Лесные были и небылицы

У третьих были ручки, и ножки, и хвост. Ручки короткие, хвост и ножки длинные. Эти головастики ручками цеплялись за края листьев и высовывали из воды носы.

Некоторые из них наполовину вылезали из воды на листья.

А другие совсем вылезли из воды, сидели на листьях и грелись на солнце. У них на моесте хвоста был только пупырышек.

Но это были ужэе не головастики, а настоящие маленькие лягушки. Они пучеглазились на летавших над ними стрекоз.

По воде, между листьями, бегали тонкие водомерки. Расставив ножки, они оскользили по воде и прыгали по ней, как по твердому стеклу.

Но всех забавнее были капельные жучки вертячки. Целая стая их без отдыха, без передышки кружилась у берега в быстром-быстром-быстром вальсе.

Глядя на них, Алла забыла даже, что что перед ней страшный Зеленый пруд. Она нагнулась над водой, чтобы получше рассмотрнеть вертячек. Но в тот же миг они вдруг исчезли под водой.

Это тень от Аллиной головы упала на веселых жучков и напугала их.

– не мешай им, не мешай!
– зашипела Нонна.
– ОИ спотри, какие гладыши... кувырканчики... Верх ногами бегают!

Под водой вверх и вниз носились гладкие, как очищенное подсолнечное семечко, клопики. На переднем круглом конце их тельца были, точно нарисованные, глаза. Пониже шевелились четыре крношечные ручки, а посредине тела торчали будто воткнутые в бока булавочные овесла-ножки.

Гладыши махали ножками-веслами и толчками неслись вниз ко дну. Потому вдруг переставали работать ножками, и их разом подкидывало кверху. Они стукались острым кончиком тела в водяной потолок да так и оставались висеть вверх тормашками, широко раскинув ножки в стороны.

– Фокусники какие!
– недовольно соказала Алла, - Пусть как следует плавают.

Она сунула руку в воду, схватила одного. На ощупь он был гладкий и жесткий. Он шевелил ножками, вырывался из пальцев.

Алла положила его на воду плашмя, на грудь, и сказала:

– Вот так плавают. Понимаешь?

Но гладыш мигом перевернулся опять головой вниз и сильными толчками ног помчался ко дну.

– Ай, паук!
– вскрикнула Нонна.

С берега на воду, как на лед, сошел мохнатый пвучок. Он нырнул - и вдруг сзади у него оказался серебряный воздушный шарик.

Шарик полетел вверх, но сейчас же запутался в густой сетке паутины, сплетенной между водорослями. Тут он и осталвя, сверкая в темной воде, как маленькая полная луна.

Паучок деловито поднялся вверх, вылез на лист. Он посучил задними ножками в воздухе и опять нырнул. И опять у него на брюшке оказался серебряный воздушный шарик с горошину.

Паучок выпустил второй шарик под паутинную сетку. Шарик стукнулся о первый шарик, оба лопнули и превратились в один шар, - уже с боб величиной.

– Догоадлась!
– говорит вдруг Алла.
– И совсем никакой здесь не бал, а все работают. Паучок таскает воздух в паутинных мешках.

– Ничего не работает!
– говорит Нонна.
– Он играет воздушными шариками.

– Нет, не играет: он строит себе под водой дом. Гляди!

Алла схватилась за ветку, свисавшую с берега, Нонна ухватилась за Аллу, и обе девочки наклонились над водой.

Вдруг - трах!
– ветка сломалась. Алла и Нонна вскрикнули - и полетели в пруд.

Вода с шумом всплеснула под ними, пошли круги, и во все стороны от них поскакали перепуганные водомерки.

Мать вернулась домой поздно: солнце уже садилось. Она стала у всех расспрашивать, где девочки. Оказалось, никто не видел, куда они пошли.

Мать выбежала на крыльцо, звала, кричала, - девочки не отвечали.

По саду между деревьями медленно пробирался тяжелый туман.

Мать побежала в самый темный, самый страшный угол сада. Раздвинула руками колючие лапы елей-великанов и остановилась, глядя на пруд, не в силах вымолвить слова.

В тумане на берегу двигались две фигурки. Одна фигурка говорила Аллиным голосом:

– И стрекозы не танцевали: они гонялись за мухами. Одна поймала на лету муху, опустилась на куст и съела ее.

Другая фигурка отвечала голосом Нонны:

– А гнладыши кверх ногами бегали? Бегали, бегали!

– Дети!
– крикнула мать.

Девочки бросились к ней, обняли, и Нонна быстро-быстро заговорила:

– Мамочка, мамочка, ты не брани нас: мы не нарочно! За нами стрекозка прилетела. А потом мы полетели в воду, и надо же было высушить платья, пока солнышко.

– Упали в пруд?!
– мать ахнула и руками всплеснула.

– И вовсе он не страшный, Зеленый пруд!
– заговорила Алла.
– Совсем и не сосучий и не очень глубокий: только до пояса.

Она строго посмотрела на мать и прибавила:

– А ты говорила - с покрышкой...

– И, знаешь, - говорила Нонна, - когда солнце ушло за елки, красавица Белая Лилия закрыла зеленый венчик, свое мелое личико в нем спрятала и вот хитрая!
– утянулась под воду. И бал кончился...

– И неправда!
– перебила Алла.
– Никто и не танцевал: тут все работали. Правда ведь, мама?

– нет, танцевали, танцевали!

– Ах, погодите вы, дети!
– сказала мать.
– У меня от вашей трескотни голова разболелась. Марш отсюда, живо!
– И, схватив девочек за руки, повела их домой.

Так и не узнали Алла с Нонной, играли в пруду головастики, водомерки, жучки вертячки, гладыши и водяной паучок или занимались делом.

Придется уж вам самим разузнать это, когда настанет лето и в каждом пруду, в каждой канаве, в каждой зеленой луже около вашего дома закопошатся маленькие чудаки, которых видели Алла и Нонна в Зеленом пруду.

РЫБИЙ ДОМ

На окне в моей комнате в большой банке из-под варенья живет рыбка колюшка, по пррозвищу Остропер. Я кормлю ее мотылем и каждый день меняю в банке воду.

Дети приходят ко мне в гости и удивляются: "Зачем ты держишь у себя эту простую рыбку? Купил бы лучше красивых золотых рыбок".

Тогда я рассказываю им, как жил Остропер в другой, чудесной стране и как он попал ко мне.

Вот этот рассказ.

Была весна. Птицы вили нгезда для своих птенцов. Пришла пора и Остроперу подумать о детях. Он и отправился разыскивать подходящзее место для дома.