Лесовик

От тепла и добрых слов я разоткровенничался. Ну, насколько можно было. Упомянул, что пошёл по следам отца, охотничаю. Грамоте немного обучен, знаю счёт. Но давно не практиковался. Оставшись сиротой, зарабатывал на жизнь промыслом лесным.

Назад я ехал довольный. Попадья и сама мне невольно помогла. Я теперь точно знаю и место, и время своего провала в прошлое. Сейчас идёт 6453 год от сотворения мира. Если Иисус родился в 5508 году, стало быть, сейчас 1445 год. А это плюс-минус время начала правления Ивана III. Самый крупный город, который лежит севернее нас — это Переславль. Не тот который на юге под Киевом, и не Рязанский, а Переславль-Залеский. Это центр северо-восточной Руси. Ещё севернее лежат города Ростов, Ярославль и Кострома, на западе Тверь, с востока пристроилась Суздаль. А вот на юге Москва и Муром. Целый букет, россыпь городов русских.

— Ааах, как же здорово, — я вылетел из парной и заорал от восторга, погрузившись с головой в сугроб пушистого снега. Это был уже третий подход, но восторг от действа по-прежнему заставил меня спугнуть своим диким воплем ворон с деревьев.

Пошёл месяц с нашей поездки в селище Монастырщино. Меня затянула неторопливая деревенская жизнь. Раз в неделю я отправлялся в лес выслеживать добычу. Пытался ставить силки на зайцев, но быстро понял, что это не моё. Раз на раз не приходилось, но в целом удача мне сопутствовала. Если я не находил следы крупной живности, то отправлялся в сосновник. Охота на тетерева-косача требует осторожности. Если высмотрел лунку, где он прячется, то нужно как минёру осторожно выдвигаться на дистанцию уверенного поражения. А вот глухарь любит осинник, но приходится выслеживать его. И когда он вечером спускается вниз, надо прикидывать место его ночёвки. А по утру можно и поохотится. В среднем вес тушки достигает пяти-шести килограммов деликатесного мяса.

Когда Акулина выменяла добытое мною мясо на бронзовое зеркало, то я подумал, что баба сошла сума. За безделицу, размером с две моих ладони она отдала мою добычу с последнего выхода. Полированная бронза сильно искажала реальную картинку, но зато я впервые смог увидеть свою физиономию. А когда моя хозяйка обкорнала мою бороду острым ножом, то передо мной предстал абсолютно незнакомый парень. Отросшая неаккуратная борода сильно меня старила, а теперь передо мной довольно молодой парниша лет двадцати восьми, может и моложе. А ведь прежде я казался по отражению в воде довольно пожилым мужчиной.

Скуластая физиономия, серые глаза и тёмно-русый волос. Упрямые губы, бородка скрывает шрам, тянущийся от правой щеки и выныривающий под левой частью тяжёлого подбородка. Шрам рваный и явно нанесён не режущим оружием. Я не помню подробностей, связанных с ним. Но, мне кажется, что это след бытовой травмы. Голова с шапкой каштановых волос посажена на крепкую шею.

Вообще за последнее время я отъелся и достаточное количество белковой пищи привело к тому, что я теперь уже не напоминаю тот жилистый скелет. Мяско ладно легло на костяк и мне самому нравится ощущение крепкого и ладного тела. Но есть и минусы, я начал засматриваться на наших бабонек. Мне даже тётки значительно старше меня кажутся соблазнительными. Гормоны бушуют и заставляют меня оборачиваться на жёнушек своих соседей, что не есть хорошо. Даже встреченная мною давеча Праскева показалась желанной целью. Надо срочно что-то думать, мне стало тесно в нашей деревеньке. Мою лесную пещеру завалило снегом по самую кровлю, и я забыл про неё.

Вокруг деревни дорог, в принципе, и нет. Нам просто некуда торить зимник. Для этого больше всего подходит русло реки. По нему легко добраться до села, а оттуда и до города. Как таковые, санные тропы были вдоль деревни. Но уходили не более чем на пару верст, наши рубили сухие деревья на топливо и вывозили на лошадях. А я, чаще всего не ориентировался на тропы. В лесу свои дорожки, звери прокладывают только им ведомые пути к кормовым местам.

На этот раз я спустился на лёд, покрытый недавно выпавшим снегом. В принципе необходимости в серьёзной охоте не имелось. Но мне захотелось проветриться, заодно проверить следы. Для этого я решил спуститься на лёд и пройти несколько вёрст. А там уже обогнуть сосновник с севера и проверить свои охотничьи делянки. Удалось удачно застать врасплох тетерева-косача и подвесив его на пояс, я продолжил обход. Но неожиданно начала портится погода, задул противный колючий ветер, и я решил возвращаться. Само собой, спустился к реке, чтобы быстрее добраться до дома. Позёмка стала превращаться в весьма неприятную историю. Завьюжило, но главное это происходила на моих глазах. Буквально в течении нескольких минут, лёгкий ветерок превратился в настойчивую, бьющую в лицо колючим снегом метель. Благо, я не промахнусь, по реке минут сорок и вон наш берег.

