Лесной исчезнувший мир. Очерки петербургского предместья

^{А.Г. Тюленев. Фото начала XX в. Из архива И.Р. Ривкиной}

^{А.Г. Тюленев и его жена Васса Давыдовна у здания Лесного института. Фото начала XX в. Из архива И.Р. Ривкиной}

Кстати, Васса Давыдовна была родом с Псковщины – из селения Струги Белые (после Гражданской войны их в духе времени переименовали в Струги Красные). Она была великолепной портнихой. Как гласит семейное предание, она даже шила шубу митрополиту, а отправляясь из блокадного Ленинграда в эвакуацию, не выпускала из рук швейной машинки.

В 1920-х годах Александр Тюленев работал на дому, выполняя частные заказы на токарном станке. В частности, он изготавливал зубные боры для стоматологов с Петроградской стороны, имевших свои частные зубоврачебные кабинеты. По-видимому, сотрудничество их оказалось успешным, так что в конце 1920-х годов Александр Тюленев и три зубных техника объединили свои усилия и построили дом в Лесном, неподалеку от Сосновки. Они перевезли из Парголово церковный сруб и собрали заново на Яковской улице. Улица эта проходила от Старо-Парголовского проспекта (ныне – пр. Мориса Тореза) до Ольгинской улицы (ныне – ул. Жака Дюкло).

^{Возле дома № 11 («еврейского дома») по Яковской улице. Слева направо: вторая – В.Д. Тюленева, третий – А.Г. Тюленев, четвертый – их сын Е.А. Тюленев. Май 1941 г. Из архива И.Р. Рившной}

Дом, получивший № 11 по Яковской улице, был двухэтажным, на четыре квартиры, в каждой из них – по четыре комнаты, ванная и кухня. Впрочем, совсем скоро, в 1930 году, зубные техники продали свои квартиры в доме на Яковском, и их поделили пополам: в каждой стало по два хозяина. Только Александр Тюленев не стал ни продавать, ни делить свою квартиру.

Именно в этом доме на Яковской улице и прошло детство Ираиды Романовны. Жильцов дома эпохи 1930-х годов она помнит очень хорошо. Внизу жила семья Фрайманов, причем супруга работала в институте у Абрама Федоровича Иоффе. Во второй половине той же квартиры жила семья Прибульских (их сын, Анатолий Исаакович, стал впоследствии известным ленинградским архитектором, одним из создателей станций метро). Во второй квартире внизу проживал Иерусалимский, а наверху квартировали Ферштаты и Липсоны. Действительно, в народе не без иронии дом прозвали «еврейским», но при этом никаких межнациональных конфликтов здесь никогда не возникало. Вообще, и в семье Ираиды Романовны переплелись самые разные национальности.

^{Страницы из школьных альбомов А. А. Тюленевой. Из архива И.Р. Ривкиной}

^{Женская гимназия принца П.Г. Ольденбургского на Большой Спасской ул. Фото начала XX в.}

Говорит Ираида Романовна Ривкина: «Что ждет Женю впереди? Перед войной он закончит техникум и уедет в Москву. Кажется, он работал там на военном заводе. Я его видела в последний раз в мае 41-го. Он приезжал на Пасху к родителям. Мне лет пятнадцать, а он уже был взрослым. Я запомнила его красивым, высоким, веселым… Это был любимец женщин. Я его очень ревновала… Началась война, завод из столицы эвакуировали в Уфу. Дядя Женя уехал туда с женой и маленьким сыном. У него была бронь, он мог бы пережить, пересидеть войну в тылу, но Евгений добровольцем ушел на фронт. До 1995-го мы считали его пропавшим без вести, но в том юбилейном году компьютер в музее на Поклонной горе в Москве показал нам, что Евгений Александрович Тюленев пал смертью храбрых за Родину 16 июня 1942 года.

