Лесовик
Шрифт:
Хотел залезть-таки и проверить личный почтовый ящик, наплевав на все секреты деда, но чей-то взгляд обжог мне спину. Обернулся. Местный администратор пристально смотрел на меня.
– Что-то хотел?
Тот отрицательно мотнул головой и уставился в свой монитор. Не нравится что-то мне этот гусь. Решил отсюда уйти.
– Денег не возвращаем! – сказал администратор, брызжа слюной.
– Скажи мне, милый друг, ты чек мне давал? Не давал! Деньги себе в карман положил. Начал мне в спину смотреть. Я себя очень неудобно из-за этого почувствовал. Вот как
Он со злостью достал тридцать рублей из кармана:
– Чтоб ты подавился, жлобяра!
– Ну что ж ты злой-то такой?
– Не твое собачье дело!
– Ты по роже давно не получал?
– А ты давно не отдыхал в ментовке?
Опаньки, а про полицию я как-то и подзабыл. Надо все-таки к ним наведаться.
– Спасибо, что напомнил! – я резко вышел из зала.
Спросил у проходящего мимо парня, моего ровесника, где ближайший участок полиции.
– У сквера будка торчит, там они и пасутся – ответил прохожий, с некой неприязнью. Непонятно только к кому эта неприязнь была адресована: ко мне или к полиции.
– А где сквер?
– Что, терпила, по приезду на гоп-стоп нарвался? Или просто карманы обчистили?
– Нет, мне туда по делу!
– Деловой значит? Ну-ну! Закроют тебя в обезьянник на пятнадцать суток, посмотрим, какой ты деловой будешь после этого.
Что-то я вообще перестал его понимать. Тот видимо заметил это и, приблизившись ко мне, ткнул рукой в ту сторону откуда шел:
– Туда рули, убогий! – парень наконец-то показал мне направление, – Шлепай прямо, никуда не сворачивая, пока до сквера не добредешь. Обойдешь сквер, там будку полицаев и увидишь.
Я поблагодарил парня, тот в ответ лишь отмахнулся и, усмехнувшись, пошел по своим делам.
Сквер оказался тем самым, где мы когда-то сидели с Настей. С того момента было столько событий! Кажется, что это было давным-давно. Хотя было всего-то несколько дней назад.
А вот и помещение полицейских. Действительно на будку похоже. Подошел к ней. Рядом с ней курили двое полицейских. Один был высоким и плечистым, другой чуть пониже, зато покруглее и порумянее. Дылда и Колобок, окрестил я их про себя.
– Тебе чего, парень? – окликнул меня Дылда.
– Мне бы заявление написать.
– А я-то уж было подумал, ты нам цветы пришел подарить, – пошутил Колобок. И они довольные этой незамысловатой шуткой заржали. Через пару секунд Дылда, отсмеявшись и затянувшись новой порцией дыма, все же поинтересовался
– Чего заявлять-то будешь?
– Э-э-э… Мои права ущемляют.
– Кто? В чем? – как-то устало и безразлично интересовался, совсем без интереса, полицейский, стряхивая пепел.
– Директор детдома. Меня в капсулу со стопроцентной реалистичностью пихают.
– А ты сбежал и прямиком к нам, да? – опять вставил свои пять копеек Колобок, – Да ты герой, парень!
– Ну, почти. Мне поначалу даже понравилось, но потом начал чувствовать, что что-то тут не так.
– Правда, герой! Нет, ты посмотри, Паш! – Колобок
мне активно не нравился, – Нарушает законы, играет на превышающей допустимые нормы режиме. Сам пришел сдаваться, Молодца!– А из какого ты детдома? – метко брошенный Дылдой окурок угодил прямо в урну.
– А что их несколько?
– Мда. Что за дети пошли? Не знают, какой у них дом! – Колобок картинно закатил глаза.
– Где находится твой детдом?
– Да тут неподалеку. Рядом с крематорием.
– Ага. Пятый значит. Заходи в будку.
Дылда вошел внутрь, я вслед за ним, Колобок зашел последним и закрыл дверь на ключ. Внутри эта каморка была еще меньше чем снаружи. Здесь было всего два стула и один стол. Мне пришлось стоять. Сразу почувствовал себя как-то неуютно.
– Рассказывай.
Я попытался связно изложить свою историю, но боюсь, что получилось несколько сумбурно. Да еще этот колобок приправлял мой рассказ своими едкими замечаниями.
– Как твоя фамилия, пострадавший?
– Евпак.
– Евпак, Евпак… Что-то знакомая фамилия, – Дылда задумчиво посмотрел в мою сторону, – Где я мог ее слышать?
– Дык, Евпак и втюхал закон о виртуальности. Ты парень никак разыграть нас вздумал? Думаешь, если мы полицейские, так и мозгов у нас нет? Зря ты так! Это тебе боком выйдет, очень нехорошим боком.
Дылда, хмыкнув, подвинул к себе телефон по столу. Набрал номер.
– Девушка, номер директора пятого детского дома подскажите.
Я дернулся, и получил дубинкой по колену. Согнулся от боли.
– Не дергайся, – процедил сквозь зубы Колобок, – дошутился уже. Стой теперь спокойно. Теперь наша очередь шутить.
– Да. Да. Как? Людмила Павловна? Спасибо! – Дылда повернулся ко мне, – Зря ты так парень. Не любим мы таких шуток!
– Но ведь это правда.
– Понятно, будем звонить Людмиле Павловне.
Я опять дернулся, и на этот раз получил по ребрам.
– Сказал же, не дергайся!
– Добрый день, Людмила Павловна. К нам тут ваш воспитанник пришел. Евпак фамилия. Есть у Вас такой? Ах, есть! Так вот, он утверждает, что вы его заставляете на режиме стопроцентной реалистичности играть. Да, я так и думал. Да. Конечно.
– Ну, вот парень, добился ты своего. Сейчас вызываем с собой наряд и едем осматривать твою капсулу. А, пока сюда едет наряд, будем оформлять твои показания. И, если окажется, что оклеветал ты Людмилу Павловну, то я тебе не завидую.
– Постой-ка, это та самая Людмила Павловна, о которой я думаю?
– Ага, жена мэра.
Похоже, встрял я не по-детски, если она даже осмотра капсулы не испугалась. Да и чего ей бояться, жене-то мэра? Только все это ничуть не объясняет творящейся вокруг меня катавасии. Дылда набрал еще один номер телефона.
– Наряд к скверу пришлите, пожалуйста. На осмотр поедем. Заяву тут на жену мэра накатали, – и при этом выразительно посмотрел на меня. Похоже, он намекает, что лучше бы мне отказаться от своих слов и идти обратно в детдом? Так я тогда завтра вообще могу не проснуться.