Глава 7

Я не сразу заметил неладное, а вот Гунька подняла истерику, начав облаивать темнеющую груду. Подойдя ближе, опознал сани. Их загнали по резкий обрыв, наверняка я уже проходил мимо них несколько часов назад и не обратил внимания.

Руками разгрёб снег, в санях пусто. Пара мешков из грубой ткани на досках. А вот что меня насторожило — это пятна крови на деревянной раме. Исследовав место понял, что тут произошло нападение. Кто ехал и что вёз — непонятно. Но груз исчез, пара лошадей из упряжки тоже вблизи не наблюдается, зато я нашёл труп раздетого человека. Его уже скрючило от мороза, но тело ещё не вмерзло в твёрдый наст. На пострадавшем только исподнее бельё и крестик на шее. Покойный был при жизни весьма дородным товарищем. Я с трудом поднял его и уложил в сани. Надо будет вернуться и похоронить его по-человечески.

Неожиданна опять залаяла Гунька, она в стороне нашла что-то интересное и сейчас пытается рыть своими лапками снег.

Присыпанное снежком лежит ещё одно тело. Тоже в одном исподнем, но этот ещё живой. Дышит. Межуясь, я поспорил сам с собой и решил, что нужно попытаться его спасти. Можно, конечно развести костёр и его отогреть. Но у мужика разбита голова, лицо залито кровью, а до деревни, если быстро идти, не так далече.

Я скинул с себя зипун и набросил на раненного.

Остался в одной жилетке, но в принципе замёрзнуть не должен. Сегодня градусов пятнадцать всего. Взвалив тело на спину, я попёр по еле угадываемой дорожке, которую проторил несколько пару часов назад. А когда я взобрался на наш берег, от меня валил пар. Никого не встретив, я быстро добрался до дома.

— Батюшки, — заблажила Акулина, — где же ты его подобрал? Поди разбойник-душегуб какой?

— Не знаю, нашёл сани и тело рядом. А этот лежал в кустах с пробитой головой.

Пока моя хозяйка причитала, я пошёл топить баньку. Не думаю, что пострадавшему помешает прогреться после лежания в снегу.

Когда вернулся, обнаружил, что страдальца уже перевязали и сейчас Акулина пробует втолкнуть ложкой ему между зубов горячий травяной взвар. А тот пока безучастно лежит поленом, не реагируя на раздражители.

Мужичок не производит впечатление, плюгавенький такой. Неопрятная борода до пупа. Наверняка слуга или возчик того тучного господина. Я помог содрать с него обледеневшее бельё и закутать в сухую тряпку. Стёпка с Боженой суетятся рядом, пытаясь поучаствовать. Но от них пока больше вреда. Зато Гунька устроилась в сенях и оттуда контролирует ситуацию.

Я не стал разогревать парную как обычно. Нагрел градусов до пятидесяти и занёс внутрь спасённого. Полежав немного на полке, он застонал и открыл глаза.

— Где я? — вполне закономерный вопрос человека, очнувшегося в незнакомом месте, — так в деревне. Нашёл я тебя часа три назад на реке. Сани пустые, да мужик рядом мёртвый. А тебя моя собака чуть подальше обнаружила. Если бы не она, лежал бы ты там и дальше до весны, пока лёд бы не стаял, — описал я мужичку его перспективы.

В ответ он опять простонал, прикоснувшись к голове и отъехал в долину грёз.

Ну, пожалуй хватит. Согрелся и будя, как бы ни стало хуже от того, что рана на голове опять откроется. Вынеся страдальца в предбанник, я уложил его на стол. А сам пошёл ещё поддать жару и нормально прогреться. Пока я согревался, Акулина привела соседку. Та помогла привести нашего раненного в относительный порядок. Женщины выстригли спутанные волосы на голове и оголили рану. Льняными нитками, вымоченными в какой-то непрозрачной жидкости, зашили кровоточащее темечко. Потом посыпали перетёртыми травками и замотали голову чистой тряпкой. А я по их знаку подхватил мужика на руки как ребёнка и отнёс в избу. Уложил его на пол на медвежью шкуру. Слава бога мужик периодически открывал глаза, но в себя толком не приходил, нам не мешал.

Под утром мужик опять завозился и пришлось помогать Акулине поить его взваром лечебных трав. Затем он заснул, а мне пришлось просидеть в избе до того момента, как он очухается. По идее мне надо бы заняться своим делом. Мне заказали кабанчика, и я даже догадываюсь, где наткнусь на него. Есть тут небольшая ложбинка, поросшая хвощом. Там я и приметил матёрого секача, в нём как минимум килограмм двести. Я даже договорился о лошадке, с помощью которой намеревался вывезти мясо. А тут этот случился на мою голову.