ивановны Бадибеловой) и свою дочку – Сашеньку, родившуюся в 1895 году. Сашенька родилась, когда Нестору Никифоровичу было 52 года.

Я и моя сестра звали Эрмину Августовну „бабушка Лесновская“, поскольку после смерти дедушки, Нестора Никифоровича, она продолжала жить в Лесном. Мы очень любили ее. В моей памяти она осталась высокой, дородной, красивой, доброй и очень приветливой.

Я хорошо помню бабушку Лесновскую последние семь-восемь лет ее жизни в России. Она со своей дочкой Сашенькой, которую мы все знали как тетя Шушу, приезжала к нам в гости на Песочную улицу на Аптекарском острове, где мама жила с 1918 года. Бабушка всегда привозила нам что-то вкусное, а главное – игрушки, которые сохранились с детских лет ее Сашеньки. Помню детский кукольный сервиз, кукольную маленькую мебель и куклу с фарфоровой головкой.

Почему я так хорошо помню эти игрушки? Да потому, что мое раннее детство пришлось на Гражданскую войну, голод и разруху. Игрушки, которые привозила бабушка, сохранились с далекого мирного царского времени и казались мне чудесными.

Когда должны были приехать к нам в гости бабушка и тетя Шушу, мама готовила особый обед. Я даже помню, что иногда готовился жареный гусь с яблоками и рассольник с потрохами. Так было до 1925 года, когда случилась беда: неожиданно после пустяковой операции умерла тетя Шушу – молодая, веселая и приветливая…