Лесной роман

— Почему большинство мужчин во всех непонятных ситуациях дарят розы? — неожиданный вопрос заставил профессора отвлечься от своего занятия и поднять глаза.

— Я не знаю, — закрыв ноутбук, Робин пожал плечами. — Наверно мужская логика.

— Я не люблю розы…

— Я знаю, — признался он, взъерошив влажные от воды волосы. — Прости.

— Шарфик симпатичный, — снова поиграв пальцами с подаренным аксессуаром, она закусила губу, — у тебя хороший вкус.

— Может поговорим? — решив не терять время на глупые диалоги, Робин пересел на кровать, опустив руку между их телами. — Если честно я удивлен, что ты не сбежала.

— Я тоже, — улыбнувшись, Реджина уселась удобнее, подтянув колени к себе. — Решила быть непредсказуемой, так сказать.

— Ты просто проспала, — Локсли покачал головой, поставив розы в приготовленную заранее вазу, и вернулся обратно.

— Ты прав… Робин, — Миллс взяла на себя смелость вернуться к разговору, теребя пальцами края одеяла, — у нас ведь ничего не получается.

— С чего ты взяла? — он слегка склонил голову, едва касаясь рукой женской ладони.

— Мы разные, ты видишь, — она поджала губы, опустив подбородок на свои колени, — конфетно-букетный период закончился и розовые очки соскочили с глаз.

— Тогда почему ты не в Бостоне? Или твои розовые очки упали здесь? — Робин раздраженно повертелся, словно отыскивая потерянную вещь.

— Я…

— Ты здесь, потому что может впервые в жизни переступила через свою чертову гордость и сделала что-то для себя, — в запале он перехватил обе ладошки, прижав к своей груди, — но я, правда, дурак.

— Почему? — это был единственный вопрос, который выдал женский мозг, занятый прослушкой мужского сердцебиения.

— Просто знаю, какая ты, — закусив губу, Локсли аккуратно поглаживал тонкие пальцы, которые остались на его груди уже по доброй воле. — Я выбрал тебя, и я хочу быть с тобой.

— Я тоже, — признание было тихое, но такое важное, причем для обоих.

— Реджина, — облегченно выдохнув, он отбросил одеяло, уткнувшись губами в ее коленку, — я хочу бороться за наши отношения, даже если моими основными врагами будут твой страх и сомнение.

— А ты ничего не боишься? — Реджина несмело подняла глаза, жмурясь от легких поцелуев, которые оставлял профессор.

— Не боюсь, — уверенно признался Робин, вытянув мизинец вперед. — Мир?

— Мир, — кивнув, она соединила их пальцы в примирительном жесте.

— Я скучал, — не выдержав, он коснулся губами женских губ. — Останемся здесь до завтра, как я планировал?

— С тобой женщина без копейки денег, — хихикнула она, запустив пальчики в мужские волосы. — А чем мы займемся? Пойдем гулять?

— Миллс, — рассмеявшись, профессор рывком уложил ее на лопатки, заведя руки за голову, — до вечера дальше этой кровати, ты точно никуда не уйдешь, — обжигая дыханием, он заскользил носом по ее шее, слегка царапая щетиной.

— Твоя идея мне тоже нравится, — звонко рассмеявшись, Реджина сама потянулась за поцелуем, позволяя мужчине вести за собой. Теперь все было медленно, нежно, изучающе — они просто обменивались касаниями, шепотом, поцелуями и собственническими следами на телах.

***

На часах было почти 6 вечера, когда, закончив очередную любовную гонку, Реджина устало вытянулась на мужском теле. Ее пальцы лениво скользили по колючему подбородку, иногда попадая в плен мужских губ.

— Робин, — уложив голову на сильную грудь, она слышала, как сердце профессора буквально выпрыгивает наружу, как и ее, — я голодная.

— Тебя накормить? — довольно улыбнувшись, Локсли аккуратно поднял ее лицо за подбородок, показывая свою готовность вернуться к приятному занятию.

— Робин! — наигранно возмутившись, Миллс стукнула его в плечо. — Я хочу есть, а еще я сто лет не была в Чикаго, последний раз, кажется с родителями в детстве, — она мило хлопала глазками, оставляя маленькие поцелуи в уголках мужских губ.

— Да ну его этот Чикаго! — поморщился Локсли, не желая покидать мягкой постели и теплого женского тела. — Закажем еду сюда, я сам тебя покормлю, — хитро протянул он, расчесывая пальцами растрепанные темные волосы.

— Ну, пойдем, Робин, — как ребенок канючила она, жмурясь от приятной ласки. — Там чудесная погода, не то, что в Бостоне, я устала от дождя.

— Ладно, — сдался профессор, нехотя поднявшись с кровати, — гулять, так гулять. Давай, собирайся, а я пока закажу билеты на завтра.

Собравшись, они все-таки выбрались из гостиницы, бродя по улицам вечернего города. Голодная Миллс, завидев палатку с китайской едой, немедленно отправилась в ту сторону, заказав две лапши. Каково было женское удивление, когда профессор оказался абсолютным профаном в использовании китайских палочек.

— Пойдем, попросим у них вилку, — буквально умолял Робин, когда его очередная попытка подхватить хоть одну макаронину не увенчалась успехом, — я ненавижу эти палки.

— Ты, что не ешь роллы? — весело хихикала Реджина, поедая свою порцию.

— Ем, но рис и лапша мне не подвластны, — честно признался он, просто разглядывая аппетитное содержимое коробки.

— Иди сюда, — хитро прищурившись, женщина все-таки сжалилась, ловко подцепив палочками лапшу, — ешь, скорее.

Какое-то время им пришлось, так и стоять буквально посредине улицы, пока Реджина кормила своего профессора уже слегка остывшей лапшой, а тот постоянно мешал ей, то поцелуями, то просьбами обучить его пользованию «волшебными палочками». Наконец, покончив с поздним ужином, они перемещались от магазинчика к магазинчику, примеряя несуразные, а порой и смешные вещицы. Уже стемнело, когда, снова не подобрав ничего интересного, парочка брела по длинным улицам. Неожиданно мужское внимание привлек уличный слепой музыкант, играющий на саксофоне, и вокруг которого собралась толпа зевак.

— Потанцуй со мной, — тихо попросил Робин, когда они оказались рядом, а сильные руки уже обхватили тонкую талию.

— Ты серьезно? — Реджина удивленно распахнула глаза, машинально окольцевав мужскую шею руками. — Тут столько людей…

— Я серьезно, — кивнув, он увлек ее в медленный танец, а после в такой же медленный и ленивый поцелуй. — Что ты чувствуешь? — оторвавшись от мягких губ, поинтересовался профессор, носом проходясь по женской щеке и продолжая плавные движения.

— Счастье, — не задумываясь, ответила она, напрочь забыв о том, что танцует среди улицы и под звуки слепого музыканта. — А ты?

— Я чувствую тебя, — прошептав, он ощутил, как женская голова опустилась на его плечо, щекоча волосами шею.

Они завалились в номер счастливые и немного пьяные. Миллс тут же радостно скинула босоножки, а под очередную профессорскую шутку звонко рассмеялась и, споткнувшись в темноте, увлекла мужчину за собой на кровать.

— Робин, — прекратив хихикать, Реджина вдруг понизила голос, — а ты помнишь дерево желаний, на которое мы ходили?

— К которому ты как маленький осленок не хотела подходить? — рассмеялся Локсли, тут же оставив на губах быстрый примирительный поцелуй.