^{А.А. Тюленева (в замужестве Гельбарт) после окончания бывшей гимназии принца Ольденбургского в 1924 г. Из архива} И.Р. Рившной

Моя мама Александра родилась в 1905 году, – продолжает свой рассказ Ираида Романовна. – В девятнадцать лет она окончила бывшую гимназию Ольденбургских на Большой Спасской улице – нынешнем проспекте Непокоренных. Здание гимназии сохранилось до сих пор на территории завода „Красный Октябрь“».

В семейном архиве, как самая драгоценная реликвия, хранятся школьные альбомы Александры Александровны, датированные концом 1910-х – началом 1920-х годов. В ту пору многие увлекались такими самодельными альбомами – оставляли друг другу послания на долгую память, клялись в вечной дружбе и верной любви, обещали до последнего вздоха помнить друг друга и т. п. Нам же особенно важно, что школьные альбомы Александры Тюленевой являются не только уникальными документами эпохи (особенно впечатляют лиричные записи на страничках, датированных судьбоносными 1917 и 1918 годами), но и реликвиями истории Гражданки, ведь они имеют отношение к гимназии Ольденбургского, ставшей в советское время школой № 171.

Замуж Александра Тюленева вышла за польского еврея Рувима Лейбовича Гельбарта, который по настоянию родителей невесты крестился в православную веру и стал Романом Леонтьевичем. В 1925 году он окончил 1-й Медицинский институт в Ленинграде по специальности терапевта, где обучался у выдающихся корифеев врачебной науки. После окончания вуза по обязательному распределению его направили на «периферию» – в Лужский район.

В начале 1930-х годов Роман Гельбарт работал участковым врачом в Ленинграде – в поликлинике у Круглого пруда в Лесном, а территорией, которую он обслуживал, были Русская и Немецкая Гражданка. С Яковской улицы он ходил пешком на Гражданку – на вызовы своих пациентов.

^{Семья Гельбартов (слева направо) : Роман Леонтьевич, Александра Александровна и их дочь Ираида. Фото 1931–1932 гг., сделано в фотоателье на Невском проспекте – на углу Малой Садовой улицы. Из архива И.Р. Ривкиной}

^{Семья Гельбартов (слева направо) : Александра Александровна, Роман Леонтьевич и их дочь Ираида. Ноябрь 1939 г. Фото из архива И.Р. Ривкиной}

^{Пятый класс 1-й образцовой школы Выборгского района (ныне здание занимает ВНИИ телевидения на Политехнической улице). Крайняя справа в третьем ряду – И. Гельбарт. Фото 17 апреля 1939 г. Из архива И.Р. Ривкиной}

Впоследствии Роман Гельбарт работал главврачом на Вагоноремонтном заводе, оттуда ушел на Советско-финскую войну. После нее вернулся обратно на завод, а когда началась Великая Отечественная война, эвакуировался с заводом в Нижний Тагил. В 1943 году его отозвали в Москву, а в 1947 году вернулся в Ленинград. Работал в областной больнице на улице Комсомола, потом заведующим поликлиникой на заводе «Большевик». Во время печально известного «дела врачей» его уволили с «Большевика». Работу по специальности удалось найти в Эстонии: он стал заведующим санаторием в Пярну. По воспоминаниям, Роман Гельбарт пользовался там признанием и уважением: у него лечилась вся профессура в Пярну. Затем, в 1960-х годах, был врачом в Усть-Нарве…

Что же касается родного («еврейского») дома на Яковской улице, то он простоял до конца 1960-х годов. Когда жильцы выехали из него, в доме устроили строительную контору и общежитие для рабочих. Теперь там – пустое место. Увы, не осталось даже яблонь, посаженных после войны руками Ираиды Романовны. Сама Яковская улица во время реконструкции района превратилась во внутриквартальный проезд, но не так давно ей вернули «статус» улицы. По крайней мере, в «Топонимической энциклопедии Санкт-Петербурга», изданной к трехсотлетию города, она числится как существующая ныне улица.